Шут, Маг, Цирк и его душа

– Я передам, конечно. Тебе ведь нездоровится. Два дня уже.

Ксения удивлённо взглянула на отца, едва подавив возглас «Откуда ты знаешь». Ей и правда было нехорошо последние дни.

– Спасибо, – шепнула она. – Я за зонтом…

И поспешила скрыться за дверями раздевалки. Внезапно понять, что отец приглядывает за ней так же, как когда-то в детстве, было и радостно, и грустно.

– Почему же ты раньше мне ничего не показывал, папа? – спросила Ксения в пустоту.

Её зонт стоял у стены, раскрытый. Он ещё даже не высох до конца. Но оставаться в цирке Ксения больше не могла, ей хотелось под ливень, в свежесть и ветер. Только чтобы голова перестала кружиться от смеси эмоций, которые в последнее время совсем вышли из-под контроля.

Проводив дочь до выхода, Виктор вернулся в зал. Некоторое время он наблюдал за тренировкой акробатов, выжидая удобный момент. Задумавшись, он внезапно вспомнил, как Валентина работала с Анастасией. Настя была чуть выше, Валентина крепче и коренастей, одна любила длинные волосы, вторая стриглась под мальчишку. Они были словно слеплены из разного теста – очень воздушная Анастасия и крепко стоящая на земле Валентина. Может, в этом тоже кроется причина разногласий Савельевой и Ксении? Ведь девочка так сильно похожа на мать. Павел вот тоже крепкий, у него совсем другой подход к работе… В этот момент Валентина заметила взгляд Виктора. Он кивнул ей, приглашая отойти. Старшие Савельевы отпустили молодёжь передохнуть и подошли ближе.

– Ксюшу домой отправил, – пояснил Виктор в ответ на вопросительные взгляды.

– Плохо себя чувствует? – понимающе переспросила Валентина.

– Да, – он отвёл взгляд. – Вот, просила передать, что извиняется.

– Да ничего, – Павел взглянул на жену. – Нервы у всех сдают порой.

– Она волнуется, всё о сольнике мечтает, – Виктор вздохнул. – Наверное, хочет хоть так к матери ближе стать…

– Тяжело ей без Насти, – Валентина мягко коснулась плеча Виктора. – Ты не переживай, Вить. Мы же всё понимаем. Девочке хочется чего-то достичь, хочется признания. В конце концов, она молодая ещё, кто из нас в её возрасте об этом не думал.

– Наверное, – Резниченко на самом деле никогда не думал о славе или признании. Ему хотелось совершенно другого. Но поручиться, что именно его точка зрения верная, он бы не смог. Валентине-то, может, было виднее.

– Завтра пусть приходит, как обычно, – вмешался Павел. – Я с ней поработаю. Мне кажется, я знаю, что ей посоветовать.

– Передам. Спасибо, ребята, – Виктор отошёл к Степану, устроившемуся на скамейке.

– Что, домой отправил? – спросил тот почти сразу же. – И верно, ей сегодня лучше бы отлежаться.

– Боюсь, что душа этим не лечится, – Виктор растерянно посмотрел в сторону акробатов. – А мне кажется, у Ксюши именно она болит.

Степан ничего на это не ответил, только головой качнул, вспомнив: «Маленькие детки – маленькие бедки»…

Дмитрий так надеялся переговорить с Ксенией, возможно, расспросить её, что всё-таки случилось, но той не оказалось в зале, когда он заглянул туда под каким-то благовидным предлогом. Уйти сразу Морозов не мог, слишком уж ему хотелось хотя бы издали соприкоснуться с акробатикой. Вспоминая, как он сам отрабатывал трюки, Дмитрий прислонился к стене у двери и заворожённо наблюдал за работой Савельевых.

Пусть смотреть, как другие делают то, что тебе уже недоступно, было немного грустно, но всё-таки Морозов словно отрывался от земли вместе с другими акробатами, почти чувствовал, как слаженно работают мышцы, как покоряется сложный приём…

– Эй, Дима, – прервал его размышления Геннадий. Его тренировка начиналась позже, чем у других.

– Привет, – отозвался Морозов, пожимая ладонь эквилибристу.

– Что, мечтаешь? – Дикий кивнул в сторону акробатов.

– Да вот, помаленьку, – Дима смущённо улыбнулся.

– А я вот думаю, что в новом сезоне этакого показать, да никак всё… – Геннадий взъерошил волосы. – А что это Ксении не видно?

– Она, видимо, приболела, – Дима нахмурился, он всё ещё волновался за девушку.

– Бывает. Пятый день льёт без продыха, тут и простыть недолго, – Дикий кивнул клоунам, сидящим на скамье. – Ладно, пойду, что ли, делом займусь.

– А ты не был у Аркадия случайно? – спросил Дима. – Может, он хоть тебе что-то сказал по поводу нового шоу?

– Был, только мы чуть повздорили, – Геннадий усмехнулся. – Насмотрелся он на канадские цирки, теперь пытается их технический уровень нам приписать. Вот только у нас таких снарядов нет. Поговорили…

– Понятно, – Морозов не стал вникать в подробности. – Ну ладно, работай.

– Да уж, – и Дикий пошёл прочь.

Дима проводил его взглядом и тихонько выскользнул из зала. Растревоженные переживания снова принялись терзать его. Прикинув, сколько ещё осталось сделать, Дмитрий отправился в буфет: у него нашлось свободное время, чтобы выпить чаю.

Екатерина Марковна встретила добродушно, но почти сразу заметила – что-то не так.

– Ты чего, Димка, нос повесил? – спросила она, ставя перед ним чашку.

– На тренировку акробатов смотрел, – признался Морозов.

– И что там, на арену захотелось или с Ксенией проблемы? – Екатерина облокотилась о стойку, рассматривая Диму особенно внимательно. – Уверена, что второе.

– И то, и другое, помаленьку, – Морозов вздохнул. – Смотреть, как другие тренируются, и приятно, и больно. А Ксения вот приболела сегодня.

– Не травма? – озаботилась Марковна.

– Нет, вроде ничего такого, – вздрогнул Дима. – Домой её отец отправил. А раньше она такая расстроенная выскочила из зала…

– Да она сейчас всё время как не в себе, – Екатерина вздохнула. – Да ты пей, чего чай студишь. Посмотрим, может, ремонт этот кончится и всё в норму придёт?

– Может, и так, – Дима послушно отпил глоток. – По крайней мере, очень надеюсь на то.

Екатерина Марковна кивнула, бросила взгляд в сторону залитого дождём окна.

– Ишь, как льёт, – вырвалось у неё. – Стихия какая.

Дмитрий посмотрел в ту же сторону и вспомнил вдруг такой же июньский день.

Они вместе с Ксюшей сидели у окна и смотрели, как дождевые струи взбивают в луже крупные пузыри.

– Смотри, как шампунь, – удивилась Ксения.

– Да, – согласился он. – Почему не каждый дождь так?

– Не знаю, – протянула Ксения.

Полчаса назад они под присмотром родителей кувыркались на матах и у Ксении выбились волосы из косы. Теперь в электрическом свете вокруг её головы вспыхивал ореол.