Партизанка, или Как достать начальство

– Значит, ты предлагаешь жить с тобой? – уточнила я.

– Нет, – Ян покачал головой, – Со мной не получится. Я часто бываю в разъездах. И приличия хоть какие-то нужно соблюсти. Я занимаю очень значительный пост, сама понимаешь.

Чуть не фыркнула в ответ на эти слова. Мне вот интересно он правда такой козел или прикидывается?

– Но ты ни в чем не будешь нуждаться. Я постараюсь уделять тебе как можно больше внимания.

Ага, как комнатной собачке. Почему у мужиков одни и те же стереотипы. Сначала Луганский, теперь вот это…чудо придурошное. Не сильный пол, а одно сплошное разочарование.

– Нет, – отвечаю коротко, но емко.

Ян на мгновение задумывается и выдает то, что я меньше всего думала от него услышать:

– А если я отменю сделку?

Я забыла, как дышать, когда его губы искушающее прижались к шее, нашептывая:

– Думаю, что смогу убедить совет директоров изменить свое мнение. Ты сможешь руководить сельскохозяйственным сектором. О мелочах можешь не беспокоиться. Я обо всем позабочусь.

Значит, не беспокоиться? Господин немец обо всем подумал, взвесил, принял решение и разработал стратегию. У меня складывается ощущение, что он не соблазняет меня, а ведет переговоры на передачу прав во временное пользование моей души и тела. Как же все это мерзко.

Медленно убираю грабли блондинчика со своей талии и оборачиваюсь.

– Сам до этого додумался или кто подсказал? – упираю руки в боки и зло смотрю на немца. – Все предусмотрел, кроме одного – не вписываюсь я в твою концепцию поведения.

Молчит. Правильно делает. А что еще ему сказать в данной ситуации?

– Я сейчас дам вам один хороший совет, господин Петерман, – говорю дрожащим от ярости голосом. – Езжайте в свою Германию. Живите со своей женой. А ко мне больше не приближайтесь!

Круто разворачиваясь, делаю два шага. Но тут же меня хватают за руку.

– Жень, подожди!

Ей богу, его персона уже начинает действовать мне на нервы. А когда я нервничаю, то что? Правильно, кто-то получает по наглой блондинистой физиономии. С размаху даю кулаком ему в глаз. Не зря я целый год ходила на курсы по самообороне. Удар у меня хороший. Получи, фашист, гранату!

От неожиданности или от того, что рука у меня слишком тяжелая, он делает несколько шагов назад, неловко оступается и с коротким воплем срывается с мостика в воду. А я, не оборачиваясь, почти бегом устремляюсь напрямик через огород в дом. Видеть больше не хочу его немецкую рожу.

Позже лежа в постели без сна и прокручивая события сегодняшнего дня в голове по сотому кругу, понимала, что необоснованно вспылила. Чего стоило просто ответить Яну вежливым отказом и на этом завершить разговор, но – природная стервозность сыграла злую шутку. Не удивлюсь, что теперь нажила себе серьезного врага в лице господина немца. Сомневаюсь, что его хоть раз в жизни посылали таким …ну скажем, экстравагантным способом.

С другой стороны, чем немец хуже самого обычного нашего мужика? Да ничем. Мало ли наших делают такие предложения понравившейся девушке, уже имея жену и детей? Вот и я о том же. Может мне просто хотелось думать о нем лучше, чем он есть? И разочарование плюс расшатанные нервы сделали свое дело.

Не скрою – Ян мне нравился. Как человек и как мужчина. Но… В каждом предложении одни «но» и «против». Мы с ним из совершенно разных миров. Даже если закрыть глаза на его семейное положение, не думаю, что из нас получилась бы пара.

А с кем получилась бы? С Луганским?

И тут срабатывает отличительная черта всех русских женщин. Если же я в двадцать пять… Блин, уже почти двадцать шесть не могу усмирить свой нрав и найти общий язык с мужчиной, что же будет через пару тройку лет? Возраст, он не резиновый. А характер с годами не улучшается.

В итоге так ничего не решив, я извелась и от усталости отрубилась.

Утро встретило тяжелой головой и не менее тяжелыми мыслями. Пока пила кофе под хмурым взглядом баб Вали, созрело два решения:

Первое – переступить свою чертову гордость и помириться с Васьком.

Второе – уволиться с колхоза.

Скажете: как же принципы? Как же справедливость? Нет ее в жизни. Не существует на свете. И как бы я ни старалась в своих долбанных иллюзиях ее воссоздать, от действительности не убежать. А она такова, что если не хочу остаться одна и у разбитого корыта, то стоит засунуть принципы куда подальше и двигаться со скоростью двигателя внутреннего сгорания, поскольку любые взаимоотношения с Яном Петерманом – это тупиковая ветвь цивилизации.

Нравилось ли мне самой то, что я собиралась делать? Нет. До отвратительной тошноты. Но чувство безысходности давило на подкорку со страшной силой.

– Чего не ешь? – голос баб Вали вывел меня из сонного оцепенения.

Я растерянно перевела взгляд на теплые оладушки со сметаной и со вздохом отпила еще глоточек кофе.

– Аппетита нет.

– Ну-ну, – вздохнула бабка и присела рядышком, подперев кулаком голову. – Рассказывай, чем тебя фашист этот проклятый расстроил.

Кратко и без подробностей пересказала ей, как послала Яна в плаванье по реке, как поругалась с Луганским и самое главное, что скоро мы с дедом Сеней станем безработными.

– Да, дела, – покачала головой бабка. – И что делать-то теперь думаешь?

Я пожала плечами.

– Поеду к Васе – мириться. Что же мне еще остается?

– Это правильно, – одобрительно произнесла баб Валя. – Все лучше, чем с этим иродом нерусским. А Вася, хоть и грозный да характерный, зато непьющий и работящий. Ты вот что – иди принарядись. Да так, чтоб ух! Глазенки из орбит повылазили.

Сказано – сделано. Скрипя зубами и другими жизненно важными органами, поплелась собираться, чтобы сразить в самое сердце своего вредного директора. Последнее тоскливо кольнуло в груди, и я себе напомнила, что больше он мне никакой не директор.

Наряд выбирала недолго. Последовала совету старой женщины и напялила на себя нечто из разряда «с вырезом до пупа» и «пояс вместо юбки», нацепила шпильки, завершила образ боевым раскрасом. Придирчиво осмотрела себя со всех сторон и улыбнулась собственному отражению. Ну, что?! Бойтесь мужики! Женька вышла на тропу завоевания.

Глава 14

И снова я оказалась на той самой лавочке, что в парке недалеко от нового Васькова места обитания. Сижу пальцами ног босоножки на носке болтаю. Подставила лицо свежему ветерку и улыбаюсь. Почему улыбаюсь? Так дуракам дай только повод, они всю жизнь повеселятся. Вот и я, вроде идиотка последняя, но почему-то такая счастливая…

Как вы помните, собралась я вся расфуфыренная, как главная фуфырка, и помчалась к Луганскому домой, дабы растопить лед непонимания и обиды. Кое-как докандыляла на своих ходулях до пятого этажа. Чуть отдышалась и на всякий пожарный достала крохотное зеркальце. Щеки раскраснелись, глаза горят – спасибо лестнице. Красота, да и только. Нервным жестом пригладила чуть растрепавшиеся локоны и решительно постучала, так как звонком Луганский еще обзавестись не успел.

За дверью послышалось неспешное копошение, и раздался звук открываемого замка.

Я почти уже успела нацепить соблазнительную улыбку, как губы сами собой сложились в удивленное «о», едва я узрела нечесаную заспанную девушку в мятой пижаме.

– Э-э-э, – только и смогла выдавить из себя.

Девушка чуть потерла глаза, поморгала и весьма дружелюбно выдала:

– Здрасьте.

– З-з-зрасьте, – чуть заторможенно отозвалась я.