Асфодель

– Нужно посященние в маги? – поняла Мгалатт. – Тогда я ещё подожду. А регалии для Полины готовы уже?

– Да, готовы, но платье нужно и всё такое, – засуетилась Первая сестра. – Прости, надо было заранее приготовить.

– Ничего страшного, – рласиттская фея подмигивающе улыбнулась Полине. – Надо же, портальщицей будешь! Редчайший дар! Я так ни с одним портальщиком лично и не познакомилась, только в книгах читала.

– Мы быстро! – Ната торопливо схватила девочек за руки, перенося их в межмировую обитель. – Машенька, позвони, пожалуйста, всем Спутникам, чтобы были, а я за платьем!

* * *

«Быстро», конечно же, не получилось – при наличии нескольких маленьких детей, которым позволялось быть именно детьми, а не заготовками для элиты и не послушниками монастыря очередного «изма», «быстро» можно было разве что перемазаться разноцветными ягодами, что Полина с Ниной и проделали с полным удовольствием. Вина в этом полностью лежала на Никите – вместо того, чтобы взять племянницу на короткий поводок, он обеспечил сохранность её парадного платья неположенным образом, по-простому прихватив его с собой в пакете. К тому времени, когда Маше всё-таки удалось кое-как отмыть девочек, расшалилась уже Белка, затеявшая игру в догонялки с Антоном и Вадимом, наконец-то превратившимся из забитого зверька в нормального семилетнего мальчишку, и в завершение начала хныкать любопытная Лань, от которой Ната еле успела спасти предназначавшиеся Полине кольцо и кулон с бенитоитами. Настроение, тем не менее, у всех было приподнятым, поскольку наблюдавшая вышеописанную возню Безымянная сестра заметно повеселела.

– Ну зачем было так спешить? – рассмеялась Мгалатт, когда перед ней снова появились запыхавшаяся Ната со слегка растрёпанной Полиной в новом шёлковом платье и с ними – молчаливо улыбающаяся Безымянная сестра. – Что я, детей не знаю, тем более девочек? Сама такой была, – она ласково улыбнулась Полине, но та лишь удивлённо посмотрела на рласиттскую фею.

– Чёрт! – спохватилась Ната, сообразив, что второпях забыла взять для девочки второй амулет перевода. – Мгалатт, извини, мне придётся переводить. Полюшко-поле, давай попробуем ещё раз? Слегка расставь руки и сделай ими движение, как будто к себе что-то тянешь… Получилось! – победно воскликнула она, увидев, что стена грота между вделанными камнями пошла чёрно-синими туманными сполохами и исчезла, оставив вместо себя непроглядную пустоту, обрамлённую светящейся синевой.

– Первый раз такое вижу… – восхищённо выдохнула Мгалатт. – Стойте! Я сама проверю, куда он ведёт, – фея, поспешно положив на пол грота одно из своих колец, шагнула в портал и почти сразу вышла обратно:

– Там Сенаорн! Мы связали все миры Пути! – она торжествующе вскинула руки, чуть не зацепив по носу появившуюся из портала вслед за ней Аню.

– Анка? – удивилась Первая сестра. – Ты-то что на Сенаорне делаешь?

– Цветы сажаю, – прыснула девушка. – Всю ночь выкапывали с Ромой и Несси.

– Асфодели, я так понимаю? – Ната принялась неудержимо хохотать. – Бедная Греция…

– Да мы отовсюду понемногу брали, они не только в Греции растут, – объяснила Аня. – Пойдём покажу, – она нетерпеливо потянула Безымянную сестру за руку.

* * *

«Под белой-белой скалой – лужок с белыми-белыми цветами, и на нём стоит девочка в белом-белом платье», – вспомнилось Кристине. Скала действительно была белой, с нарядными вкраплениями слюды, лишь сбоку нарушаясь тёмным провалом пещеры, в глубине которой мерцал портал. Белыми были и асфодели, и даже бледно-зелёное, какое-то призрачное, платье Безымянной сестры не особенно выбивалось из этой белизны. Всё яркое – несколько женщин в зелёном и маленькая девочка в тёмно-сиреневом – осталось слегка сбоку.

– Спасибо вам! И тебе, и Полине, – незаметно подошла Хсе-Даань. – Прости, Лариса рассказала мне твою историю. Все ваши мечты, и страдания, и страхи, и усилия – всё было не зря. Вы вернули Сенаорну Первую ученицу!

– Спасибо… – тихим эхом отозвалась Безымянная сестра.

«Захотела девочка Крися волшебницей стать. И стала!» – Спутница еле удерживалась от нервного смеха. – «А ещё я белое-белое платье хочу, вот! Не статус замужней дамы – смешно магам играть в эти обезьяньи статусы, Артур абсолютно прав, – а именно сва-адьбу… Завтра же! Тьфу ты, завтра свадьба у Лейлы с Никитой! А что, если… Мы, в конце концов, маги или кто?»

* * *

– Не поеду, – отрезал Дмитрий, продолжая набрасывать на нотной бумаге захватившую его мелодию – будоражащую и протестную, мелодию восстания.

– Поедешь, – спокойно отмахнулась Евгения Васильевна. – Иначе есть будет нечего.

– Я, между прочим, пенсию за отца получаю, только ты её своей мамаше сливаешь! – парень давно уже ненавидел свою мать за отнятую мечту и больше подчиняться не собирался. – И скрипку мою верни, не ты её покупала!

– Дима, ну как же ты не понимаешь – нет у нас возможности тебя на музыканта выучить! – Евгения Васильевна начала жалобно плакать. – Аришку лечить надо…

– Это ты её, что ли, лечишь? – Дмитрий насмешливо огрызнулся и снова схватил ручку – восстание музыканта требовало именно музыки. – Это бабушка всем занимается, а ты только пенсию Аришкину прожираешь!

– Ах ты дрянь такая! – Евгения Васильевна рванулась отобрать у сына ноты, но тот успел отдёрнуть руку с зажатой в ней бумагой. – Да как тебе не совестно такие слова матери говорить! В вас же вкладываюсь!

– «В нас»? – передразнил парень. – Ты не «в нас вкладываешься» – ты меня «вкладываешь»! В рабство продала своей мамаше! И как, не совестно? – по законам жанра дальше должна была последовать оплеуха, и она действительно состоялась, причём в двух экземплярах, потому что Дмитрий тоже не остался в долгу.

– Ты ударил мать… – женщина, отпрянув, на мгновение застыла.

– «Мать»? Работорговка ты, а не мать! Ну давай, казни восставшего раба – за то, что хозяйке сдачи дал! Своим тупым скотам звонить будешь? Передай тогда, что пусть только тронут – красного петуха им пущу! – Дмитрий выскочил на лестницу, будучи уже физически не в состоянии находиться рядом с растоптавшей его мечту женщиной.

«Не сама, конечно, у меня всё украла – пустила в мою жизнь свою мамашу-воровку, но это одно и то же», – думал он, перебегая в соседний подъезд, где жил его приятель – тоже музыкант. – «Сначала мелодию дописать, потом… Да нет у меня никакого «потом»! Только подняться на последний этаж – да в окно!»

– Не пускайте его! – кричала в это время по телефону Евгения Васильевна, всё же поопасившись сразу звонить своей матери – влетело бы после этого не только сыну, но и в первую очередь ей самой, допустившей столь злостное неповиновение. – Его мои родители ждут, дел в хозяйстве куча! – она знала, что бабушка приятеля встанет на сторону «бедной мамы больной девочки» и сразу притащит непокорного сына обратно. – Он даже ударил меня, представляете? Не хочет работать… – рыдания в трубку были «идентичны натуральным», и подавление восстания ожидалось уже вскорости, как обычно и бывает с восстаниями бесправной воздушной юности против крепко вкопанных в землю куркулей.

Но – не в этот раз.

Ибо иногда юной мятежницей становится и сама стихия Земли.

* * *

«Опоздала!» – охнула Инесса, завидев вдалеке юношу в сваливающихся тапочках, который как раз заполошно выбежал из подъезда и побежал к другому. – «Гроза уже разразилась».

«Так по-женски – и так глупо!» – злилась она на себя, ускорив шаг, насколько позволяли не слишком-то привычные для неё каблуки. – «Чуть ли не час наряжалась – хотела впечатление произвести, тогда как его поддержать надо было, а не впечатлять! Да он сейчас даже заговорить постесняется с такой девочкой-картинкой! Тем более что выгляжу я в этом наряде никак не на неполные шестнадцать лет, а парни обычно хотят быть старше своих девушек», – Инесса, конечно, поторопилась с воображением себя «его девушкой», однако была очень даже не против того.

Район пятиэтажек был небогатым, и иные встречные женщины, особенно «колясованные», бросали завистливые взгляды на её светлое кашемировое пальто и осенние сапожки на шпильке, но нервничавшая девушка не замечала этих взглядов – она же, в самом деле, не старалась, чтобы ей завидовали, а просто нарядилась на первое свидание! Оставалось лишь последнее препятствие – код в подъезде, которого Инесса не знала, а оказываться по другую сторону закрытой двери Лесные Сёстры не могли, если только не бывали там раньше. Впрочем, всё когда-нибудь кончается, и через две очень длинные и очень нервные минуты какой-то выходивший из подъезда старичок галантно распахнул перед ней дверь.

– Спасибо! – каблучки торопливо застучали вверх, и на четвёртом этаже девушка обнаружила Дмитрия, который, усевшись прямо на лестницу, яростно набрасывал ноты, даже не подняв головы на её шаги.

«Как женщина я просто обязана приревновать его к музыке и возмутиться – а почему это он даже не посмотрел на меня?» – рассмеялась про себя Инесса. – «Но как фея я должна как минимум не мешать композитору», – она притихла, любуясь вдохновенным юношей, и не успела спрятать слишком уж откровенный взгляд, на который и налетел наконец-то обративший внимание на чьё-то присутствие Дмитрий.

– П-привет, – юноша густо покраснел и спешно поднялся на ноги.

– Привет, – Инесса смущённо отвела глаза. – Я как раз к тебе хотела зайти.

– Ко мне? – Дмитрий, понятно, не особо разбирался в женских нарядах, однако сразу оценил непривычно приподнятую красивость девушки и понял, для кого она так старалась. – Но я… то есть у меня…

«Что же я несу!» – с ужасом спохватился он. – «Сейчас ведь Инесса так поймёт, что у меня другая девушка! А на самом-то деле мне нравится именно она».

– Тогда ко мне? – улыбнулась Инесса, беря его за руку. – Только не смущайся и не удивляйся!

* * *

– Несси, ты, похоже, переборщила с нарядом, – рассмеялась Ната. – Переоденься, что ли, в домашнее?

– Угу, – смущённо кивнула Инесса. – Дима, я сейчас! Поговори пока с нашими, хорошо?

– Итак, Дмитрий, – энергично вступила Ледяная Дева. – Прошу прощения, что мы не занялись вашей бедой раньше – мы просто не знали. Да, я тоже фея, но в данном случае выступаю исключительно как меценат.

– Поздно уже, – безнадёжно выдохнул парень.

– С чего вдруг? «Поздно» – это если бы ты опустил руки и решил забросить музыку. Но ведь ты, наоборот, даже сам начал её писать! Скрипка, кстати, уже есть – надо только отреставрировать и настроить. Если, конечно, это твоя скрипка.