Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

Колдун материализовался у хижины, где его едва не сбила тачка с навозом: она протаранила исчезающие завитки мглы и застыла в нескольких дюймах от чёрных штанов. Идущий от сарая Рихард остановился вслед за тачкой:

– Настолько ошарашен вестью, что стал неосторожным? – щурясь от солнца, по-доброму усмехнулся он.

– Вестью? – Леонардо внимательно посмотрел на мага.

Тот загадочно улыбнулся и кивнул на хижину:

– Ли с малышкой здесь нет. Они должны быть у озера.

Всё с той же притаившейся на губах улыбкой, Рихард обогнул некроманта и направил тачку дальше.

Леонардо смерил его подозрительным взглядом. Что-то произошло. Некритичное, но весьма интересное. Похоже, не стоило отсылать всех воронов на патрулирование лесных границ. Кого-то следовало оставить присматривать за хижиной.

Жадно вдохнув наполненный запахами трав ветер, словно тот мог поведать секрет, колдун распался на чёрные клубы.

* * *

День выдался жарким. Таким же жарким, как бой, развернувшийся в недрах хвойной кроны: сойка с белкой не поделили стоявшую у обрыва ель. Сверху, откуда доносилось то цыканье, то звуки стремительных перелётов, постоянно сыпались кусочки коры. В основном на корни и сухую землю. Но один упал на окровавленную тушу подсвинка, что, хоть и была свежей, уже привлекала мух отожранной головой и выеденными мягкими частями.

Неподалёку, в тени дерева, свесив с обрыва лапы и морду, обильно перемазанную недавней добычей, лежала Шиари: наблюдала, как пятью метрами ниже, из отвесной стены, откуда торчал лишь пушистый хвост, яростно вылетал песок.

Позади зверя закружились тёмные витки тумана – чёрные, плотно облегающие икры сапоги примяли ковёр из желтых иголок. Леонардо окинул взглядом тушу, поправил перчатку и подошёл к краю обрыва:

– Начала праздновать своё выздоровление по собственному почину? Надеюсь, ты найдёшь в себе место и для моего выбора. Однако настаивать не буду. Всё-таки мы в Эльтароне, – колдун посмотрел куда-то вдаль: – А вот на севере отказ от даров считается оскорблением, за которое вправе убить. И неважно, что тебе предлагают: добротную секиру, кружку мясного пива или печень врага… Впрочем, подобные традиции касаются только местных. Чужаков там ждёт смерть за одно только появление, – на губы выплыла холодная усмешка: – Потрясающий край. Лучшее место для пополнения резервов биологического материала. Всегда свежий, всегда в избытке, ждёт укрытый снегом. А ещё говорят, что у северян проблемы с рождаемостью…

Ни на возникновение колдуна, ни на его длинный монолог зверь и морды не поднял, продолжал наблюдать за трудами детёныша, однако уши свидетельствовали о крайней заинтересованности: оба были повёрнуты к собеседнику. Под занавес речи Шиари медленно встала, проследовала к туше. Два выверенных рывка челюстями – и в пасти осторожно зажат кусок плоти. С ним она приблизилась к некроманту и выжидательно замерла с непроницаемой мордой.

– Подарок? Превосходно, – красное мясо с мелкими прожилками упало в протянутую ладонь. – Забальзамирую и сохраню среди реликвий, как первозданный символ нашего с тобой взаимопонимания, – кусок поглотили чёрные клубы: о нём теперь напоминал разве что кровавый след на коже.

«Бальзамировать? Еду?» – фыркнул зверь и медленно, жмуря глаза от удовольствия, протянул языком по ладони. – «Неправильный выбор. Но – хитрый», – его взгляд вновь застыл на янтарях глаз напротив. Ненадолго.

К усердной копательнице наконец пришло осознание: наверху гость. Да какой! Несколько дней с отцом многократно усилили радость от его прихода после разлуки в целую ночь и ещё утро. Второпях пятясь, цепляясь возбуждённо подрагивающими крыльями, попискивая от нетерпения и возмущения, Эффалия выбралась из норы. Чтобы не терять ни капельки драгоценного времени, наполовину прыжками, наполовину перелётами напрямик взобралась по зигзагу проложенной по крутому берегу тропинки и, позабыв про приличия, мокрая и перепачканная, почти врезалась в грудь колдуну, которому ничего не оставалось, кроме как подхватить её на руки.

– Неужели соскучилась? – щурясь от облизывающего лицо языка, Леонардо смотрел в золотые глаза зверёныша. – По мне или полёту? – колдун развернул дочь мордашкой к обрыву. – Давай продемонстрируем маме, чему ты научилась, рассекая горячий воздух над барханами.

Эффалия радостно пискнула, поочерёдно расправила крылья и, снова сложив их, затаилась, точно кошка перед броском.

Шиари наблюдала за некромантом и детёнышем с внимательной настороженностью, немного – с раздражением: от непонимания, к чему ведёт их прелюдия.

– Готова? Тогда… навстречу облакам, – Леонардо подкинул сидевшего на ладонях зверёныша на метров пятнадцать.

От взмывшей на пугающую высоту Эффалии всё тело Шиари окаменело, а взгляд приковало к небу. Лишь на мгновение она отвлеклась на отделившийся с левой стороны берега силуэт ещё одного крылатого существа, что тоже поднялось в воздух. Однако дочь в помощниках не нуждалась: раскинула крылья и воспарила высматривающим добычу орлом.

Леонардо материализовался на берегу озера – Шиари спрыгнула с обрыва и вмиг оказалась рядом.

Планируя с закружившим неподалёку грифоном, опускаясь всё ниже по незримой спирали, Эффалия ловко приземлилась в руки отца.

– Блестяще, – с улыбкой сказал он. – Ты произвела фурор. А теперь, будь добра, насобирай мне красивых камней.

Спущенный на песок зверёныш помчался вдоль берега, высматривая достойные находки.

Леонардо же проводил взглядом улетевшего за лес грифона и посмотрел на Шиари, чей хвост всё ещё выражал недовольство:

– Зачатый смутными временами орден подал мне идею. Тогда не только друиды пытались уберечь существ от гибели. Единицы их стараний по сей день ходят по земле. Но есть и те, что пребывают в анабиозе: дремлют во власти чар в укромных местах. Для нынешнего мира возвращение магии – шаг в новую эру. Будет разумно подготовить человечество: пробудить оставшихся, дав людям возможность адаптироваться, – взор некроманта упал на искристую поверхность озера. – Поведай мне свои мысли. Интересно мнение той, что рождена на рубеже двух эпох и, вероятно, одинаково радеет за обе стороны.

Моалгрен молчал. Его хвост сначала нервно выбил песчаные искры, потом глухо стукнул по чешуе бока и вдруг замер, соскользнув вниз.

«Новая борьба. Новые победители. Новые жертвы», – в голове колдуна прозвучал голос Ли, её, да не совсем: ниже, грубее, размереннее и суше.

– Жертвы неизбежны. Так было всегда. Для человека тропинка – свободный путь, для природы – гибель тысячи растений. Невзирая на параллели, я не выбираю между существами и человечеством. Моя позиция основана на справедливости. Я выступаю за всеобъемлющее равновесие. Концепция развития общества обязательно содержит стадии монизма и дуализма. Но они уже позади. Грядёт эра плюрализма, приняв который, каждый сумеет постичь свободу. Не безграничную, однако более чем достойную: заканчиваться она будет лишь там, где лежит начало свободы другого.

«Равновесие?..» – зверь фыркнул, лениво мотнул хвостом. – «Всё одно. Сильнейшим, их стае – лучшие куски. Остальным – крохи. Таков порядок. Он неизменен. И ты – тому доказательство».

– Разве? – повернул голову некромант. – До меня ещё не было тёмных магов, достигших таких высот. Я – созданный мирозданием вестник перемен, кому суждено найти баланс между Светом и Тьмой. Создать новую социальную иерархию, где противоположности будут не враждовать, а дополнять друг друга. Скажешь, невозможно. А я скажу, что ты, наделённая обоими видами чар без деструктивной реакции, – прямое доказательство удачной эклектики.

«Мирозданием? Или ты так решил? По праву сильнейшего?» – зверь мотнул головой: – «Неважно. Баланс Света и Тьмы – одна грань. Есть другие», – вдруг его уши слились с шеей, а пасть приоткрылась, выпуская наружу хриплый взрык: – «Удачной… Мало согласных».

Так же внезапно моалгрен отряхнулся, вскинул морду, отыскивая взглядом детёныша, что оставил после себя очередную ямку и попрыгал на поиски новой добычи.

Колдун тоже немного понаблюдал за дочерью.

– Сомнения вяжут поступь, когда взор блуждает в выборе пути. Я же всегда вижу истинную суть, – жёлтые глаза объяла бледная муть. – Пусть порой и не сразу, а лишь созерцая жизнь, как мертвец, – взгляд вернулся к зверю. – Нет ничего важнее…

Леонардо вдруг замолчал. Его лицо выразило секундное недоумение, вслед за каким пальцы неспешно сплелись над пряжкой ремня, замерли схлестнувшимися волнами.

– Хм… Позволь спросить тебя: ты не хочешь мне что-нибудь поведать? – глаза вновь вобрали лунную желтизну.

Вопрос оторвал моалгрена от созерцания тащившей в пасти камешек Эффалии и даже привёл в замешательство, отчего голова его склонилась набок:

«Лого… Дом?..» – однако растерянность быстро сменило раздражение, прищурило недобро глаза и вновь запустило хвост в движение: – «Обстоятельства… Позже».

– Бесспорно. Отложим долгие беседы. Пора бы вспомнить, что мы празднуем твоё выздоровление. А какое празднество без «чудес»? – улыбнувшись, колдун проследовал к дочери, что уже успела сложить из блестящих камешков разноцветную кучку. – Халцедоны, сердолики, яшма и даже редкий для этого края опал. Превосходная работа, – он наклонился и наградил пушистую макушку поглаживанием между рожек. – А теперь… наблюдай.

Леонардо выпрямился. Мягкость с его лица сошла, будто вода – с промасленной кожи. Ладони же подёрнуло тёмным туманом, что стал плотными завитками оседать на песок.

Кучка задрожала, и все камни поднялись в воздух, отчего, казалось, заблестели ещё сильнее.

Некромант сблизил руки так, словно держал сферу – не задевая друг друга, камни закружились, пока не выстроились в круглое облако.

Перчатка на левой кисти испарилась. Бледная ладонь перевернулась когтями к небу. Пальцы сомкнулись капканом.

Эффалия заворожённо глядела, как ожившие находки сближаются, стукаются гранями и подрагивают, точно замёрзшие. Как из песка под ними выползают чёрные спирали тумана, закручиваясь в неспешный вихрь. Едва он коснулся камней, те сомкнулись в полый шар, разноцветный и сверкающий, который вдруг упал на песок, разогнав всю черноту.

Леонардо поймал взгляд зверёныша, что перетаптывался на месте от желания изучить интересный объект, но привитая за неделю дисциплина ещё не выветрилась.

– Твои выбор и старания облеклись в конкретную форму. Шар твой, – колдун неприметным движением пальца покатил его по берегу. – Если поймаешь, конечно…

Эффалия бросилась следом и ловко напрыгнула на шар. Но хоть завалившийся зверёныш и схватил его всеми четырьмя лапами, тот, благодаря полированной поверхности, миновал пленение и выскользнул прочь. Пришлось ловить опять. Наскакивать с разных сторон и вновь гонять по берегу, точно умыкнувшая клубок кошка – подарок пришёлся по душе.