Клейменая

Он даже не пошевелился, продолжая рассматривать воительницу как какое-то заморское чудо. Но Кинни была уже не малышка и кое-чему научилась в Школе хранительниц, так что теперешнее спокойствие дорого ему обойдется. Газель сделала выпад в сторону и размахнулась мечом. Барс даже с места не сдвинулся, не говоря уже о том, чтобы вытащить руку из-под головы. А ведь у него в плече еще торчала злосчастная стрела. Кинни прицелилась, сделала обманный взмах сторону и ударила по врагу. Это был смертельный прием, погубивший не одного проходимца, пытающегося напасть на хранительницу у источника. Нога незнакомца на одно короткое мгновение поднялась, и через пару секунд меч отправился следом за кинжалом. Кинни растерянно обернулась.

– Помоги теперь мне с раной, – спокойно сказал барс, сел и резким движением вырвал стрелу из плеча.

Часть нижней рубахи, проглядывающая через небольшое отверстие в броне, промокла и приобрела ярко-красный оттенок. Кинни отвернулась, отправилась за оружием. Айна испуганно съежилась, забравшись в высокий бурьян.

– Тоже мне хранительницы, – хмуро проворчал барс и снял с груди доспехи. Кинни притаилась в траве, поглядывая сквозь заросли рапса на раненого незнакомца. Как он понял, что они хранительницы? Нижняя рубаха барса была такой же, как и у всех воинов племени антилоп, – простая, льняная, выбеленная на солнце. Весь правый рукав и плечо расписаны буро-красными пятнами, темнеющими на месте ранения. Грудь и ворот же щедро залиты более светлой, ярко-алой кровью из ладони Кинни. Мужчина отложил железный кокон в сторону, оторвал с бедренной части рубахи большой лоскут и принялся перевязывать плечо, взяв один конец материи в зубы и проворно орудуя левой рукой, как будто попадал в подобные переделки каждый день. Кинни нашла свое оружие, заправила кинжал за пояс, меч вдела в ножны. Айна встала на ноги и встретилась с ее настороженным взглядом. Газель пристально посмотрела на ученицу и угрожающе покачала головой. Юная хранительница гордо вздернула подбородок, как бы говоря, что этого дела обязанности Кинни не касаются, подошла к незнакомцу и присела рядом. Барс удивленно поднял голову:

– У одной все же есть совесть?

Свободной рукой передал Айне ткань перевязи. Девушка осторожно вынула у него изо рта второй конец лоскута и, густо покраснев, принялась перевязывать. Кинни покачала головой, поражаясь наивности и глупости ученицы, отправилась к лошадям. Рядом с Вердом в золотистой траве сидел черный волк, а на его спине, к великому удивлению хозяйки, развалился Колосок, закрыв глаза и нежась на солнышке. Кинни подняла его за шкирку, посадила себе на плечо и взялась за поводья.

– Подожди, светлая горлица! – окликнул ее барс. Кинни вздрогнула и обернулась. По обычаю племени антилоп так ее мог называть только отец, брат и муж. Да и то далеко не всегда. Айна испуганно замерла.

– Подойди сюда, – громко сказал барс, не замечая девичьих ошарашенных взглядов. – Твоя рука тоже ранена. Я перевяжу ее.

– Обойдусь, – не глядя на него, ответила Кинни и запрыгнула в седло. Ее рана и без того уже давно затянулась. – Айна, долго ты еще будешь нянчиться с врагом? Может, еще отведем его в поселение и ужином накормим?

Юная хранительница опять густо покраснела и зашагала к лошади. И тут прямо из леса выехало конное войско антилоп, вооруженное до зубов. Увидев молодых хранительниц, мужчины пришпорили лошадей и помчались к ним напрямик через золотое поле. Кинни заметила в первых рядах седобородого Кирса, рядом с ним отца, позади – своего светловолосого друга Марри, брата Орада. Подняла правую руку в знак того, что опасности нет. Взметая в воздух коричневое облако пыли, дружина все ближе подбиралась к девушкам. Кинни объехала врага так, чтобы его не затоптали, и преклонила голову перед мужчинами. Черный волк насторожился, подошел к хозяину. Барс встал, невозмутимо отряхнулся и двинулся навстречу дружине.

– Нет! Не ходи! – крикнула Айна. – Они убьют тебя! Хоть доспехи надень!

Барс неторопливо обошел Кинни и, широко шагая через желтые соцветия, приблизился к воинам, не удосужившись даже вынуть меч из ножен. Газель дернулась было за ним, но в последний момент остановила себя. Какое ей-то дело до этого варвара? А вот Айна напротив – бросилась следом по протоптанной барсом узкой золотистой тропинке. Он даже не оглянулся на ее мольбы. Увидев барса, несколько парней подняли луки, но Кирс жестом остановил их и вынул меч из ножен. Незнакомец остановился и гордо поднял голову, глядя на неминуемую смерть. Кинни даже восхищалась его смелостью. До тех пор, пока Айна не добежала до барса. Споткнувшись, девушка упала в траву. Чужак поднял ее на ноги, обнял за талию, как показалось Кинни, нежно… и тут у горла Айны оказался холодный металл кинжала. Маленькая мышка выбежала из кожаной сумки на поясе и, жалобно пища, посмотрела в глаза хозяйке. Барс не обратил на нее внимания. Его лицо ничего не выражало, кроме мирового спокойствия и равнодушия. Воины остановили коней в нерешительности.

– Я не сделаю ей ничего дурного, – громким властным голосом сказал барс. – Мне нужно поговорить с вашим вождем.

– С чего ты, жалкий потный вшивый сын геенны, взял, что будем исполнять твои пожелания?! – крикнул раскрасневшийся Орад. Кирс строго взглянул на него и обратился к варвару, продолжающему смотреть на дружину как на сборище младенцев, впервые в жизни взявших в руки мечи.

– Почем мы знаем, что ты не убьешь нашего вождя, барс?

– А вы и не знаете, – все так же невозмутимо ответил незнакомец. – Но я могу дать вам слово. И если в вашем племени мужское слово еще способно отбросить тень на его честь, то вы поверите мне.

– В нашем-то племени мужчины еще способны блюсти свою честь, но, насколько нам известно, у вашего народа уже давно не осталось ничего святого.

– У тебя нет другого способа проверить это. Мы с хранительницей сядем на ее лошадь и поскачем впереди. Если кто-то попытается остановить меня прежде, чем я поговорю с вождем, она умрет. А вместе с ней и большая часть твоего разносортного воинства, столь самонадеянно именующего себя дружиной.

Кирс задумался. Кинни тем временем подобралась к барсу совсем близко. Он, конечно, прекрасно слышал глухой шорох шагов Верда за спиной, но не подавал вида. Девушка бесшумно достала кинжал из-за пояса и досадливо отметила про себя, что ее рана, оказывается, все еще кровоточит.

– Горлица, – мягко сказал варвар, и она замерла. – Убери его от греха подальше, пока вторую руку не порезала.

Кинни сжала зубы от злости.

– Свинья болотная тебе горлица! – яростно крикнул Марри.

Кирс поднял руку, останавливая перебранку.

– Я согласен, варвар, на твои условия. Садитесь вместе с хранительницей на ее лошадь и поезжайте в поселение, а мы последуем за вами.

Айна задрожала, встретив гневный взгляд Кинни. Глаза газели говорили однозначно: не ездить больше строптивой хранительнице к источнику, и уж тем более не танцевать на празднике урожая на будущей седмице – пока не научится владеть кинжалом и отличать врага от друга, не выпустит ее из храма седовласый хранитель. Кинни тревожно глянула на красивое невозмутимое лицо барса, широкий разворот его плеч, крепкие ноги, и сердце ее дрогнуло, то ли от страха, то ли от ярости – точно она знала только одно: когда варвар поговорит с вождем, он умрет страшной мучительной смертью, из поселения в одиночку не выбраться, барс окажется один, окруженный антилопами, которым его жизнь не нужна. В глазах Кирса был приговор. Но пока враг стоял посреди огромного рапсового поля, высокий – Айна доставала ему только до груди – и опасный, один против целой дружины хорошо обученных воинов. Все это никак не складывалось в голове в знакомый образ глупых варваров. Кинни задумчиво проехала мимо барса и заняла безопасное место в воинстве между братом и другом. Чужак проводил ее взглядом, прижал к себе Айну и подошёл к лошади. Никто не посмел остановить его. Посадив пленницу в седло, он сел рядом и двинулся прямиком к поселению. Не выпуская врага из вида, дружина пропустила его вперед и поскакала следом.

3

– Прости меня, – тихо шептала Кинни одни и те же слова, уткнувшись лбом в холодный пол храма, где провела большую часть своей жизни.

Она сидела здесь на коленях с того самого времени, как ненавистный враг добрался, наконец, до поселения и закрылся в глинобитном жилище вождя. Айна вышла почти сразу, целая и невредимая. Родители Айны отругали Кинни, подруги вовсе перестали с ней разговаривать. Мать с отцом не схватились за розги только потому, что дочь вступила в брачный возраст, а кто ж возьмет в жены непокорную девку, да еще и избитую к тому же. Все три ее ленты с котами по-прежнему развевались на теплом летнем ветру.

– Я никчемная хранительница, – всхлипнула Кинни. – Я не смогла уберечь младшую свою сестру.

В храме было просторно и необыкновенно тихо. Пол усыпан белоснежными лепестками, в больших глиняных горшках росли маленькие горные сосны. За одной из них в каменной чаше в несколько раз меньше той, что находилась на женской скале, мирно покоилась кристально чистая вода, дорого обошедшаяся двум юным хранительницам.

– Не кори себя, дитятко, – седой хранитель добродушно опустил костлявую руку на каштановую голову молодой газели. – Ты ни в чем не виновата. Уж я-то знаю.

Кинни подняла взгляд на старого Свихта. Он был хранителем храма уже много-много лет, и никто не мог точно назвать его возраст. Насколько газель знала, старец воспитывал еще ту хранительницу, которую Кинни сменила в день своего рождения.

– Мудрый Свихт, – вытирая слезы, сказала Кинни, – скажи, в чем я ошиблась? Где оступилась? Почему не уберегла ее?

Старец добродушно улыбнулся.

– Ты не о юной Айде думай, а в свое сердце зри.

– В свое? – удивленно всхлипнула Кинни. – А что в нем не так?

– Хорошо ли я учил тебя воинскому делу? – задумчиво спросил хранитель.

– Хорошо, старче, – искренне отозвалась газель.

– А душевной прозорливости?

– Тоже хорошо, старче, – сосредоточенно повторила Кинни.

Мудрец печально улыбнулся и покачал головой.

– А вот оказалось, что Айна научилась гораздо большему, чем ты.

Газель почувствовала, как желудок ее начал завязываться в узел от волнения.

– Почему? – выдохнула она, сдерживая с новой силой подступающие слезы. Мудрец еще раз добродушно погладил ее по голове.

– Зри в свое сердце.

С этими словами он подал девушке большой овальный орех, каких Кинни никогда еще в своей жизни не видела. Девушка попыталась обнять его обеими ладонями, но ничего не вышло.

– Что это? – подняла глаза на Свихта.

– Это орех, – спокойно ответил хранитель. – В заморских странах его называют кокосом. Хочется ли тебе его попробовать?

– Да, – сосредоточенно сказала газель.

– Он твой.