Ополченский романс

Очередное художественное осмысление личного военного опыта Захара Прилепина.
Четырнадцать рассказов под одной обложкой, с общей темой и плавающими из рассказа в рассказ персонажами.Тема интересная: война на Донбассе. Война, как известно, никогда не меняется. Заманивает и убивает. На войне ведь, знала бабка, за наших – всегда воюют хорошие. А плохие – они воюют за чужих; так повелось.

Только вот, чем, собственно, наши от не наших отличаются, а хорошие от плохих? Поменяй автор фамилии и позывные героям, флаги, да сторону конфликта, что изменится?! А ничего не изменится. Какая такая сила ведёт людей в чужую страну воевать. Что же это за сила-то? Пробудившееся национальное сознание? Не-а. Культурный код? Не-а. Деньги? Не-а. Честь и Слава? Не-а. Прилепин сам это всё поднимает в тексте, а твёрдого и чёткого ответа не даёт. Просто летят, как мотыльки на огонь; бегут куда-то или отчего-то. Небо славян, что называется, точит вены. Персонажи не маргиналы какие-нибудь. Вот, есть у нас участник чеченской войны, замдиректора имеющий трёх любовниц, а берёт - всё бросает - и едет в ополчение. Он сам не знает зачем, и Прилепин не знает. Да и не хочет он знать, не надо оно ему. А кто-то якобы от жён бежит, а кто-то от реальности и так далее. То есть вот, выделяет автор какую-то прослойку людей, которые просто хотят воевать, ну и так просто совпало, что воевать они хотят на той стороне, где был Прилепин. На той - украинской - стороне такие же воюют, просто знаки различия другие. И вот Прилепин выделяет их зачем-то и обосабливает. То есть сознание их не сформировано бытием общественным, в котором они воспитывались, а наоборот оно их тяготит. А суть их в войне, они и трудиться умеют, и любить умеют, и дружить, и враждовать.
Романтизация и бытописание наёмничества, как оно есть. Бывают, мол, такие люди с такими вот наклонностями и надо им где-то эти наклонности реализовывать. Внутри каждого Декстера, дремлет демон. Не дадите им убивать - они в коллекторы пойдут или ещё в какие уважаемые нынче замдиректора. Слабенько, Захар, очень слабенько. Большие писатели они не про это, Захар. Они про идеи и идеалы, про причины и следствия. Большое, Захар, видится на расстоянии. А вот лицом к лицу всего не увидать. У Декстера, Захар, травма была детская, не родился он таким, понимаешь? И не отправил его правильный батя в "блэкуотер". Вот и получается, какие вопросы поднимает автор? А никакие, просто люди, просто зарисовки. Где-то реалистичные, а где-то не очень. Там, где не очень реалистично, скорее всего так оно и было в жизни.
За что воюет ополчение? За что воюет отдельно взятый ополченец, чего он хочет-то? Курить и воевать. Для контраста нам Прилепин даёт необустроенного в жизни парня, которому война ваша даром не нужна, мол, вот он неудачник, и не пошёл никуда воевать. Да "дяденьку" милиционера, который опытным глазом видит тёмную сторону каждого "ополча", ту самую, которую друг в друге они вообще не замечают.

Из плюсов можно выделить повествование. Читается проза Прилепина легко, видно, что писалась книга тоже легко. На эмоции не давит, слезу не выпрашивает. Наконец-то автор практически отказался от нарочитых нежностей в отношении женского пола. Избавился от этих приторных "кудряшек ниже пупка". Развивается человек. И бравады поубавил, что тоже хорошо отражается на тексте.
Самый сильный рассказ: "Контрабанда".

- А я на скрипке играл.
- Как? - не поверил Лютик.
- А вот так, скрып-скрып, - серьезно ответил Скрип, изобразив, что держит скрипку и пилит ее смычком. Он был особенным. Они все были особенными. Он тоже был особенным, когда ворвался в стагнирующую русскую литературу нулевых со своей пацанской прозой: военной как в "Патологиях", прибандиченной как в "Восьмерке", ностальгирующе-остросюжетной как в "Черной обезьяне", горько-безнадежной, агрессивной, ниспровергающей основы - как в "Санькье". А потом была "Обитель". Великая книга, вопиюще несовременная к моменту выхода, когда все уж четверть века, как начитались лагерной литературы и возвращаться, вроде, не планировали. "Обитель" задала новый вектор осмыслению коллективной травмы/вины, насильно вывернув нацию из колеи иванов, не помнящих родства к локациям "вспомнить все" и "анализируй это". Почти по Грибоедову: "чтоб искру заронил Он в ком-нибудь с душой, кто мог бы, словом и примером, нас удержать, как крепкою вожжой, от жалкой тошноты по стороне чужой"
За "Обитель" Прилепину стоит быть благодарными, сколько бы чуши он ни написал потом. Потому что после была война, и он сделал свой выбор. Каждый правый имеет право, ультраправый не меньше любого другого, и я верю, что политическая активность писателя, плод его глубокого внутреннего убеждения. Есть, однако, некоторые проблемы. И первая в том, что милитаристски ориентированное творчество с неотвратимой закономерностью перестает быть таковым Забыл, не знал или не поверил, что музы молчат, когда бьют пушки? Печально, но Муза, похоже покинула его окончательно.А вторая, по порядку, но не по значимости, в том, с эргрегором российской государственности, Жругром не стоит заигрывать или пытаться обыграть на его поле. Ему ничего не стоит перемолоть и куда большие, чем прилепинское, дарования. Далеко за примерами ходить, не надо, довольно вспомнить обоих Александров Сергеевичей. Хотя там было физическое уничтожение носителей, после чего нация в одном случае обзавелась солнцем поэзии, а во втором сокровищница пополнилась алмазом "Шах". Сомневаюсь, что за Прилепина что-нибудь дадут, он в труху перемолот.И это страшно, на самом деле, когда на твоих глазах дар божий выжирают изнутри. Читала "Ополченский романс" и плакала злыми сухими слезами: "Покушал любимый. Ты погляди, Федор, от сарделек одни шкурки остались..." (с) Первая новелла "Жизнь" еще почти тот, прежний Прилепин. Чертова дюжина остальных, все дальше скатывается в невыносимую, содержательно и стилистически убогую топорность, автором которой с равной долей вероятности мог бы выступить хоть Вася Пупкин, хоть Скрып, Худой или Лютик из числа персонажей.Для чего вообще нужно пребывание на этой войне? Скажете, за идеалы, затем, чтобы защитить людей? Ох, не смешите меня пожалуйста. Чтобы те, что наверху, могли без помех пилить бабло, а те, что внизу, познать спектр ощущений опричной вольницы? Теплее, но все еще не вполне. А знаете, какая самая главная причина? Нипочем не догадаетесь - лицо капитана Лесенцова. Дело в том, что на войне, дети, оно обретает какую-то особой скульптурности лепку, в то время, как в мирной жизни плывет, утрачивая значительность: скулы уже не те, и морщины с обветренностью не так хороши.Что за... Мать-мать-мать! Не чокаясь.

Как и любая книга Захара Прилепина, когда автор пишет о том, что пережил, «Ополченский романс» пронизан чувствами. Для меня одной из лучших книг Прилепина была «Патологии». Но сейчас «романс» приблизился. Не ждите книгу баталию или книгу хронику трагедии на Донбассе. Все таки здесь в первую очередь люди, которые пришли защищать Родину. 

«И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте
У незнакомого поселка
На безымянной высоте».
М. Матусовский
(родился в Луганске)
Эта книга читается на одном дыхании. Словно вдохнул, потрясенно задержал дыхание, увидев что-то очень необыкновенное в простом, казалось бы, давно знакомом и обыденном. Собрался выдохнуть, а уже книжка закончилась.
Хотя, конечно, в войне и воюющих людях нет ничего обыденного. Потому и книги о воюющих людях никогда не закончатся. У Прилепина получилась хорошая книга.
На эту войну люди едут от лёгкости жизни (когда нет жены, нет детей). Но и часто сбегают от жен. Позже понимая, что жена (и дети, конечно, дети в первую очередь) ждут с войны. И любят…
Но, кажется, все едут и становятся бойцами от того, что кажется, что мироздание кривится, съезжает на бок…и еще за то, что деды воевали, надо воевать снова. И еще от того, что каждый считает себя носителем правды настолько важной, что и жизнь становится невесомой.
И главное. На войне тяжело, но настоящий воин не должен задумываться о подлости всего сущего, о бессмысленности войны или ее жестокости. Потому что сидеть в яме и думать, что умираешь за грязный дачный поселок за спиной, нельзя.
Нельзя думать и о том, что название этого поселка для народа станет символом мужества, стойкости и отваги.
Об этом пишет Прилепин просто и увлекательно.

В прошлом году уже было про Донбасс.Фантасмагория.Нынче снова про него же.Только романс.Как по мне отличия в тональности никакого. Ну, да и правда, без без разницы. Это ж так, слова для литературоведов. Пускай они объясняют. У нас дело проще – критика.Глубоко не копаем, а то другим не останется. Делимся не столько фантазиями по поводу текста, сколько непосредственными впечатлениями. Как увидел, так и отозвался. Полистаешь книжку и сразу за клавиатуру – вперед и быстрее.Однако с книгами Прилепина, если их действительно читать, а не хвалить с закрытыми глазами, быстрее не получается. Не потому что там мыслей густо, а потому что их там нет совсем.Приходится сидеть и обдумывать: что это такое я там сейчас освоил?Поэтому можно смело сказать: писателя Прилепина со своим, как принято, писать, мировоззрением, не существует. Мировоззрение ему придумывается задним числом, друзьями-критиками, за писательским обеденным столом. Вместо него набор даже не тезисов, не принципов, а каких-то свай, вбитых в каждую книжку. Прочитал одну, можно не брать в руки остальные. Там все то же. С чего начинал 20 лет назад, про то и сегодня. Никакой эволюции. Только смена декораций.«Жизнь – дерьмо», правда «дерьмо» отрезал, видимо, в первом «рассказе» редактор. Обычное нагромождение ужасов и бытовой чернухи в стиле «нового реализма»: все у мужика шло не так – и в армии били, и жена не та попалась, и собака сгинула. Но тут война, и как все вокруг заискрилось, заиграло, полезло наружу. Обычный милитаристский бред: война делает людей и жизнь лучше. С чего бы?На том стоит и держится «Ополченский романс», сборник свежих текстов («новая проза!») со сквозными героями - солдатиками. То одним поиграет Прилепин, то другим. Вспоминаются детские годы. Войнушка.Почему сборник текстов, а не рассказов? Да потому что по ощущениям, сказать о любом из 14, как выразился Алексей Колобродов, треке, рассказ – будет жирновато. Вот, даже он не осмелился вымолвить.Почему. Да от того, что не хватает художественности (очерковой документальности, правда тоже), привычной литературной работы с кульминациями и конфликтами (ну не зачитывать же в этот ряд жалкие прилепинские многозначительные вихляния в конце каждого текста). Описаний, рассуждений, анализа да психологии. Эмоций и тех нет. Будто не книжку читаешь, а сидишь, лузгаешь семки и слушаешь как тебе травят байки про то как в прошлом месяце гуманитарку возили, а еще раньше укров в квартире постреляли, как искали кастрюлю побольше, чтоб кашеварить, а вместо того наткнулись на питона, и вообще про то, что мужик на войне все умеет делать, поэтому для него война лучше бега по утрам и курсов профориентации.В общем, такой треп дворника на скамейке, у которого всех мыслей выклянчить у тебя пятихатку (или сколько там книга стоит) для поправки собственного здоровья. И тебе заливают про рай малороссийских потерянных мальчиков, где мамки нет, а бабы-подруги только для использования по прямому назначению (это они в России на диванах все умные). Войнушка, как и было сказано. Только взаправду. Стрельнешь, человек падает и из него течет, как по Гераклиту. Так же интереснее.Или вот, другая ассоциация при чтении. Уже не про дворника, поющего по нотам гимн мужику, которому сделали апгрейд, пластическую операцию «Петей», «трубой» или автоматом, а про иное. «Ополченский романс» - это ж новеллизация новейшего шутера, готовящегося к продаже «Call of Duty: Ranger Romance»: туда побежали, там постреляли. Пока молодое поколение играет, сидя за монитором, для того что постарше, организовали досрочный релиз на модной старой платформе, бумажном носителе. Читай! Не хочу!Вполне подходящий для шутера набор квестов – перейди границу с фурой и без, займи ключевую точку и удерживай ее определенное время, захвати указанный населенный пункт при поддержке союзников в течении недели, имея в своем распоряжении дополнительный ресурс в 25 тысяч долларов. Действие разворачивается в вымышленной восточноевропейской стране Новороссии.Почему в вымышленной? Потому что с реальными приметами в книжке плоховато. Врежь пару текстов в ранние сборники рассказов про Чечню, отличия найти будет сложно.Кроме того, книга Прилепина традиционно пребывает где-то в области абстракций. Если прилепинские «наши» еще имеют клички как у собак, то противоположная сторона лишена каких-либо признаков животного происхождения. Это так, движущиеся мишени. В этом смысле книга получается чрезвычайно плоская, и как не заверяет нас издательство, тенденциозно-публицистическая: мы – люди, а они нет. Ну вы знаете, у врага не должно быть лица, а то в него и не выстрелишь, подумаешь, мама будет плакать, дочь по потере кормильца в проститутки пойдет, а сын в денежную кабалу.А кто такие эти «мы»? Помимо чисто бытовых деталей уяснить будет крайне сложно. У этих мужиков, замешанных в одной прилепинской чернильнице, объединенных общей тягой к местности, где свободно стреляют, нет какой-то специфической человеческой сложности, за которую можно было бы зацепиться читательскому глазу. Бегают с оружием, глядят влюбленными и не очень глазами на командиров, пьют, жрут и изредка трахаются, пока бомбардировка не началась или выпала побывка на родину. Возраст значения не имеет. Потому что они никогда не вырастут. Потому что у мужика в прилепинском понимании, получается, нечему расти.«Зачем мы в Донбассе?» Сколько не листаешь книжку, понять невозможно.Потому что такого вопроса даже не стоит, рефлексия отсутствует напрочь, а повторять идеологемы образца 2014 года в 2020 году как-то глуповато.«Носители правды объемной и важной». Какой? Нет ответа.Вот и приходится автору держаться за плакатно-картонное, неопределенное, хуже облака в штанах, «мужское достоинство».Про спасение мирного населения тоже не скажешь. У меня есть подозрение, что Прилепин вообще туманно представляет себе, как оно выглядит, это население. Да и нет его практически в тексте, кроме бабки с мобильником в одном из рассказов.Смутно он представляет себе и нормальную (непостижимое для него слово) обычную человеческую жизнь. О ней ведь нет у него практически текстов, ясных жизненных, убедительных. Но не зная спокойной человеческой жизни и о войне глубоко и правдиво не напишешь. Только романсы для воспроизведения членами призывной комиссии.