Партизанка, или Как достать начальство

Я уселась на стул напротив моих голубочков и, обняв обеими руками чашечку с бодрящим напитком, обратилась к Андрюхе:

– Ну что, касатик мой, давай делись ценной информацией. Ты в курсе, что Ленкин дядюшка решил нас продать со всеми потрохами?

Юрист застыл, не донеся ручку возлюбленной до губ, что в тот момент собирался облобызать и нахмурился. Лена тоже на мгновение замерла, переваривая мои слова, и растерянно посмотрела на парня.

– Это правда? – пробормотала она.

Я согласно кивнула и отпила крохотный глоток из чашки.

– Давай колись, Андрюха. Договор, скорее всего, ты готовишь.

Молодой человек сначала затравленно посмотрел в мою сторону, потом перевел взгляд на Лену, которая сложила руки на груди с обеспокоенным видом, и застонал от досады:

– Меня Петерман прибьет, если узнает.

– Зато мы с Ленчиком прикопаем тебя под коровником, если не поделишься подробностями. Правда, Ленчик?

Судя по сурово поджатым губам главбухши, она была со мной солидарна в этом вопросе. Лену видимо сильно задело, что Андрюха не поставил ее в известность.

– Да нечего рассказывать, – совсем без боя сдался он. – Собрался. Приказал готовить договор и проводить подготовительные работы. Пока что занимаюсь межеванием некоторых земель, что были недооформлены до конца. Привожу в соответствие правоустанавливающие на склады.

– Почему? Почему он решил продать этот бизнес? – глухо произнесла Лена.

– Не знаю я, – честно ответил ей Андрей. – Знаю только, что он заблаговременно выкупил долю Луганского во избежание неприятных инцидентов.

Я поперхнулась кофе.

– Как? Уже выкупил? Да когда же он успел?

Андрей удивленно покосился в мою сторону.

– Ты и об этом знаешь? Хотя чему я удивляюсь. Вы с Луганским в последнее время так близки.

Это был явно камень в мой огород. Но я мужественно его проигнорировала. Не время ссориться по пустякам.

– Подслушала однажды ваш разговор, – пояснила я, – Он тогда тебе чуть шею не намылил за этот договор.

– И ничего он не мылил, – обиженно посопел молодой человек. – Подписал твой Луганский всё еще вчера вечером. Завтра повезу в город на регистрацию.

Не ожидала. Честно, не ожидала я от Васька такой подставы. Я, конечно, ему не указ, но всё же хотелось верить, что моё мнение хоть как-то учитывается. А оно вот как, оказывается. Отломила кусочек шоколадки, чтобы хоть как-то подсластить горечь от разочарования.

– И что теперь будет? – чуть слышно прошептала Лена.

– А ничего хорошего, – буркнула я.

Она, верно поняв мое подавленное настроение, выразительно уставилась на Андрюху, требуя объяснений. Тот в очередной раз страдальчески вздохнул и поведал, собственно, всё то, что я уже знала.

– Будущий хозяин собирается тут пивоварню построить. Засеет тысячи три гектар элитного ячменя и всё у него будет в шоколаде.

– А как же мы? – полузадушенно пискнула Лена.

Юрист лишь пожал плечами.

– А что с нами сделается? Ты, Ленчик, вернешься под крылышко к папе. Женька без работы не останется. А я постараюсь, чтобы Петерман меня не выпер и, глядишь, переберусь к тебе поближе – в город.

Он замолчал и кабинет, где так недавно не прекращалось дружеское подтрунивание, погрузился в тишину. Каждый из нас думал о своем. Переживал по-своему. Кто-то больше. Кто-то меньше. Лично я была спокойна как никогда. Перекипело, видимо. Андрей мрачно поглядывал исподобья то на меня, то на Ленку. А последняя, чуть не рыдая, разорвала затянувшуюся паузу негромким:

– Я в это никак не могу поверить. Только-только все стало налаживаться. Наконец-то сработались. И коллектив с Женькиным приходом приободрился. Все зашевелились, повеселели. Даже баклажаниха. И Васек поспокойнее стал.

Это да! У него просто сейчас нет сил, чтобы с кем-то скандалить. И все благодаря кому? Мне любимой.

Но сейчас не об этом. Был один вопрос, который меня безумно беспокоил. Поэтому не стала откладывать на потом.

– Андрю-ю-х? – протянула я.

– А? – как ужаленный подпрыгнул он.

– Ты же расскажешь нам, кто решился выкупить земли?

– Да, – поддакнула Ленчик. – Ты же расскажешь?

Это был удар ниже пояса. Андрюха поохал, пострадал и полез в стол в поисках каких-то документов. Порылся и выудил ксерокопию паспорта.

– Держи, – он сунул мне два листа бумаги.

Я жадно всматривалась в фото на бумаге и кривилась. На нем была изображена дама даже не пенсионного возраста. Это была древняя старушка в белом платочке и с полубезумным взглядом.

– Это кто? – невольно вырвалось у меня.

– Марфа Васильевна, – совершенно серьезно ответил Андрюха. – Будущая владелица всех заводов, яхт и прочей колхозной недвижимости.

И взгляд у него такой сделался. Мол, не тупи, Женька. Ленчик нетерпеливо выхватила у меня из рук листок, и тут-то на меня снизошло озарение.

– Глава?

Андрюха кивнул, и мы с Ленкой одновременно выругались:

– Твою мать…

В кабинет Луганского шла на негнущихся ногах. В голове было одновременно и шумно и пусто. Шумно от того, что голова раскалывалась и пульс долбил по черепушке с такой силой, что, похоже, глаз левый начал дергаться, а пусто из-за того, что я абсолютно не знала, как быть. А разговор, состоявшийся в кабинете юриста несколькими часами ранее, всё еще больше запутал. Одно дело, когда на горизонте появляется некий мифический покупатель, который ни сном, ни духом про наши тут дрязги и совсем другое, когда этот некто – глава района, под которым живет и существует всё в округе.

Стало понятно поведение Луганского. Он наверняка уже обо всем знает и заранее пытается занять более выгодную для себя позицию. Конечно же, это не снимает, на мой взгляд, с него определенный груз ответственности, но рыцарская благородность – это удел любовных романов. И как бы я ни пыталась в своих заоблачных мечтах возвести его на пьедестал добродетели, он навсегда останется себялюбивым эгоистом.

Сомневаюсь, что мнение Петермана сыграло для него решающую роль. Ведь настроение Васька резко поменялось именно в тот вечер, когда на банкете присутствовал глава. Немец сегодня здесь, а завтра укатил в свою Германию. А глава был, есть и будет. И нажить такого врага Васек себе точно не может позволить.

Из всей этой ситуации мне было непонятно только одно – цена контракта. Она была просто недопустимо низкой. Будто бы Петерман решился продать не земли с вполне действующим, хоть и не сильно процветающим бизнесом, а помойку.

Я наконец добралась до приемной и окинула просторную комнату рассеянным взглядом.