Расправившая крылья

Расправившая крылья
Ярославна Долина

Счастье не бывает бесплатным. Эту истину Клеопатра Танбат усвоила еще в раннем детстве, когда за кусок хлеба приходилось сражаться, а материнский поцелуй шел в комплекте с просьбой преступить закон. Смерть мужа подвела издевательскую черту под этими убеждениями. Но жизнь продолжается, с болью можно научиться сосуществовать и даже приносить пользу окружающим. Едва Клео смирилась со своей участью, судьба снова бросила кости, приведя дикого и прекрасного правителя земли волков в Танбацкое графство. Найдет ли Клео в себе мужество рискнуть и снова расправить крылья?Источник фото обложки:

Ярославна Долина

Расправившая крылья

1

Кинни бежала. Морозный воздух обжигал щеки, сковал ресницы. Снег уютно шуршал под лыжами. Шустро работая руками, девушка присела, оттолкнулась и спружинила вниз с выступающего склона, засыпав белой крошкой рыжего кота под елью. Тот дернул ухом, проводил взглядом мохнатую шапку хозяйки. Рядом из леса появился высокий воин в зимней форме, тоже на лыжах. Ярко выделялись на фоне белоснежного склона его темные, взлохмаченные ветром погони волосы. Оттолкнулся, бросился наперерез Кинни. Она оглянулась, сделала резкий крюк и прыжок. Барс улыбнулся, признавая ее временное преимущество, сменил технику скольжения.

– Все равно не догонишь! – крикнула девушка, послав ему поцелуй.

Риваль засмеялся в голос, исчез за поворотом.

Колосок чихнул – снежинка в нос попала – побежал за хозяевами по свежей лыжне на звук шуршащего снега. За поворотом склон становился круче, давая лыжникам возможность разогнаться. Риваля не было, а вот Кинни на полном ходу неслась вниз, румяная и смеющаяся. Наконец, этот бессовестный упрямец ее муж, также известный как отчаянный и непредсказуемый граф танбатский, глава объединенного графства барсов и антилоп, увидит, что ее можно пускать с отрядом дежурных на обход границы. Таков был уговор.

– Не дашь себя догнать на лыжах, Кинни, – сказал он, когда в сотый раз озвучила свою просьбу. – Позволю ехать с дружиной.

Позволит он. Кинни, между прочим, с детства училась боевому искусству и прошла подготовку в войске под командованием самого воеводы Регана. Но упрямый муж стоял на своем, и справиться с ним было невозможно, даже чисто физически. Риваль, этот хитрющий высокий барс с телом могучего воина и совершенно бессовестными губами, был в другой весовой категории и имел в запасе нескончаемый арсенал уловок.

Кинни коварно сощурилась – склон уже заканчивался, и она была впереди. Всего-то неделя лыжных гонок, и победа в руках. На тренировки Риваль увез жену в ее родные земли, исторически принадлежащие племени антилоп. В Танбате, наконец, установился мир и порядок, благодаря которым удалось вырваться на короткий отдых.

Здесь, в землях антилоп, пейзаж был гористым, что давало возможность выполнить условия уговора. Барс все эти дни изображал коварного пирата, посягающего на честь воительницы. По его словам, на границе из-за каждого пригорка на нее мог такой прыгнуть. А потому тренировал строго, нападал внезапно, догонял всегда… Она надежду уже почти потеряла, и тут вдруг снежный обвал, который сегодня свалился с ели прямо на пути "пирата с дурными намерениями" (да, Риваль иногда бывает излишне драматичен). Кинни выиграла время и смогла оторваться. Муж ее, конечно, упрямец, но обещания выполняет железно. Газель уже и встречу боевую с братьями своими названными Заилом и Намиром представить успела, и посиделки у воинского костра, когда хлопнулась щекой о твердую мужскую грудь.

– Так-так, пират опять получает свой трофей, – плотоядно оскалился Риваль, обнимая жену. – Свой сладкий-сладкий трофей.

– Да как ты! – воскликнула, ничего не понимая, оглянулась на склон, ища его лыжню. – А пирату не вредно? Ничего не слипнется за неделю?

Риваль обнял ее за плечи одной рукой, ведя к протоптанной снежной тропе, прижалась щекой к его теплому телу.

– Не, у него волшебный трофей, – муж поцеловал ее в нос, – им невозможно насытиться.

Подняла на него лукавый взгляд. Этот барс каким-то образом умел пробуждать в ее груди тепло, раздувать угли и поддерживать огонь. И все это в самые неожиданные минуты. Остановился, прочитал мысли в глазах жены и теперь поцеловал в губы, резко и глубоко, так, что от удовольствия поджала пальцы ног в своих мохнатых сапожках. Это он тоже делать умел очень хорошо.

– Возьму тебя на задание, Кинни, так и быть, – сказал Риваль, возобновив шаг. – Ты сегодня хорошо тренировалась. Молодец. Готова.

– Правда?! – подпрыгнула, чмокнула его в щеку, захлопала в ладоши, даже пошла в пляс, хрустя сапожками по снегу. – Тра-та-та, тарам-пампам.

Риваль остановился, сложил руки на груди, пряча улыбку. Кинни она и есть Кинни. Другой такой нет.

– Хорошо танцуешь.

Газель вдруг остановилась, поняв, что исполнила знакомые движения, зарделась, как маков цвет. В их антилоповой культуре танцы имели особое ритуальное значение – танцевать можно было только для мужа, исключительно наедине. Хорошо изучив обычаи племени нареченной, Риваль не упустил случая в ночь свадьбы потребовать свой брачный танец. Вот уж полтора года Кинни замужем за этим барсом, но до сих пор иногда смущалась, когда барс просил его. Потому что, танцуя для Риваля, наблюдая за его взглядами при этом, получала наслаждение, чувствовала такую свободу и власть, в которых признаться самой себе ещё не хотела.

Натянула мохнатую шапку на глаза. Риваль засмеялся, услышала хруст его шагов рядом.

– Ай! – воскликнула, когда поднял на руки, понес по тропинке мимо засыпанных снегом елей.

Положила голову мужу на плечо. Благодаря его могучему росту Кинни увидела то, что обычно пропускала. В звенящей, почти волшебной, тишине пушистые белые деревья стояли неподвижно, словно боялись растерять свои роскошные наряды. В лучах зимнего солнца снежные кружева светились всей радугой оттенков. Никакие бриллианты мира не могли сравниться с ними. Небо без единого облака, яркое, синее. Даже ветра не было. Только мороз. И хруст шагов Риваля.

– Люблю тебя, – сказала тихо.

Прижал к себе крепче.

– Люблю тебя, – отозвался эхом.

После того, как Кинни чуть не погибла в плену кердов, Риваль не отпускал ее от себя. Сказал, что второго такого раза просто не переживет. А Танабату нужен правитель. По крайней мере до тех пор, пока у них с Кинни не появится наследник.

Впереди показалось селение антилоп. После объединения с барсами племя вернулось на прежнее место – пустынное, заросшее дикой травой. Только обломки сожженных домов напоминали о былом величии. За полтора года антилопы отстроились заново. Не так широко, конечно, как раньше. Но дома, новые и крепкие, построили по обычаю – спиралью. И площадь центральную заново выложили камнем, и храм. На главной улице опять стали слышны детские голоса и смех. Нет, никто не забыл пожар и горе, что он принес, но учились жить заново.

До пожара Риваль тоже строил дом в селении антилоп, чтобы они с Кинни могли жить в нем и растить детей. Не обычный глинобитный, а деревянный и теплый. Судьба распорядилась иначе. Дом вместе с остальным населением сожгли соратники Риваля барсы, а сам парень стал единственным оставшимся в роду наследником графства Танбацкого.

Хрустя сапогами по снегу, Риваль прошел мимо селения в сторону леса. Там, за первым рядом деревьев, он построил их с Кинни дом заново. Без единого изменения. Газель спросила его тогда, зачем взялся строить и значит ли это, что переедут они в лес теперь. Было бы глупо ожидать, конечно. Граф Танбацкий обязан вести дела во дворце в центре Танбата, управлять землями и войском. Там они с Кинни и жили. А теплый деревянный дом в лесу антилоп стал такой необходимой отдушиной, местом, где граф с графиней могли просто быть собой – мужчиной и женщиной, мужем и женой, Ривалем и Кинни.

На улице смеркалось, когда пересекли первый ряд деревьев. Крыша дома спала под снежным покровом, в окне тихонько шептал свет от печи.

– Я сама могу идти, – тихо сказала Кинни мужу, поиграв с прядью его волос.

– А я могу нести.

Прошел по расчищенной снежной дорожке, толкнул плечом дверь, занес внутрь и только теперь поставил Кинни на ноги.

В избе было тепло. Печь ещё не потухла, тлеющие угли весело перемигивались. Если снаружи неизвестный свидетель не узнал бы тайное жилище графа Танбацкого, то по внутреннему убранству уж точно догадался бы. Сняв сапожки и запустив пальцы ног в пушистый ковер, Кинни рассеянно подумала, что один недостаток у ее мужа все же был – он любил удобство, как говорили за морем "комфорт". Как правило он шел в соседстве с немыслимой роскошью. Проследила взглядом за тем, как Риваль убрал верхнюю одежду в шкаф, прошел к столу – расписному дубовому столу с резьбой по краю столешницы. Там лежали чертежи крепости, которую барс задумал построить для защиты земель от возможных атак с моря. В тот раз, когда Риваль чуть было не потерял Кинни, керды зашли в земли Танбата с воды, не встретив серьезного препятствия. Много времени ушло у графа на этот чертеж. Никому больше доверить не смог. Сперва, конечно, созвал в Танбат лучших зодчих графства. Изучил предложенные чертежи. Все поголовно были больше про красоту и торжественность нежели про защиту и укрепление. Поэтому оборонительную часть начертил сам, после обсудил с Клеопатрой, вдовой покойного ныне графа Танбацкого и старшего брата Риваля. Она состояла в Совете ученых барсов и считалась поистине умнейшей женщиной графства. Клеопатра сразу сделала несколько предложений по поводу проекта и попросила дать время на более глубокое его изучение. Вот как раз доставили окончательные выводы.

Кинни прошла к печи, вынула котелок с томлеными овощами и мясом. Здесь, в лесной избе, они с Ривалем сами готовили еду, рубили дрова, носили воду и без чьей либо помощи вели простой быт. Насколько простым он мог быть в доме с ворсистым ковром, белоснежной, застеленной мехом пуховой периной, одноцветной мебелью из массива дуба и печью, обложенной расписными изразцами.

Кинни поставила котелок на стол, зажгла восковые свечи в тяжёлом кованом подсвечнике – зимой солнце садилось очень быстро. На улице снова пошел снег, тихо мерцая, заглядывал прямо в окно. Пряный аромат медовых сот наполнил воздух. Риваль отложил пергамент, принес на стол тарелки и приборы, обнял Кинни:

– Пахнет божественно.

Развернулась в его руках, положила ладони на широкую грудь.

– Вы просто проголодались, милорд.

Кивнул, многозначительно улыбнулся.

– Проголодался.

Когда наклонил голову, Кинни привстала на цыпочки, чтобы быстрее встретить его губы. Только этот мужчина умел целовать так, что целый мир замирал. Столько времени вместе, а живот все так же сводило от приятного предвкушения. Быть обнятой этим большим воином, окруженной его запахом, силой, Кинни даже предположить не могла, что на земле может существовать такое удовольствие. В секунду короткого просветления сообразила, что Риваль, действительно, голоден. Опустила голову, прижалась лбом к его груди.

– Ты не ел с утра, Риваль. Восстанови силы.

Разомкнул нехотя руки, отступил, признавая ее правоту. Кинни поставила тарелки, унесла обратно котелок к печи. Обернулась, кокетливо улыбнулась мужу:

– А вам, милорд, силы еще потребуются. Вы же снова получили трофей.

Риваль засмеялся, отодвинул стул Кинни. Дождался, когда сядет, и только после обошел стол и сел напротив.