Вдоль белой полосы

Агата уже заметила, что в этой интересной школе друг к другу обращаются именно так. Народ. Такого она ещё нигде не слышала и поначалу сильно удивлялась. Но сейчас поймала себя на том, что уже привыкла к такому обращению и сразу же направилась на зов. Все собравшиеся во дворе пришли в движение, подтянулись к крыльцу. А всё тот же парень уже чуть тише объявил:

– У нас заказано четыре автобуса, по количеству отрядов. В каждом отряде по тридцать человек. Отряды смешанные: десятые, одиннадцатые, двенадцатые и тринадцатые классы в каждом. Сейчас наши учителя, они же вожатые, зачитают списки отрядов. Слушайте внимательно, а то запутаетесь. Ничего страшного в этом, конечно, не будет. Всё равно всех довезём до места, а там разберёмся. Но лучше всё же сразу попасть в родной отряд. Поэтому тихо!

Во дворе и правда стало гораздо тише.

Учителя быстро зачитали списки. Агату распределили в третий отряд. Про двенадцатые и тринадцатые классы она не поняла, но разбираться было некогда.

– Вон номер три, – сказал папа и махнул рукой за школу, где вереницей стояли четыре рыжих лобастых автобуса.

– Народ! – снова закричал кто-то. – Грузимся! Сначала вещи подавайте! Прямо в окна! А потом уже и сами!

Удивительно, но погрузка прошла быстро. Пока будущие десятиклассники пытались сориентироваться, ребята и девушки постарше открыли окна и покидали в них разномастные и разноцветные рюкзаки и сумки.

– Уважаемые провожающие! – подражая интонациям железнодорожных объявляющих, гаркнул весёлый мужской голос. – Целуйте детей и не волнуйтесь. Через две недели всех вернём живыми, здоровыми и даже поумневшими.

Было что-то в этом голосе такое, что все сразу засмеялись и принялись обниматься.

– Напоминаю всем, что сначала мы идём в поход. А в лесу телефонов нет. Поэтому дети позвонят вам только через три дня. Так что не нервничайте! – Тот же голос сделал последнее объявление и скомандовал:

– По машинам! Через пять минут отправляемся.

И действительно, ровно через пять минут – Агата ради интереса засекла по своим часикам – двери автобусов с шипением закрылись, и они один за другим поползли из школьных ворот на дорогу.

Агата помахала маме и папе, чувствуя, что, хотя сердце и сжимается от грусти, всеобщее весёлое возбуждение сказывается и на ней тоже. Неожиданно ей показалось, что скоро обязательно случится что-то хорошее.

Глава шестая

Взрослая жизнь. Он

Как только ни встречаются люди, чтобы потом пройти по жизни рядом какой-то промежуток времени. Никита встретил Лику в обстоятельствах, вполне подходящих для начала мелодрамы. Тридцать первого декабря он с длинным списком продуктов, выданным ему мамой, отправился в магазин. Оставалось перейти неширокую дорогу, когда на его глазах резко вывернувший из двора «Москвич» сбил девушку. Никита кинулся к ней. К счастью, пострадала незнакомка не очень сильно, была в сознании, но «скорую» вызвать всё же пришлось. Подоспевшие дворники вытащили из машины не слишком твёрдо державшегося на ногах водителя, а Никита в это время снял куртку и посадил на неё плачущую девушку.

Вокруг собирались сочувствующие и любопытствующие, но Никита почему-то запомнил не эту заинтересованную толпу, а испуганные глаза девушки и бутылку шампанского, которую один из зевак держал подмышкой, и которая то и дело выскальзывала оттуда, падала на асфальт, но при этом каким-то чудом не разбивалась. Уже начавший отмечать праздник хозяин бутылки подбирал её, снова совал под мышку, и всё повторялось.

– Где больно? – краем глаза наблюдая за очередным полётом бутылки, спросил Никита.

– Нога… – простонала девушка сквозь слёзы. – Очень болит…

– Потерпите немножко, сейчас врачи приедут… – Никита протянул пострадавшей носовой платок и сел так, чтобы она могла облокотиться на него. – Так лучше?

– Да. – Девушка уже больше не плакала. – Не уходите, пожалуйста. Подождите, пока «скорая» не приедет. Мне с вами спокойнее.

– Конечно, – пообещал Никита. Я вас не брошу здесь одну.

– Спасибо. – Она слабо улыбнулась.

«Скорой» и сотрудников ГАИ не было долго, уже успела приехать старшая сестра пострадавшей девушки, которой позвонил один из свидетелей происшедшего. За это время Никита с Алей – так представилась раненая – успели чуть ли не подружиться. Девушке было больно и страшно, и Никита, сидя на корточках рядом с ней и поддерживая её под спину, взял Алю за руку и расспрашивал её о жизни, учёбе, друзьях, увлечениях, чтобы хотя бы немного отвлечь от боли.

Примерно через полчаса Аля радостно воскликнула:

– А вот и Лика!

Старшая сестра Али выскочила из подошедшего автобуса и кинулась к ним. Упав на колени, она принялась ощупывать и теребить девушку. Аля поморщилась и попросила:

– Ликуша, пожалуйста, немного полегче. Больно…

– Конечно-конечно, – заплакала Лика и притянула сестру к себе. – Как же так? Ну, как же так? И сидишь тут одна! На холоде!

– Да я не одна. Со мной с самого начала Никита. Он мне и куртку свою постелил…

– Ой, и правда! – обрадовалась её сестра. – Как же я сразу не заметила! – И она засмеялась сквозь слёзы.

Никита удивился такой быстрой смене настроений, но посчитал её естественной в нервной ситуации. В этот момент наконец-то добралась до них «скорая помощь». Но всё время, пока врачи осматривали пострадавшую, Аля искала глазами Никиту и улыбалась ему сквозь вновь подступившие слёзы.

Потом они вместе ехали в «скорой» в больницу. Лика умолила врача позволить Никите сопроводить их. Её слёзы и несчастное умоляющее лицо тронули доктора. Буркнув:

– Ладно, в честь праздника… – он ушёл в кабину, а Никита забрался к девушкам.

В итоге продукты для праздничного стола пришлось покупать уже в сумерках. А когда наконец Никита пришёл домой, и взволнованные долгим отсутствием сына родители увидели его грязную куртку, пришлось ещё долго успокаивать их – другой зимней верхней одежды у него не было – а потом битый час отстирывать куртку в тесной ванной. Но всё же Никита справился, а родители к этому времени успели накрыть на стол и успокоиться. Так что происшествие не омрачило семейного празднования.

Утром первого января неожиданно заявился в гости школьный приятель Славка Мокроусов. Он уже давно бросил техникум, в который поступил после школы, и ходили слухи, что катится под откос. Славка, которого Никита помнил беззлобным весёлым парнем, и правда явно долго и с душой праздновал, вид имел какой-то неопрятный и облезлый. Вместо привычной добродушной улыбки Никиту он приветствовал нервной ухмылкой. Позвав приятеля на кухню, Никита накормил его и попытался вывести на разговор. Но тот только вяло отшучивался и вскоре ушёл. И лишь через пару часов мама заметила, что пропали часы, стоявшие на тумбочке в прихожей.

Когда она рассказала об этом сыну, Никита долго не мог поверить. Накатила вдруг страшная тоска. Он и сам уже видел и слышал от других, что многие его одноклассники после школы словно теряли ориентиры, начинали кидаться из стороны в сторону, и часто всё заканчивалось очень печально. Прошло всего три с половиной года с их выпускного, а двое из класса уже попались на преступлениях, одну из самых симпатичных девчонок постоянно видели в плохой компании нетрезвой и грязной, другая, если верить слухам, и вовсе подалась в проститутки, а ещё один парень погиб в пьяной драке. Пять человек из двадцати пяти. И вот теперь ещё Славка Мокроусов, безобидный добродушный Славка, которого Никита всегда защищал и которому помогал с учёбой. Когда он собирался поступать в институт, Славка ещё успокаивал его:

– Да ничего, Ник, не поступишь, пойдёшь со мной в «путягу». Зато там ты с твоими мозгами лучшим будешь. Получишь профессию, а потом и в институт можно.

А теперь этот Славка пришёл в гости и украл часы. Может, хотел денег попросить, но постеснялся, увидев, как скромно они живут? Ага. А украсть не постеснялся. Никите стало тошно. Чтобы отвлечься, он сел за стол и принялся готовиться к первому в новом году экзамену, назначенному на четвёртое января.

Второго января родители уехали в гости к родственникам в Белоруссию, и Никита остался один. Днём он лёг с книжкой на диван и неожиданно для себя провалился в сон. Глаза с трудом продрал уже в сумерках. Невыносимо ломило горло, слезились глаза, и совершенно не дышал нос.

– Вот и посидел часок без куртки на морозе, – сердито прохрипел Никита и поплёлся на кухню искать, чем подлечиться.

Короткий зимний день начал клониться к раннему вечеру, когда раздался звонок в дверь. Ожидая увидеть кого-нибудь из друзей или соседей, Никита, с трудом встав с кровати, прошаркал в коридор, отпер замок и обомлел. На пороге стояла Лика, старшая сестра пострадавшей девушки Али.

– Как вы меня нашли? – удивился он.

– У нас папа в милиции работает. А фамилию вы Альке в разговоре упомянули. Да и примерно показали, где живёте. Задачка оказалась простейшей.

Лика как-то очень естественно вошла в их маленькую прихожую, будто была здесь уже не первый раз. И принялась снимать скромный тёмно-зелёный пуховик.

– Как Аля? – поинтересовался Никита.

– Ей уже гораздо лучше, перелом оказался не слишком серьёзным, – радостно сообщила Лика, сунув пуховик ему в руки и направившись в ванную. Пока Никита вешал её куртку, раздался звук льющейся воды. На чужой голос в коридор из комнаты вышла полюбопытствовать немолодая кошка Барбариска.

– Ой! У вас животные! – почему-то во множественном числе удивилась появившаяся на пороге ванной Лика.

– Да, – пожал плечами Никита, наклонился и взял Барбариску на руки, та сразу довольно заурчала. – Кошка.

– А-а-а, понятно-о, – протянула Лика, с интересом глядя на него. – Вы меня чаем не угостите?