Босиком по осколкам

Так хотелось, чтобы хлынул ливень, способный скрыть слезы, которые вот-вот готовы скатиться вниз по щекам. Горло саднило от горечи, душа ныла, я лишь с силой прикусила нижнюю губу. Боль отрезвила, заставляя посмотреть на Марата, который накинул на меня свой пиджак.

– Что ты здесь делаешь? – спросил снова.

Я открыла рот, но была не в силах произнести ни слова.

– Жду, – пробормотала.

– Чего ждешь? – прозвучал обеспокоенный вопрос.

– Не знаю, – ответила рассеянно, поднимая глаза к ясному небу, которое вдруг заволокло тучами.

От этой картины захотелось зареветь, и я, более не сдерживаясь и даже не стесняясь знакомого, позволила чувствам вырваться наружу. Дура ты, Аида, знала ведь, что всё так и закончится. Знала, а всё равно полезла в хомут. Никто не заставлял, даже отец предупреждал.

– Всё будет хорошо, – прозвучали слова поддержки от Марата, а затем он притянул меня к себе.

Уткнулась лицом ему в грудь, чувствуя, как намокла его рубашка, мужские руки ласково гладили меня по спине. И эта поддержка заставляла меня плакать сильнее, словно я расклеивалась и никак не могла собрать себя на части.

– Не будет, – нашла в себе силы и выдавила.

– Из-за Кирилла плачешь? – проявил он чудеса прозорливости.

Промолчала, не собираясь отвечать на этот вопрос. Всё крутила в голове слова Соловьева.

“Любишь меня?” – снова всплыл в голове его вопрос, который поставил окончательную точку в наших отношениях.

Любишь?… Любишь…

Глава 25

Следующие несколько дней я не появлялась в универе и не выходила из комнаты общежития.

– Может, чаю? – осторожно в который раз предложила Мила, но я лишь отрицательно покачала головой.

Бездумно смотрела в стену и молчала, не желая говорить. Боль не ушла, нет, просто горела внутри агонией.

В этот момент снова зазвонил телефон. Надоело. Выключила звук и положила экраном вниз, чтобы не раздражал и не мешал страдать.

– Даже не посмотришь, кто звонил? – снова прозвучал голос Милы. – Вдруг Кирилл?

– Даже если он, не подняла бы, – подала голос и сама ужаснулась, каким ломким и глухим он прозвучал. – В любом случае, это не Кирилл. Наверняка Марат.

– Тем более, – снова сказала подруга. – Он, может, помочь тебе хочет. Если со мной никуда не хочешь сходить и развеяться, с ним сходи. Клин клином, так сказать.

– Не хочу, – прогундосила.

– Он козел, Аид, – вздохнула Мила, после заскрипела кровать, когда она присела на нее снова. – Это нужно пережить. Через год, два, пять лет это будет неважно. Да, больно, да, тяжело, но когда-нибудь ты будешь благодарить его за этот урок.

Я не сомневалась в правоте подруги, вот только сердце не слушало и всё равно продолжало болеть. Она могла быть хоть сто раз права, но это не отменяло того факта, что здесь и сейчас я осталась наедине со своей болью, предательством от человека, которого… Любила? Любила ли?

Рана на сердце заживать ни в какую не желала.

– Может, Семен хотя бы зайдет? Он переживает о тебе, – жалобно еще раз сделала попытку Мила меня расшевелить.

– Он его друг, – выдохнула, стиснула челюсти и зажмурилась, ощущая, как слезы в очередной раз покатились вниз.

Подушка была постоянно сырая, не успевала обсохнуть после моих рыданий.

– Я говорила с Семой, он и сам не в курсе, как такое произошло. Кирилл с ним не разговаривает, – покачала подруга головой.

– Да и плевать, – всхлипнула, а после прикусила кулак, пытаясь заглушить очередной рев.

Выдохнула, затем вдохнула воздуха глубже в легкие, попыталась успокоиться, но выходило плохо.

– Какой завтра день недели? – спустя время повернулась к Миле и задала ей вопрос.

Она застыла в удивлении, а затем просияла, глядя на меня, как на зомби, которая вдруг вернулась к жизни.

– Среда, – улыбнулась.

– Ммм, – простонала, только сейчас до меня дошел весь уровень проблемы. – Ругаться в деканате будут за прогулы.

– В универе я сказала, что ты заболела, так что проблем не будет. Ты точно пойдешь?

– Не смотри на меня, как на умалишенную, – сказала, а у самой так тяжело на душе было, что встать пока не было никаких сил. – Может, и не пойду.

Вот только вопреки привычному в последние дни распорядку, в этот день я встала с постели и даже ответила на звонок Марата.

– Алло, – прохрипела, слыша, как вместо голоса раздалось воронье карканье.

– Наконец-то, – в облегчении выдохнул в трубку мужчина. – У тебя всё хорошо? Почему трубку не берешь?

– Занята была, – поджала губы.

Мила в этот момент замерла возле стола, в руках у нее был чайник, всё пыталась меня накормить да напоить, в этот раз вполне успешно.

– По голосу не скажешь. Может, я приеду? – мягкий мужской голос.

– Не нужно, – покачала головой.

– Уверена?

– Д-да, – произнесла чуть неуверенно, и он это, видимо, почувствовал.

– Буду через полчаса, – сказал и бросил трубку, не давая мне возразить.

Я присела на кровати, посмотрела на Милу испуганным взглядом, в руке завис телефон.

– Что случилось? – спросила она чуть встревоженно.