Прорехи и штопальщики. Сборник рассказов

Утром она снова позорно сбежала. Больше из-за того, что поняла: если вдруг он снова будет ее целовать, то она сдастся. Не сможет не поверить ему, что бы он там ни сказал ей. А все может быть. С его-то репутацией и толпой девиц вокруг.

В реставрационной он поглядывал на нее сумрачно, и даже когда она поворачивалась к его столу спиной, все равно чувствовала его взгляд. Да работай ты уже, шипела она про себя. Хватит на меня смотреть.

Уши горели. И, кажется, щеки тоже.

***

Артур с любопытством изучал пунцовую щеку, которая виднелась из-за завеси шелковистых волос. Интересно, что у нее на уме? Он что-то сделал не так? Или сказал? Вроде бы ничего особенного не успел.

В принципе, не похоже, чтобы это у нее первый поцелуй был. В чем же загвоздка?

Артур, почесав затылок, решил, что женскую логику ему не постичь и потому переключился на дневник по практике. Там как раз и обеденное время подошло, народ разошелся кто куда, и девушка снова от него сбежала.

Долго и далеко она бегать не смогла, вечером он ее подкараулил как обычно, подхватив под локоть, когда Айниэль вышла из реставрационной. Девушка ахнула и вырвалась: он намеренно не стал ее удерживать. Чтобы не испугалась. Знал по опыту, что напуганные девицы обычно черти что начинают выдумывать и вытворять.

Оказалось, правда, что тут и пугать не надо было. За день она успела что-то решить и утвердиться в этом решении.

– Даже знать не хочу, что тебе в голову взбрело, – угрюмо глядя в землю, сказала она. – Но ко мне не приставай, ясно? Вот с этими девицами, что прыгают вокруг, обжимайся. Или с Олей.

Из реставрационной послышался переливистый смех той самой Оли, и Артур качнул головой в сторону дороги:

– Пойдем, что ли?

Айниэль покачала головой.

– Иди. Я… потом.

– Я тебя подожду.

– Тогда я пойду, а ты жди.

Артур вспылил:

– Что ты как маленькая?

– А что ты от меня хочешь? Чтобы я у тебя на шее повисла и радовалась, что ты внимание обратил?

Артур пожал плечами:

– Ну… в принципе, да. Насчет «на шее повисла», – тут же уточнил он, видя как рассвирипела девушка.

Не давая ей высказаться, он быстро сократил расстояние до нее и поцеловал. В этот раз не дал ей вырваться, а она, хоть и попыталась увернуться, вскоре позабыла об этом и сама крепко впилась ногтями в его плечи.

Следующие дня три превратились для Айниэль в непонятный круговорот. Артур по-прежнему смеялся над шутками Олечки, белозубо скалился в ответ на явный флирт студенток, хохотал над злостью Айниэль и умопомрачительно целовал ее, едва им стоило остаться одним. Но едва Айниэль начинала разговор о том, что для него это все значит, он или отмахивался, или уводил все на другую тему.

В конце концов они поругались. Точнее, ругалась Айниэль, а юноша недоуменно морщился и пожимал плечами.

***

То, что монета была чем-то опасным, Айниэль поняла не сразу. Она как раз стояла рядом с Аней, которая взахлеб рассказывала о найденном кладе: тайнике, спрятанном в кладке стены. Монеты россыпью: десяток одинаковых угловатых серебряных с пробитыми посредине дырками, три золотых; нефритовая статуэтка и золотой гребень.

Маргарита и Петр осторожно раскладывали клад на специальной ткани, чтобы сфотографировать и составить опись, вокруг стояло еще трое человек: помощница Ольга, и два археолога из партии, которых Айниэль не знала. Артура в реставрационной не было: еще не вернулся с обеда.

Артефакт на столе архелогов неуверенно мигнул, показывая слабое магическое эхо. Кристалл на старом бронзовом диске опять был мутно-белым, нужно было заряжать. Маргарита поводила им над разложенным кладом, но тот больше не подавал признаков жизни.

Айниэль подошла ближе и стараясь никому не мешать, попробовала «послушать» предметы, проводя над ними рукой. Она начала со статуэтки, решив, что та наиболее вероятное вместилище магии.

***

Так же как и неразорвавшиеся снаряды времен последних войн, опасны были неактивированные боевые амулеты. Поэтому по правилам археологам полагалось держать под рукой сканирующие артефакты, а еще лучше дежурных магов. Хотя и с ними случались казусы: вот, например, прошлым летом, рассказывали археологи, наткнулись на парочку артиллерийских снарядов, и студент-практикант, который тогда при партии был, со страху припечатал оба заклинанием «мертвый хран»… вот был скандал с военными саперами, которые по вызову приехали обезвреживать. Они так-сяк, а чары уже не снять, он их на неопределенное время поставил. И ничего со снарядами не сделать, и когда плетение истает, непонятно. Неприятностей, короче говоря, много было тогда, переругались все.

***

– Маргарита, – позвала Айниэль. – Маргарита, выведите, пожалуйста, всех из помещения.

Тонкие пальцы начальника партии замерли над монетами.

– Что ты почувствовала? – спокойно спросила она, подобравшись.

– «Кугал-Верный дозорный», – сказала Айниэль, сосредотачиваясь. – Уходите к дороге, там канава есть. Если по дороге Артура увидите или кого-то из наших – позовите. Отсчет уже запущен.

Последние слова девушка говорила низким, вибрирующим голосом, перепугавшим археологов едва ли не так же сильно, как название известного боевого амулета. Маргарита без лишних слов, практически пинками выгнала своих подчиненных наружу и, поколебавшись, спросила:

– Ты как, справишься?

– Уходи, человек, – медленно сказала девушка. Зрачки ее увеличились, заполняя всю радужку. – Уходи, ты снижаешь концентрацию. Нужна помощь других магов.

Пальцы ее беспрерывно шевелились, плетя в воздухе невидимую паутину. Маргарита опрометью бросилась вон, у выхода из дворика наткнувшись на своих подчиненных.

– К дороге, – скомандовала она. – Денис, беги за Артуром, Аня, дуй в лагерь, передай, пусть никто не выходит оттуда.

***

В те времена, когда маги еще участвовали в человеческих войнах, гильдии оружейников сотрудничали с магами, создавая весьма мощные и страшные артефакты. Пактом Буже, которым в восемнадцатом веке был признан вечный нейтралитет магов, был запрещен целый ряд таких артефактов. Полностью их запретили только в двадцатом, Женевской конвенцией. Но и поныне на местах старых битв нет-нет и находились подобные вещи.

«Кугал-Верный дозорный» был популярнейшим амулетом: вшитое в небольшую вещь плетение одновременно давало сигнал о нарушении границ и выжигало вокруг себя произвольный круг пространства. Мощность и радиус действия различались у разных артефактов. Случайно активировать его было легче легкого, поэтому такие амулеты создавались сразу на нужном месте и никуда не переносились.

Им просто повезло, что артефакту была как минимум пара сотен лет. И просыпаться он начал не сразу, как человеческие руки коснулись его, а только под воздействием сканирующего поля анализатора археологов.

Это была темная магия. Несбалансированная, дающая большую отдачу, увеличивающая нестабильность пространства. Айниэль знала, что его можно было остановить. У них были практические занятия по дезактивации разнообразных боевых заклятий и артефактов.

Жаль, что она одна. Надо хотя бы троих магов.

Айниэль замедляла время вокруг себя, вглядываясь в заклятье, раскрывающееся как огромная многолепестковая хризантема. Лжецветок был всего лишь верхушкой, под которой несколькими округлыми пластами громоздились три уровня других плетений – «эллинский огонь», «многажды усиленный», «линза потерь».

Время вовсе застыло, темной патокой сгустившись вокруг. Света почти не стало, кроме блеклого синеватого свечения медленно раскрывающейся хризантемы.

В бою, лет триста-четыреста назад, все это произошло бы одномоментно. Вспышка сигнального огня в небе и мгновенное беззвучное пламя, с утроенной скоростью и яростью пожравшее все окружающее.