Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

Наконец малышка широко распахнула глаза. Всё ещё находясь на волне восторга, она протянула ручку и выкрикнула:

– Ард! Ма-ма!

Рихард заключил маленькую ладошку в свою:

– Нет, милая. Мама пока спит.

Девочка мигом нахохлилась:

– Ра-с-ска-зать. Хо-чу…

– Знаю. Обязательно расскажешь, но немного позже. Хорошо? – ласково перебирал он крохотные пальчики.

Эффалия не издала ни звука.

– С Ильхи ты уже всеми приключениями поделилась?

Один вопрос, и броня молчания сломлена:

– Нет! Бо-ль-шой дом! Ог-ром-ный! Дру-гой! – заёрзала малышка, а на Рихарда обрушилась лавина сумбурных картинок интерьеров и их содержимого.

От такой резвой цветной карусели видений мужчина тихо кашлянул пополам со смехом:

– Да-а-а… Большой… – он отвёл взгляд к основанию сука, где теперь сидела боком материализовавшаяся дриада.

Её матово-зелёное тело, как и всегда, было облачено в листья и кору, словно в платье. Лик же походил на человеческий, если бы не прожилки из мелких корней и глаза цвета молодой травы. Сейчас они горели пуще прежнего: дриада продолжала жадно ловить каждое оброненное слово и мелькнувшую мысль.

– А-а-а… знаешь, о чём я сейчас подумал? – скосив глаза на девочку, заговорщически поинтересовался Рихард.

– …Знаю! – довольно хихикнула та.

– И о чём же? – мужчина вновь сосредоточил внимание на Эффалии.

– Па-па… Один… В боль-шом до-ме… Дол… Дол-ж-но быть… ему очень… очень гру-ст-но…

– Верно, – улыбнулся Рихард. – Именно об этом я и подумал.

Однако ликование малышки длилось недолго: веселье быстро сползло со светившегося личика, его сменила сначала растерянность, потом и вовсе – печаль.

Тогда мужчина шагнул ближе, нежно погладил румяную щёчку:

– Может, надо составить папе компанию? Пожить вместе с ним? Согреть его той радостью, что ты согреваешь нас с мамой?

Эффалия вновь нахмурила бровки. Закусила губу. Перед внутренним взором Рихарда вдруг заблестела вдавленная в каменные плиты, одинокая монетка в далёком обрамлении, вероятно, паласов.

– За-пол-нить пу-с-то-ту? – глаза девочки наводнило желание получить подтверждение своему умозаключению.

– Заполнить пустоту? Хм-м-м… Да. Именно так. И ты лучше всех справишься с этой сложной задачей, – улыбнулся маг, глядя, как ярко вспыхнули от торжества золотые искорки в голубых глазах. – А пока расскажи Ильхи ещё о своих приключениях.

* * *

Глубоко в канализации Энсиля, блистательной столицы Эльтарона, ниже смердевших жёлто-зелёной жижей потоков, обитала грязь иного рода. Орден «Талого Пламени». В нём люди, мерившие чужие жизни весом золота, управляли теми, кого вели вперёд азарт и удача. Так здесь строился охотничий промысел. Но целью были не животные – уникальные магические создания. За них представители высшего света платили невероятно щедро. Одни – желали видеть в клетке необычного зверька, вторые – искали волшебное сердце для мифического эликсира красоты, третьи – подбирали жертву для задабривания богов. Находились и те, кто пытался использовать созданий для плетения чар. Разумеется, тщетно. Энергия одиночных экземпляров не могла заменить некогда существовавшее хитросплетение магических потоков.

Вне зависимости от успеха покупателей, подземелье, где располагалось верховенство Ордена, неустанно пополнялось богатствами. Большая их часть оседала в алчных руках правления. Остальное же шло на новые зацепки и умелых охотников. Последние зачастую выступали дознавателями. Выспрашивали у старожилов легенды о лесных чудищах и про?клятых местах. Добывали старинные карты и редкие документы. Словом, монетами, силой. Некоторые не гнушались даже убийствами. Орден поддерживал любые методы, а самым толковым добытчикам доверял артефакты: с магией талант раскрывался в полной мере. Однако какими бы золотоносными ни были охотники, они общались лишь с координаторами. О подземелье под столицей знали только доверенные люди.

Потому все удивились, когда в озарённом роскошной люстрой зале, на великолепном ковре вдруг появился некто в тёмной мантии. Пять сидевших за круглым столом господ вмиг прекратили беседу. И почти одновременно тишину рассёк шелест выдёргиваемых из ножен мечей – семеро подбежавших стражей окружили незнакомца: они были готовы зарубить его по первой же команде.

– Неужели это то самое место, где вершатся судьбы Существ? – чинно озираясь, Леонардо разглядывал украшенные гобеленами стены. – Весьма прискорбно. Я ожидал большего.

– Кто ты такой? – седой господин с моноклем недобро смотрел на чужака. – И как сюда проник? – он покосился на единственный выход, запертые ворота зала, какие невозможно открыть бесшумно.

Остальные господа хранили молчание, но на их лицах лозой на плодородной почве множилась враждебность.

– Я тот, чьей состоятельности могут позавидовать короли, а могуществу – любой из ныне живущих, – изучая нарядный сюртук собеседника, высокомерно ответил Леонардо.

– Пока я вижу лишь безумца, спустившегося в недра ада ради… – седой указал на незнакомца ладонью: – Ради чего?.. – он сложил руки на столе, брякнув золотыми пуговицами рукавов о лакированную поверхность.

– Не буду лукавить: меня привёл сюда ваш промысел.

– Считаешь, деньги дают тебе право заявляться без приглашения? – не сдержался господин с пышными бакенбардами. – Ты пришёл за существом, но в лучшем случае уйдешь с необъятным долгом за сохранённую жизнь.

– За существом? – Леонардо покачал указательным пальцем. – Вы превратно меня поняли. Ваш синдикат – косвенное порождение моей деструктивной деятельности. С той поры минуло четыре века, и подобные услуги потеряли для меня актуальность. Быть может, я бы даже закрыл глаза на ваше существование, но, наметив цель под Басторгом, вы перешли мне дорогу. В связи с этим я запрещаю вам вести охоту на существ. Направьте воинственный энтузиазм в другое русло. Коммерция. Земледелие. Служба в легионе. Перед вами открыты все пути.

Над столом повисло молчание. Потом на вытянутых от удивления лицах стали прорезаться усмешки, и господа разразились хохотом. Весьма заразительным – окружавшие Леонардо стражи, в чьих руках угрожающе блестели мечи, с трудом сдерживали улыбки. Некромант же оставался совершенно серьёзным.

– Нет, вы слышали?!. – седой вытирал платочком слезившиеся от смеха глаза. – Будем пшеницу растить!.. – неторопливо вернув монокль на место, он поднял внимательный взгляд на незнакомца: – Да-а, жаль терять такое чувство юмора… Убейте его.

Со всех сторон к Леонардо устремились мечи, но в следующую секунду, словно встретившие камень зеркала, разлетелись на сверкающие осколки – стражи встали как вкопанные, переводя ошарашенные взгляды, то на незнакомца, то на неуверенно лежавшие в ладонях рукояти.

– Бегите… – стягивая перчатку, посоветовал некромант. – Если хотите жить…

Увидев бледную руку с острыми когтями и объятые чёрным туманом стены, воины попятились, побросали обломки клинков и все как один ломанулись к воротам.

– А ну, вернулись! Даю пуд золота за его голову! – вскочил владелец бакенбардов, но его слова остались неуслышанными.

– Вы сделали свой выбор, – Леонардо обратил зловещий взор к повстававшим из-за стола господам, в чьих глазах теперь стыл неподдельный ужас. – Так узрите же его последствия!

Припав на колено, колдун вонзил когти в пол – сапоги всех пятерых окутала мгла, что тут же поднялась по ногам и рваной шалью впиталась в тела.

Господа стали дрожать. С воплями и перекошенными лицами рвать на себе дорогую одежду. Словно умалишённые. А едва оказались в лохмотьях, переключились на плоть. Начали выдирать зубами куски кожи, расцарапывать ухоженные лица, без сомнений рассекая ногтями даже глаза – на мягкий ковёр лилась кровь, падали слюнявые куски мяса, капала слизь. Крики же всё больше походили на стоны: либо хрипящие, либо булькающие.

Леонардо молча наблюдал, как ожившие скелеты, освобождают себя от бренных оболочек. Как свирепо они вытаскивают из разодранных животов кишки, внутренние органы, бросают их на пол, и продолжают выскребать свои изуродованные остовы, обрекая угасающие сознания на страшные муки.

«Ментальная диссоциация», более известная как «Распад души» – древняя, придуманная некромантами казнь, согласно которой образованный сколом разума и тёмной магией фантом считает себя костяной нежитью при живом организме.

Всего за три минуты стоны стихли до урчания растерзанных глоток. А с последним испустившим дух господином все мертвецы безропотно повалились на ковёр, где остались лежать неподвижно – кровавый долг был выплачен сполна.

* * *