Расправившая крылья

Девушка покачала головой, ее щеки порозовели:

– Нет, само получилось.

Кинни грустно вздохнула. Это была последняя надежда. Под гнетом накрывшего отчаяния газель отвернулась, посмотрела в окно, чтобы взять себя в руки и не разрыдаться прилюдно.

Нена положила ладонь ей на плечо:

– Но я знаю один рецепт, Кинни.

Газель развернулась, ее глаза лихорадочно заблестели.

– Сейчас, – Нена положила младенца в люльку, прошла к шкафу, вытащила холщовый мешочек. – Это сбор трав, сестра привезла из земель волков – там знают толк в рождении детей.

Кинни взяла из ее рук, прижала к груди. Нена села обратно, покачала люльку:

– Пить нужно с утра натощак и прямо перед… – она глянула на мужчин и снова зарделась. – Перед тем, как соединиться с мужем.

Газель наклонилась и благодарно чмокнула ее в щеку:

– Спасибо, Нена.

– О чем шепчетесь? – Риваль скрутил карту и протянул Ораду.

Кинни растерялась, а Нена ответила:

– О своем, о женском, милорд.

– Ааа, – барс подошел, поцеловал жену в макушку.

– А давайте пить чай? У меня с лета сохранились ароматные травы, – Нена подошла к столу, достала чайник.

Орад поставил на огонь воду.

– Отличная мысль, – Риваль улыбнулся. – У нас с Кинни дальше тренировка, как раз наберемся сил.

– Уфф, – газель затолкала в карман мешочек с травами и пошла помогать Нене.

***

Крепкий снежок ударил в плечо, и Клео подняла голову.

– Ага! Прррроигррррала!

Маленькая беззубая задира уже лепила новый снежок. Рената, сестра Кинни, только недавно начала выговаривать звук "р", чем очень гордилась. К сожалению, малышка вступила в возраст выпадения зубов, и одновременно стала отчаянно шепелявить. Клео положила исторический фолиант в карман, наклонилась за снегом. Пока лепила снежок, новый снаряд ударил в грудь.

– Так не честно! – крикнула Клео, защищая руками лицо. Снежная крошка запуталась в меховом воротнике.

– Все честно!

Рената отбежала, видя, что соперница приготовилась к бою. Клео обернулась, бросила последний взгляд на склеп, где уже полтора года покоился ее муж, старший брат Риваля Танбацкого и бывший наследный граф. Она приходила сюда каждый день все эти месяцы. Рядом со склепом боль немного утихала, уступая временному успокоению. Еще один снаряд прилетел прямо в макушку.

Подхватив юбки, Клео бросилась за хулиганкой. Рената завизжала, когда первый снежок рассыпался о ее спину, начала резко петлять из стороны в сторону.

– Кто научил тебя так бегать? – засмеялась Клео, догоняя Ренату.

– Не скавууу!

Вслед за девочкой Клео забежала на заснеженный круглый мост над дворцовым озером и резко остановилась, едва не упав на скользком склоне. На другом конце моста стояла ее мама, многоуважаемая вдова леди Шервен, в длинном пальто, широкополой шляпе с пером и в шелковых перчатках, отороченных мехом. Чопорно сложив руки перед собой, она наблюдала за дочерью. Гримаса презрения застыла на ее лице.

Девушка поправила шапку, сбившуюся набок, отряхнула меховой воротник, медленно спустилась к матери.

– Доброго дня, мама.

Леди Шервен недовольно поджала губы. Тяжело прошедшая в нужде молодость наложила отпечаток на ее некогда красивое лицо. Смерть мужа довершила дело. Несмотря на то, что теперь, после удачного замужества дочери, жизнь леди Шервен проходила в полном достатке и роскоши, тревожный нрав никуда не делся.

– Клеопатра, ты леди и не можешь гоняться за девчонками в дворцовом саду, – сказала женщина.

– Да, мама, – Клео глянула на Ренату.

Девочка потопталась рядом и, поняв, что игра закончилась, побежала во дворец. Леди Шервен проводила ее глазами.

– Эту малышку следует научить манерам. Она слишком дикая.

– У нее есть гувернантка, мама.

Женщина резко обернулась к дочери и холодно улыбнулась.

– Это верно. А вот ты была лишена гувернантки.

Теплая шаль вдруг стала удушающе жаркой, Клео чуть расслабила ее на шее и прошла вперед в сторону дворца.

– Это хорошо, что ты смышленая, – мама пошла вслед за Клео. – И что твой отец был близок ученому Совету.

Клео ускорила шаг. Снег громко и часто захрустел под сапожками. Роскошный дворец, сердце графства и дом Клео, в который ее некогда вопреки воле правящей династии привел муж, был уже близко, там мама не сможет вести эту сводящую с ума, но такую знакомую беседу.

– … а то ты бы осталась безграмотной, – продолжала леди Шервен. – Но я всегда знала, что моя девочка не промах, что ей удастся взлететь, окрутив любого глупца, даже такого, как Тристон Танбацкий.

Вот почему Тристон, который по праву рождения после смерти отца стал новым графом Танбацким, запретил леди Шервен приближаться к жене. После встреч с матерью Клео долго печалилась и сомневалась, даже ненавидела себя. Она любила Тристона и только поэтому вышла за него. Впрочем, это не имело никакого значения, поскольку правящая чета не верила в ее бескорыстие, ровно как и ее собственные родители.

– … и сможет повторить этот трюк ещё раз.

Клео резко развернулась, так, что юбки обвили ее стройное тело:

– Что?!

Мама подняла брови:

– И не надо так на меня смотреть! Надо пользоваться своими преимуществами.