Не бойся темноты

– Натали Ройс? – с ужасом прошептала Дженни.

Эдвард несколько мгновений пристально изучал побледневшую как полотно женщину и успокаивающе взял ее за руку.

– Милорд, – она обратилась к нему как когда-то в той прошлой жизни, – Это ведь не мог быть он?

– Нет. Конечно же, нет Дженни. Наш мальчик на такое не способен, – горячо заверил ее мужчина, – У меня чувство, что это какая-то чудовищная ошибка или совпадение. Но для того, чтобы во всем разобраться нужно понять, что происходило с Дани, когда погибла Грейс.  Дженни, пожалуйста.

Женщина подняла глаза на Карлайла и судорожно вздохнув начала свой рассказ:

– Грейси была очень милой девочкой. Тихой, послушной. Она так не походила на всех этих вертихвосток, что всегда окружали его. Я так обрадовалась, когда впервые увидела ее.  Она была такой беззаботной, счастливой рядом с ним. Здесь в этом доме, но…

– Но? – подтолкнул ее Карлайл.

– Он не любил ее, –  пояснила Дженни.

Оборотень озадаченно посмотрел на нее.

– С чего ты так решила? Я всегда был уверен, что Дани испытывал к этой девушке самые светлые чувства.

– Я женщина, а мы всегда многое замечаем со стороны, особенно когда дело касается чувств. К тому же я знаю Даниэля гораздо лучше, чем вы, – с завуалированным укором объяснила она.

Карлайл поморщился, но оставил выпад без внимания. А Дженни между тем продолжила свой рассказ:

– Поначалу он относился к ней трепетно, как настоящий влюбленный мужчина. Затем стал резким, всем вечно недовольным, постоянно на ней срывался. То не так села, не так посмотрела. У бедняжки глаза постоянно на мокром месте были.  Я пыталась поговорить с Даниэлем, но тот и слушать ничего не желал. До сих пор не понимаю, зачем было мучить ее. Не любишь – брось и найди девушку, которой будет наплевать на все, кроме твоего банковского счета. Но нет же, держал ее постоянно в подвешенном состоянии. Словно получал от этого изощренное удовольствие. Даже вспоминать жутко.

Дженни на секунду отвлеклась, чтобы отпить чая. Сильно пересохло в горле. Она и не думала, что эти воспоминания так больно ранят ее. Всегда непросто наблюдать недостойное поведение самых близких людей, нежели быть недостойным самому.

– Был какой-то период, когда мне стало казаться, будто у них все наладилось. Грейси была снова веселой, довольной, а Даниэль успокоился. Но потом заметила, что она какая-то заторможенная, как кукла. Решила не вмешиваться, а оказалось зря. Она, вероятно, уже тогда была не в себе.

– Кукла, – задумчиво повторил Эдвард, – Что дальше?

Дженни скорбно вздохнула.

– Один раз приходил ее отец. Они о чем-то долго беседовали в кабинете с Даниэлем. Теперь сильно жалею, что не стала подслушивать. Но уходил мистер Грин крайне взбешенный, а Даниэль так и не вышел к ужину. А затем, вы уже знаете, тело Грейси нашли в …

Она так и не смогла это произнести. Горькие слезы покатились из глаз, и женщина стала яростно моргать, пытаясь остановить их.  Не сейчас.

– А что ты можешь сказать о Натали Ройс?

– Натали? – эхом отозвалась она.

Дженни начинало казаться, что эта чудовищная пытка воспоминаниями никогда не закончится.

– Дани был с ней знаком?

Женщина покачала головой.

– Не думаю. Если и был, то неблизко – это точно. Она была знакомой Грейси. Просто знакомой, даже не подругой.

– Почему же ты тогда запомнила ее имя? – удивился Карлайл.

– Не знаю. Грейси как-то упомянула, что эта девушка Натали помогает ей подтянуть некоторые предметы. Я выкинула это из головы. А когда по новостям передали известие о ее смерти, я вспомнила.

– Скажи, а как Дани вел себя после смерти Грейс?

– На сутки заперся у себя и пил, – тихо ответила женщина, – А затем стал вести себя так, словно и не было никакой Грейси в его жизни. Приказал выбросить все ее вещи, которые за время их отношений появились в нашем доме.

– И никаких подозрительных визитов, никаких новых странных знакомых?  – допытывался хмурый мужчина.

Джинни покачала головой. Она на самом деле не могла припомнить ничего подобного в то время.

Когда Эдвард Карлайл наконец ушел, женщина, чувствовала себя настолько опустошенной и больной, что прилегла на кровать и долго смотрела, как перемещается стрелка часов на небольших настенных часах, что висели над дверью в ее спальне. Потом нахлынули слезы. Наверное, она так не рыдала, даже когда не стало  ее ненаглядной Лары.

Тамара никак не могла ухватить реальность за хвост. Она как хитрая лисица, махнет рыжим хвостиком и была такова. На мгновение девушке даже показалось, что она пришла в себя. Появилось восприятие и осознание, что она перемещается в пространстве, но не на своих ногах, а будто кто-то несет ее безвольное тело. Тома улыбается. Ей хорошо как никогда, словно вместо крови по венам течет наркотик.

– И долго ты собираешься заниматься идиотизмом?

Капризный женский голос заставил ее сознание вздрогнуть и сладостный дурман мгновенно развеялся. Девушка осознала себя стоящей посреди каменного утеса. Перед глазами мелькали странные тени и силуэты. Было не темно, но сумеречно. Томка сделала два неуверенных шага вперед и наклонила голову. Это был обрыв. Она стояла на неприступном со всех сторон пяточке перед обрывом. А внизу не было видно ничего кроме черного провала бездны.

Тамара в страхе отпрянула, чем вызвала заливистый хохот некого существа, которого она не видела, но чувствовала его присутствие.

– Где я? – сипло, спросила девушка, обращаясь к этому существу.

– Где-где? – издевательски передразнило оно, – Не узнала свое собственное подсознание?

– А почему тут так страшно?  – удивилась Томка осматриваясь.

– Да уж. Не курорт, – нагло протянуло существо с женским голосом, – Это ты у себя спроси, а не у меня. Твое же подсознание.

– А ты кто?

– Ну, наконец-то! Я думала, ты никогда не спросишь.

Тут же на глазах начал сгущаться туман и перед изумленным Томкиным взором предстала тень. Серая, дрожащая и полупрозрачная тень, смутно напоминающая человеческие очертания.

– Мы с тобой уже заочно знакомы. Я Лара, – представилась тень и ее призрачное тело, присело в неком подобии книксена.

– А почему ты так странно выглядишь?

– Нелегко в твоем гадюшнике, –  тень развела руками, – Появиться в своем истинном облике.  Хорош же твой внутренний мир, ничего не скажешь.

Тамара лихорадочно соображала, как себя вести с тенью. Страх ознобом бегал по телу.

– Да не трясись ты. Ничего я тебе не сделаю, – заверила девушку тень.

– Что тебе нужно? – дрожащим от страха голосом спросила Тома.

– На огонек заскочила. В загробном мире, сама понимаешь, скука смертная. А тут тебе сынуля мой скучать не дает.  Поболтаем,  познакомимся поближе.