Хореограф. Роман-балет в четырёх действиях

– Кто-кто?!

– Еврей, пятый пункт у него… сейчас их в Израиль выпускают, он в любой момент уехать может, а ты-то останешься.

Господибожемой. Как всё это надоело!

Как можно так жить: дружишь с юношей – пускают слух, что у вас запретная любовь, то есть уголовное преступление! Дружишь с девушкой – она иностранка, у тебя с ней связь, ты хочешь за границу! Работаешь с наставником – он, видите ли, еврей, а значит, изначально подозревается в связях всё с той же заграницей… и что теперь делать? Куда ни шагни – везде какие-то… да на пуантах удержаться проще, чем маневрировать среди всего этого!

Съёмки фильма-балета «Галатея». Ленинград, 1977

– Вась, они тебе всё равно вредить будут, вот увидишь! Не успокоятся и не дадут тебе танцевать! В любом другом театре ты бы сразу стал ведущим солистом! – сыпали соль на рану доброжелатели из кордебалета.

С ними Васе нечего было делить, он считал их друзьями, верил в то, что они от души желают ему добра. Советуют насчёт «любого другого театра»… где его, спрашивается, искать? Театры все наперечёт, в каждом свои солисты и хореографы; уезжать куда-нибудь в провинцию ему, истинному ленинградцу, совсем не улыбалось. И Мама с Бабушкой – он теперь у них единственный мужчина; брат живёт отдельно, занят своими делами, да и ненадёжный он человек, увы… алкоголь – такая беда…

Не хотелось уезжать далеко от привычного балетного мира: ему казалось, что столица этого мира, его безусловный центр был здесь, в Ленинграде, никакая Москва не сравнится, никакой Париж и Нью-Йорк! Впрочем, если бы его вдруг позвали солистом в Большой… или в Гранд-Опера – так, мечтать, как говорится, не вредно, но и пользы от пустых мечтаний никакой.

Василий и Наталия Михайлевская, Москва, 1979

Давай-ка к станку.

Работать – это так понятно и привычно, и, в конечном счёте, только это имеет смысл.

Мечтать – так о новых партиях, о собственных постановках, о ещё чуть более высоком прыжке, о ещё немного приблизившемся совершенстве, о мастерстве. А мастерство само по себе не приходит – иди к станку.

Из зеркала на него смотрел довольно грустный молодой человек: вроде бы всё начало так удачно складываться, а доброжелатели советуют поискать другой театр. И это друзья, которым он верил, а ведь, может быть, их устами говорят его враги, которым только того и надо, чтобы он подал заявление об уходе?