МОЯ ЛЮДА родом из детства и СССР. Рассказы, статьи, эссе с комментариями составителя книги Замирбека Осорова

Действительность подтвердила худшие опасения. Из Фрунзе начали требовать сдачи дела в суд. Прежнего следователя – Акмата -вдруг вновь назначили старшим в группу, сместив «хорошего» следователя – Искендера- к нему в помощники (как потом узнал Абсамат, об этом ходатайствовал прокурор, надзиравший за следствием, тот самый, с которым следователь вел дело с самого начала. «Рука руку мыла».

«Хороший» же следователь теперь при встрече, разводя руками, говорил:

– Что поделаешь? Но вот, если и на этот раз суд вернет дело, то тогда уж точно его дадут мне, и я вас всех оправдаю – и по-прежнему источал добродушие.

А подельники Абсамата искренне сожалели о случившемся, не сознавая того, что дело не в следователе, а в системе, которая кормилась не за счет рядовых исполнителей (у них и не было таких средств, чтобы кормить систему), а потому отстаивала не их интересы. Хорошие же следователи, то есть объективные, не борющиеся с преступностью, а действующие по закону, системе были не нужны, как телеге пятое колесо. Для того, чтобы появились хорошие следователи, нужно было менять систему.

Следствие возвращалось на годами наезженную колею…

Но тут, как иногда бывает в жизни, случилось непредвиденное: умер следователь.

Утонул на очередной дружеской пьянке, которая проходила на берегу водохранилища (говорили, что шестеро коллег из разных ведомств не поделили между собой, выделенных директрисой и двумя торгашами трех миллионов отступных за сокращение их дел в прокуратуре). Конечно, если этого бы не произошло, он уж точно до победного конца довел бы дело, несмотря на то, что в последнее время судьи обнаглели: чуть ли не каждое дело отправляют на доследствие. Вот раньше, а впрочем, совсем недавно ведь были времена… Довел дело до обвинительного заключения, отправил его в суд (а там все проходило) и празднуй себе, отдыхай, ожидая благодарностей от начальства, а то и повышения по службе за очередной вклад в дело борьбы с преступностью.

Заменили и прокурора. Он был почетным гостем на той пьянке, когда утонул следователь.

Так они и шли вместе по жизни до последнего дня следователя. Вместе работали, вместе заканчивали дела и вместе отдыхали как могли, закусывая после посольской водки китайскими змеями, – это уже в последнее время, в первые годы перестройки, когда закрывались последние точки и змеились очереди за водкой.

…Свобода входила в жизнь. Приятно было открывать двери самому без помощи других, в обязанности которых входило это. Любая погода представлялась самой лучшей, так как дышала волей…

И вновь к нему навстречу бежала дочь.

Бежала так быстро, как только могла в свои три с половиной года.

Бежала так, как будто кто-то хотел ее опередить, а ей нужно было не допустить этого.

Бежала, крепко стиснув зубы, впиваясь глазами в Абсамата и размахивая маленькими ручонками.

Но теперь возглас «акам келди!» (брат пришел! -кырг.) звучал не только всепобеждающе, но и жадно, словно она хотела раз и навсегда отбить чье-либо право на своего брата, как обычно называют своих отцов дети в киргизских семьях, растущие под присмотром бабушек и дедушек.

И откуда было ей знать, что следак – это следователь, который привык распоряжаться человеческими судьбами в зависимости от карьеры, выгоды или личной неприязни, орудуя законом, как мечом и щитом, будто написан он был только для него и ничего не делал бесплатно, словно был ему выдан патент от имени государства на продажу постановлений, определений и решений. А прокуроры и судьи потворствовали ему и ладили с ним, как и ладили между собой, находясь в одной упряжке, и получая подачки и от него, как и от других…

И иногда, заражаясь всеобщим духом борьбы с преступностью, преследуя свои корыстные цели, и, словно насмехаясь над собственным предназначением, в эту упряжку впрягались и адвокаты…

Но она знала одно – как хорошо, когда рядом отец.

На небе, закрытом облаками, матовым кружком висело солнце, тускло освещая землю.

1993.

ЛЮДА

или Письмо в программу «Жди меня»

История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она-следствие наблюдений ума зрелого над самим собою.

М.Ю.Лермонтов

Добиться успеха, как подсказывает мне опыт, можно лишь одним способом- говоря правду, как ты ее понимаешь…

С. Моэм.

Полгода, если не больше, я потратил на то, чтобы написать рассказ или повесть о женщинах нашего времени. Прототипами героинь выступили моя жена и ее сестра-подруга- успешная (как любят говорить сейчас), молодая еще женщина без нравственных комплексов, работающая бухгалтером в нескольких местах, незамужняя, красивая… Моя же жена в последние годы во всем, как сказали бы раньше, равнялась на нее…

…И такая меня взяла тоска: становилось все противней в душе, как будто бы сам заполняешься грязью, когда стал описывать, вплотную разрабатывать образы этих женщин, которых я близко и достоверно знал… что я решил, отложить это дело до другого времени…

…Пока же решил написать о Людмиле Б. из моего советского далека. Давным-давно я собирался написать о ней. Несколько раз принимался, но не продвигался дальше нескольких страниц: время не наступало… Как говорила моя первая теща, явно пытаясь выглядеть мудрой и передавая чьи-то слова: «Ар бир иш сааты чыкканда бутот». («Каждое дело исполняется с наступлением своего времени». -кырг.) И вот теперь, мне кажется, что это время наступило, и, даст Бог, я напишу. Собственно, я и писать-то стал из-за нее: «Благодарю тебя за то, что по судьбе прошла…» (Р. Рождественский).

У каждого своя судьба-это теперь мне известно: “ У каждой вещи есть истинная суть, и не придет раб к истинной сути веры, пока не узнает, что постигшее его не могло обойти его стороной, а то, что обошло его стороной, не могло постичь его». (Ахмад).

Да, у каждого своя судьба, но за что Ты, Всемогущий, сделал так, что я, конечно, по Твоей воле, сам отказался от нее, от единственной женщины, которая могла дать мне счастье на этой земле?! Сколько раз она потом мне все снилась, говоря: «Что ты сделал, Саша?!» И сколько раз я убеждался, после каждой следующей жены, что сам, не ведая этого, оправдывая по недалекому уму человеческому свое решение, оттолкнул свое счастье, отказался от женщины, которая была бы мне хорошей женой…

О Всемогущий, что теперь зря сожалеть… если она жива, сделай счастливыми ей оставшиеся дни, и если мне не суждено уже соединиться с ней в этой жизни, то в другой- в вечной жизни- дай мне в супруги ее: и никаких Твоих гурий мне не надо!

О Всемогущий, исправь эту ошибку (не Твою- мою), если это возможно, то еще в этой жизни!..

Во время первой встречи с Людой в 1965 году автор был в том же возрасте, что и сегодня его сын Бексултан.

В один из летних ясных, но уже прохладных дней, в конце августа 1965 года, к нам пришли познакомиться наши будущие соседи. Их дом был на ремонте, а они, пока жили на временной квартире, недалеко от нас. Отцу этого семейства, который был партийным работником[2 - Речь идет об известном партийном деятеле Ю. П. Беляке, который жил в городе Кара-Суу в то время по соседству с другим известным партийным деятелем А. О. Осоровым, с которыми он был в дружественных отношениях, как и их семьи.], полагалась эта соседняя квартира, вернее, дом в пять комнат с большим, по меркам того времени, двором.

По меркам того времени, где, по крайней мере, в жизни общества провозглашались такие ценности, как нравственность, порядочность, честность, скромность, что «человек человеку друг, товарищ и брат» и др., так обесцененные в представлении людей сейчас, когда в обществе царят совсем другие ценности: «фальшь, обман, воровство, подлость, лицемерие, предательство поднятые до уровня добра» (по М.С.Норбекову), – и «…когда не к кому прислониться душой», – как заметил советский и русский писатель Д. Гранин. Вообще наше советское время (особенно, так называемое, время застоя; время —хорошего человека и руководителя-Л.И.Брежнева, затем К.У.Черненко и Ю.В.Андропова) было хорошим, благодатным временем в жизни простого народа, потом бессовестно оболганное и преданное…

Пример Китая с его системой либерального коммунизма говорит о том, что мы поспешили в мир капитализма-в мир Зазеркалья, где «каждый за себя – один Бог за всех», где сама система развращает человека, если не противопоставить ей идеалы нравственности, выработанные всем ходом человеческого развития, и отображенные во всех мировых религиях, в культуре и в литературе… Оставаться человеком в бесчеловечной в своей основе системе!.. и в порождаемой ею бесчеловечной среде!..

Впрочем, нас и не спрашивали… простому народу не нужен был развал великой страны – Советского Союза.[3 - Европа и Америка – это и есть наш родной дом, где все люди ведут себя как дети и хорошие родственники. Все вежливо здороваются при встрече и бояться чем-то обидеть тебя. Мы же, оказавшись в этой ситуации, часто чувствуем себя и ведем, как слон в посудной лавке. У нас просто не принято быть такими и мы привыкли всегда и везде либо показывать свою силу и агрессию, либо слабость и беспомощность. Из «Возвращения домой». https://www.proza.ru/2019/09/22/748 (https://www.proza.ru/2019/09/22/748) См. также «Европейский хадж» https://www.proza.ru/2019/09/22/734 «Время, когда мы будем любить друг друга» https://www.proza.ru/2019/09/22/736]

7 апреля в Кыргызстане прошла революция социального (почти социалистического с ее декретами) характера… движущей силой которой выступила беднейшая часть населения (молодежь и граждане постарше без работы, без жилья, без средств для простого существования),лишенная тех минимальных прав, которые при социализме им гарантировало государство. Власть, особенно в Кыргызстане, не прислушалась к призывам академика А.Д.Сахарова к конвергенции систем, т.е. брать лучшее, что есть в обоих системах, и что стало уже во второй раз причиной революции или переворота в Кыргызстане. Конечно, власти было легче обвинять беднейшую часть населения в нежелании работать, в лени, чем обеспечить ее работой или нормальными пособиями по безработице. Опыт нашей республики показал, что даже благосостояние большей части населения не является гарантией спокойствия в государстве-гарантией спокойствия является благосостояние небольшой, но беднейшей части населения, «…которой, – как говорили классики марксизма, – нечего терять…» Пока государство не возьмет на себя эту заботу, как это делается в развитых государствах Запада, в России, Казахстане, Кыргызстане будут сохраняться причины и условия для очередного переворота или революции… для очередных массовых беспорядков… что страшно для простого народа, и что должно быть стыдно власти допустившей это.

После взаимных приветствий, взрослые удалились домой, а во дворе остались мы: Женя, Люда, я и Коля-мой старший брат.

Меня не радовало знакомство с Людой и ее старшей сестрой-Женей. Я взобрался на забор и, ухватившись за столб ворот, разглядывал улицу: и мне это казалось более стоящим делом, чем стоять внизу рядом с девчонками.

Они этого, словно не замечали, рассказывая нам с братом, с чувством сожаления, о покинутом городе Кадамджае, об оставшихся там друзьях. То и дело они обращались к друг дружке: «А помнишь Сережу?» -«Да, хороший был мальчик».

Люда была моей сверстницей, а Женя года на три старше. Обе были в красных плащах, у Люды еще была на голове красная беретка с того же материала, что и плащи. Остренький носик был усеян веснушками, которые исчезали на светлой коже лица. Красновато-золотистые волосы выбивались из под беретки маленькой челкой спереди, а сзади свободно ложились на плечи. Свето-коричневые глаза, которые, как я заметил впоследствии, могли сильно радоваться, сейчас выражали сожаление, и только при воспоминании о добрых сердцу друзьях и подружках, наливались сдержанной радостью. У сестры лицо было строже и несколько круглей, волосы и глаза темней.

Внизу, тем временем, Коля и Женя играли в настольный теннис, Люда стояла сбоку теннисного стола и следила за игрой. Коля рассказывал им о нашей школе, находящейся в начале нашей улицы и тоже, как улица, носящая имя великого русского поэта -А.С.Пушкина, и имя которого я присвоил себе, и которое с тех пор стало моим вторым именем.

В конце нашей встречи, я все-таки снизошел до девчонок и спустился с забора. Люда спросила меня о том, в какой из четвертых классов ей пойти. Я предложил ей идти только в 4«а» и никуда больше. Это был мой родной класс.

Так началось мое знакомство с той, которую после я стал называть своей любимой, и называю ее так по сей день…

И сейчас я ее вижу, представляю (у меня есть бессознательная, как у некоторых, способность иногда видеть человека, где бы он ни был, на каком бы расстоянии от тебя не находился, словно на фотографии или в кадре кино) строгой, умудренной опытом жизни женщиной, только что перешагнувшей 50-летний рубеж, и полной еще женского обаяния и грации.

Я знаю, что люди, особенно близкие к друг другу, могут общаться на расстоянии. Порой в мыслях, в дремоте или в снах мы с кем-нибудь общаемся, узнаем какие-то новости, знаем о том, как к друг другу относимся. Потом при встрече убеждаемся в том, что, действительно, отношения таковы, как в этом общении на расстоянии, а новости, о которых нам сообщают, нам уже известны.

Таким же путем мы можем общаться с нашими недругами, знать заранее об их намерениях… и просим Бога оградить нас от этих людей, уберечь от их зла; и Он защищает нас, исправляет наши дела, куда-то направляет нас, а куда-то, наоборот, не пускает…

В прошлом году дух Л.Б.,как только моя жена уехала в Москву, посетил меня во сне (я словно просыпался и обратно засыпал, а дух заботился обо мне),освободил меня от обязанностей перед этой безнравственной женщиной, чтобы я жил своей жизнью, делал свои дела, работал… Этот дух был очень рассержен на мою жену, ведь только женщина понимает, как может бессердечная и бессовестная женщина изводить мужа… Родная моя, она, как в детстве, беспокоилась за меня… (Она, по моим снам, проживает в Пулково, под Санкт-Петербургом, и руководит какой-то научной лабораторией).