Клейменая

– Тебе повезло тогда на поле, темный варвар, – гордо заявила Кинни. – Прими же мой вызов теперь.

Риваль схватил ее за руку, притянул и чмокнул в губы.

– Для тебя все, что угодно, горлица.

Кинни взволнованно прикусила губу – сердце в самый неподходящий момент вдруг напомнило о себе и застучало так громко, как будто хотело выпрыгнуть из хрупкой девичьей груди и проплясать хороводом по лесу. Девушка достала из ножен меч, встала в оборонительную позицию.

– Уже не так, – добродушно заявил Риваль и покачал головой. – Нога не правая, а левая впереди быть должна. И корпус поверни. Вас всех тут так сражаться учат? Не пойму никак, почему тогда еще мой дед не покорил ваше племя…

Напоминание о вражде разожгло огонь гнева в сердце газели. Она сжала зубы и рассекла воздух острым клинком по диагонали от правого плеча.

– Да подожди, – досадливо сказал Риваль, поймав на лету рукоять меча. – Ты на бой-то настроилась? Или все про тесемки свои думаешь?

– Не заговаривай мне зубы, – небрежно ответила Кинни. Парень вставил меч обратно в ножны и взял девушку за руку. Кинни потянулась к кинжалу. Риваль накрыл ее ладонь своей и покачал головой.

– Какая ты кровожадная. Давай на открытое место выйдем. А там убивай меня, сколько хочешь.

Газель смутилась. Верно. Не стоило затевать битву в месте, где вязался свадебный полог. Риваль повел девушку по лесу вдоль узкой тропинки в противоположную сторону от поселения мимо больших красных лилий, точно таких, что росли на дне ущелья между женской и мужской горами.

– А почему ты сегодня не с дружиной? – осенила Кинни неожиданная мысль. Парень едва заметно прищурился и посмотрел вдаль.

– Я чужак.

Враг, поняла она, его не допускают. Отчего-то сердце снова заныло и потянулось к варвару. Захотелось погладить его, сказать что-нибудь доброе, поддержать.

– Ну, – неуверенно пробормотала. – Хочешь, я буду твоей дружиной?

Риваль рассмеялся в голос, обнял ее плечи, притянул. Утонула в тепле его ласки. Еле удержалась,чтобы не закрыть глаза, обнять в ответ, уткнуться носом ему в грудь. От одной мысли об этом стало легче, заботы будто отступили.

– Так хочешь или нет?

– Конечно, хочу, – заговорчески шепнул барс, чмокнул ее в макушку. Лесная чаща стала редеть и постепенно превратилась в знакомое рапсовое поле. Газель окунулась в золотое море, провела ладонью по желтым соцветиям, пока шагали. Легкий ветерок гулял по полю, ласково погладил лицо, взъерошил волосы. У Риваля они были такими же темными, как длинные ресницы. Кинни откинула косы на спину. Парень провел ладонью по вплетенным лентам:

– Мне нравилось, когда были распущены.

Кинни пожала плечами, шагнула в сторону, решив, что слишком долго длится его дружеское объятие.

– Теперь распущенные нельзя носить, теперь газель.

Риваль тяжело вздохнул, не ответил.

– Погоди, – остановилась Кинни. – Ты когда их видел распущенными? Мы встретились уже после.

Барс смотрел загадочно, как будто знал какую-то тайну. Кроша с поистине лошадиным топотом пронесся мимо, скрылся в высокой траве. На спине его сидел Колосок, вцепившись в шкуру нового друга мертвой хваткой.

– И все же видел, – заявил Риваль, удивив Кинни. – Смотри!

Парень указал на большое облако, неспеша проплывающее мимо в форме горящей свечи. Девушка обернулась и опешила. Храмовая свеча супружества недвусмысленно приглашала ее к себе, дескать, поговорить надо. По душам… Так всегда бывало, когда Кинни не спешила разбираться в своих чувствах. Вот и теперь боялась, тянула до последнего. Что если свеча скажет, что любит она варвара своего до безумия?.. Тогда за ним и в огонь, и в воду, и в изгнание… Вечное недоверие селян до конца жизни терпеть и принимать не с молчаливым укором мужу-деспоту, взявшему ее в жены против воли, а с радостью и гордостью.

– Риваль, – тихо сказала Кинни, разглядывая носки своих кожаных туфель. Юноша не ответил. Девушка подняла голову и озадаченно осмотрелась. Впереди в десяти шагах кувыркались в траве Кроша с Колоском. Барса нигде не было. Газель настороженно шагнула вперед, дошла до животных. Волк с котом отряхнулись и глянули на хозяйку.

– Где твой брат? – обратилась девушка к Крошу. Зверь хитро прищурился, обернулся на Колоска. Кот громко протестующее мяукнул, запрыгнул на спину другу, и они помчались дальше в поле, перекатываясь друг через друга, нещадно шипя и топая. Предатели. Кинни присела и посмотрела сквозь траву. Нет, так было видно еще хуже, и газель выпрямилась.

Риваль вырос буквально из-под земли прямо за спиной и повалил на землю. Кинни не успела не то чтобы меч вынуть, даже сообразить, что повержена. Голова улеглась на мягкую траву, барс очутился сверху. С перепугу скомкала его рубаху на груди, уставилась в серьезные серые глаза, оказавшиеся совсем близко.

– Вот так, – победно сказал Риваль и осторожно провел ладонью по ее щеке, – я уже лет семь за тобой хожу. Видел тебя, робкую, на праздниках, чрезмерно любознательную в школе антилоп, вдохновленную на молитве и совершенно неистовую в труде. Знаю, как хороши и роскошны твои распущенные волосы, как прячешь глаза сиреневые, боясь смутить ими людей, но не получается, потому что любопытная. Знаю о тебе совершенно все, в том числе воинские способности. Ты по-прежнему хочешь побороться со мной?

С каждым его словом на Кинни накатывала паника, пока не поглотила ее целиком.

– Семь… лет?! – газель в полнейшем ужасе вглядывалась в наглые глаза барса над собой, продолжая комкать его рубаху.

Кивнул.

– Беспрерывно?

Барс погладил большим пальцем ее щеку.

– Приходилось отлучаться в военные походы. А так, да.

Кинни откинула голову на траву, закрыла лицо ладонью – вот же она растяпа. Семь лет! Ни разу не заподозрила даже, что за ней следит враг. Очевидно, она самая бездарная и никчемная хранительница в истории племени антилоп. В голове созрела следующая мысль. Кинни убрала руку, чтобы видеть барса:

– А зачем?

Пожал плечами, словно и так все ясно.

– Понравилась.

Ненормальный. Кинни моргнула, вдруг осознала двусмысленность своего положения, оттолкнула варвара. Сама поднялась на ноги и принялась отряхиваться.

– Так будем сражаться? – не унимался Риваль.

Девушка скрестила руки на груди, прищурилась. Силен, значит, уверен в себе, изучил ее, смутил, да только Кинни еще никто так просто не побеждал. Даже хранитель. Тем более барс. Девушка глубоко вдохнула воздух, наполненный ароматом полевых цветов, подошла к Ривалю ближе. Парень был спокоен, с интересом наблюдал за ней. Кинни замешкалась на мгновение, вспоминая урок в школе антилоп. Ага, так. Провела ладонью по твердой груди барса, разгладила помятую ткань – мышцы впечатляли, парень задержал дыхание и настороженно прищурился. Значит, все правильно. Коснулась пальцами его шеи, встала на цыпочки, зарылась в жесткие завитки волос на затылке. Риваль все не дышал, а глаза его вдруг стали темными. Это пугало, но тетушка Вэл из школы воительниц говорила, что так и должно быть. С самой Кинни тоже стали твориться странные вещи, когда поднялась на цыпочки и едва слышно прошептала в самое ухо:

– Побороться не против, – и по наитию толкнула парня в траву. Он не ожидал, упал в золотистое море. Так газель поняла, что не все он успел о ней узнать, также как об обычаях антилоп, особенно о том из них, который гласил: женщина должна готовиться к замужеству задолго до совершеннолетия. Каждая девушка, вступая в детородный возраст, училась быть привлекательной для мужа, постигала тонкости особого супружеского танца, плавного, неторопливого, чтобы мужчина успел оценить красоту женского тела. Чего только деревенские унэши ни перепробовали, разыскивая дома, где проводились подобные уроки, да все зря. Тайна брака у антилоп соблюдалось железно. Кинни принялась неторопливо раскачиваться из стороны в сторону и приседать, поднимая руки вверх. Это было самое простое движение, которое знали даже простоволосые девчонки с молочными зубами. Но Риваль, как видно, не подозревал о существовании подобного танца, а потому замер, глядя на газель потемневшими глазами. Когда Кинни опустилась ему на грудь и склонилась к лицу, потерял голову, закрыл глаза и потянулся к ее губам. Вот тут-то и настигла его месть хранительницы. Острый клинок у самого горла мало кого не способен вернуть к действительности. Риваль замер. Кинни хитро улыбнулась.

– Вот тебе, темный варвар, ты повержен. Кто же из нас лучший и опытнейший воин?

Он нахмурился, отодвинул ее руку. Кинни заправила кинжал за пояс, встала и отряхнулась.

– Ладно, будем считать, что ничья.

Обернулась к Ривалю. Взъерошенный ее пальцами, он продолжал сидеть в море золотых цветов и задумчиво наблюдать за ней снизу. Ветер играл с его темными волосами. Кинни сглотнула. Похоже, только что она выпустила на волю что-то опасное. Прогнала пугающие мысли и спросила:

– Научишь меня драться так, чтобы никто не смог выбить мой меч?

Он покачал головой.

– Почему?