Тайник в ковре

Тайник в ковре
Заур Гасанов

«Тайник в ковре» – это первая часть трилогии которая описывает один из самых драматических периодов истории исламского мира, а именно начало столкновения на почве противостояния суннизма и шиизма двух великих империй – Османской и Персидской. В те годы на престолы обеих империй взошли молодые и амбициозные лидеры: Сулейман Великолепный и Тахмасиб I из династии Сафавидов.

У каждого из этих правителей были сокровенные секреты. Книга расскажет про первую интригу между правителями их секретными службами сопровождавшуюся заговорами и убийствами и другими событиями развивавшимися вокруг таинственного ковра. Как всегда бывает на Востоке интрига непредсказуема: «что бы ты не думал ты будешь неправ».

Заур Гасанов

Тайник в ковре

© Гасанов З., 2019

© Издательство «Пятый Рим»™, 2019

© ООО «Бестселлер», 2019

* * *

Глава 1

Лучше вовсе молчать тем, кто речь не ведет о тебе.

Лучше все позабыть, если память пройдет о тебе.[1 - Бейт из «Первого моления о наказании и гневе Божием», поэма «Сокровищница тайн» Низами Гянджеви в переводе К. Липскерова и С. Шервинского. Здесь и далее эпиграфы из поэм Низами Гянджеви.]

Верблюд никогда не болел. Если уж говорить совсем честно, то почти никогда. Даже если и ухудшалось самочувствие животного, то кочевники и это почитали за благо. Существовала древняя легенда о том, как один верблюд отстал от каравана. Опытный проводник заподозрил, что тот болен. Заглянул ему в пасть, раскрыл веки, покрытые толстым слоем песка, пощупал бока и произнес: «Оставьте его здесь, ему не жить».

Через две недели, возвращаясь назад, торговцы нашли этого верблюда живым и невредимым. Он лежал в странной, дурно пахнущей черной грязи, чем-то походившей на мазь, которую используют для факелов и ламп. Но сколько ни старались ее поджечь, ничего не получалось. Вещество непонятного происхождения не горело. Караванщики из любопытства собрали грязь в бурдюк и забрали с собой, погрузив на чудом излечившегося верблюда. Позже выяснилось, что грязь эта лечит не только верблюдов, но и людей.

Выходит, даже заболевая, верблюд был способен приносить пользу. Это было еще одно чудесное его свойство, помимо выносливости и неприхотливости. А еще – прекрасного зрения и чутья, способности стойко переносить долгие дни путешествий через бескрайнюю пустыню с ее свирепыми, внезапными ветрами и смертельно опасными змеями, пить соленую морскую воду или вовсе без нее обходиться. Все это делало верблюдов идеальными животными пустыни.

Нечто подобное можно было сказать и о нас. Мы не болели, никогда не жаловались и были безотказны во всем, с ранних лет воспитываясь в строгом военном духе. В истории не сохранилось о таких, как мы, практически никаких упоминаний, несмотря на то что многие считали нас главными ее вершителями, ну или попросту хотели в это верить.

Нас можно было встретить у каждого правителя, ни один без нас не обходился. Мы не сражались, не охраняли, не следили за здоровьем Шахиншаха – или, вернее, делали все это понемногу. Мы всегда находились рядом с Повелителем, словно его тень.

Ни одно из малых или больших предприятий избранника Аллаха не свершалось без нашего участия. При дворах могущественных шахиншахов нас называли на персидский лад – «бехишти афсар», что означает – воины рая. Лишь узкий круг приближенной к Повелителю знати был осведомлен о нашем существовании. Мы не были наемниками, скорее тайными слугами, которые подчинялись только Шахиншаху или его главному визирю. Однако и за воинами рая осуществлялся контроль. Век за веком пары невидимых глаз постоянно следили за нами. Существовали и конкретные запреты. Нам нельзя было брать жен из семей приближенных Шахиншаха, занимать какой угодно официальный пост. И если вам скажут, что кто-нибудь из великих властителей пренебрегал нашими услугами – не верьте; даже у самых миролюбивых правителей были слуги моего рода, ибо такие люди необходимы во все времена – как в хорошие, так и в самые ужасные.

Нам отдавали приказы, а мы их выполняли. Мы делали все – убивали, резали, душили, насиловали без тени сомнения. Так выглядела страшная и не очень-то приятная сторона нашей работы. Но была и другая, более увлекательная. Наш Шахиншах не привык слышать «нет». Ведь он являлся первым из слуг Аллаха, а значит, мог все чего не могли остальные. Время от времени подданные – от блистательных придворных до черного люда – должны были лицезреть великолепие его власти. И здесь тоже были востребованы наши таланты.

Не имея ни титула, ни даже имени, я знал при дворе все и обо всех. Знал кто обладает настоящей силой и могуществом, а кто является всего лишь марионеткой или шутом; знал кто имеет влияние на Повелителя, а кого он лишь терпит ради корыстных целей. Знал даже, к кому Шахиншах питает искреннюю склонность, а ведь таких было очень мало… Кого вспомнить? Вот разве что изысканная и умная Ханихан-ханум, мать Аликули-хана из племени шамлу, к этой женщине Повелитель относился с почтением. Знал я и кого Шахиншах уже осудил в своем сердце, причем задолго до официальной немилости: так случилось с покойными леле[2 - Леле имел статус регента при малолетних Повелителях, пока они достигали совершеннолетия. Див-султан был вождем могущественного племени румлу, Чуха-султан из племени текали, а Хусейн-хан из племени шамлу, каждый из них защищал интересы своего клана.] Див-султаном, Чуха-султаном и пока еще здравствующим, – но это не надолго, – Хусейн-ханом. Все это были люди, приставленные к Повелителю с того момента как он в десятилетнем возрасте взошел на престол, и люди некогда чрезвычайно могущественные.

Дела при дворе никогда не шли хорошо. Жизнь здесь хоть и казалась благополучной, но на деле все обстояло совсем иначе. У Шахиншаха было не так уж много верных слуг и союзников. Во всяком случае могущественных врагов у него было куда больше. И самым могущественным был османский султан Сулейман Великолепный, что вот уже не первый год вел игру, нацеленную на полное истребление Дома Сефевидов. Сулейман был десятым государем Османской империи, а «Великолепным» его прозвали в том числе за масштабные военные кампании против различных государств. Он совершал длительные завоевательные походы и почти всегда одерживал победу. Он умудрялся воевать и там, и здесь, и на Западе, и на Востоке – так что я бы скорее назвал его вездесущим. Также этот человек прославился как мудрый законодатель. Находясь на пике своей славы, в разгар европейской кампании 1529 года от Р. Х., или 935 года Хиджры, захватывая Балканы и приближаясь к крепостным стенам Вены, султан Сулейман не забывал и про нас.

Его подарок нашему Повелителю – великолепный ковер с изображением Хосрова и Ширин, героев поэмы великого Низами – таил в себе немало секретов, которые не должны были покидать темные сундуки в дафтер-хане[3 - Шахская секретная канцелярия.]. Наши попытки приподнять завесу над этой тайной вовлекли людей из окружения Тахмасиба[4 - Тахмасиб (1514–1576) – второй шах Ирана шиитской династии Сефевидов.] в коварные интриги и превратили их в одержимых подозрениями безумцев.

Одному сказочно красивейшему ковру было предназначено изменить ход истории региона. А моей миссией было раскрыть тайну этого ковра, а еще лучше – понять, кто в действительности стоял за всей игрой, кто дергал за невидимые ниточки могущественных особ в столицах мира, играя ими как марионетками? Что это было – война за земли, за торговые пути, за гаремы, за лучшие умы, за власть и почести? Или мы опять, как это часто бывает, так ничего и не узнаем о том, кто нас вел, куда и зачем?

Глава 2

Шел он дальше без спутников, по неизвестной дороге.

Сам теперь он не ведал, куда приведут его ноги.

Восток любит тишину.

В Империи серьезные дела делались если не молча, то по крайней мере вполголоса. У красивого трона Шахиншаха во время меджлис-и а’ла[5 - Высочайший меджлис состоял из двенадцати ближайших соратников шахиншаха, представляющих административную, военную и религиозную элиту страны.] собирались приближенные Тахмасиба. Чинно выслушивая всех, Шахиншах принимал важные государственные решения. Точно так же на этом троне принимал решения отец Повелителя, Шахиншах Исмаил[6 - Исмаил I (1487–1524) – первый шахиншах Ирана династии Сефевидов.] – человек, который навеки изменил судьбу мусульманского мира, встав во главе кызылбашей[7 - Буквально – «золотоглавые», названные так по головному убору из двенадцати золотых повязок.], тюркских племен что сделали своим знаменем шиизм. Еще полвека назад влияние секты шейха Джунейда,[8 - Глава ордена Сефевийе в 1447-60-х гг, дед шахиншаха Исмаила.] деда Исмаила, не выходило за пределы их вотчины, города Ардебиля. Сейчас же его правнук Тахмасиб правил землями от берегов Евфрата в Ираке до Герата, что на границе с Афганистаном. На севере его власть доходила до Дербента, на юге до портов Персидского залива.

Историю возвышения Сефевидов за последние полвека сложно было объяснить иначе чем благоволением Аллаха. Но люди практичные поговаривали что секрет завоеваний этой династии нужно искать в их первом лидере, главе суфийско-дервишского ордена Сефивийе – Сефи ад-Дине[9 - Основатель ордена Сефевийе в XIV веке, первый глава дома Сефевидов.]. Слава этого ученого распространилась далеко за пределы Ардебиля. До сих пор при дворе пересказывали историю о том как Амир Тимур, или Тамерлан, возвращаясь из похода в Османскую Империю, решил на пути назад встретится с Сефи ад-Дином. Великий завоеватель был настолько поражен глубиной знаний и мудростью шейха что по его просьбе освободил османских пленников и поселил их в окрестностях Ардебиля. Освобождённые пленники объявили Сефи ад-Дина своим духовным лидером. Через столетие потомки этих людей примут шиизм и станут главной силой внутри Османской империи в борьбе против султанов.

Мистические прозрения Сефи ад-Дина и его секретные замыслы, про которые многие говорили, но никто точно не знал в чем же они состоят, были самым охраняемым секретом империи. Даже мне почти ничего не было известно про богословское и политическое наследие великого шейха. Говорили, что самые важные мысли и наставления Сефи ад-Дина передавали только устно и только взошедшему на престол новому Повелителю. Кто и как это делал – тоже было тайной за семью печатями.

Империю Сефевидов населяли десятки народностей, но стержнем государства, его опорой были воинственные племена кызылбашей: афшары, каджары, румлу, варсак, шамлу, устаджлу.[10 - Тюрко-огузские племена, выходцы из степей Центральной Азии. С XI века огузы продвигаются на запад, занимая территории в Средней Азии, Иране и Азербайджане. Огузы приняли участие в этногенезе туркмен, анатолийских турок, хорезмийских узбеков, гагаузов и проч. Упомянутые здесь племена – непосредственные предки нынешних азербайджанцев.] Их знать составляла гражданскую, военную и духовную элиту империи. Издавна жившие в пределах власти Шахиншаха персы и арабы, так же как тюркские племена Центральной Азии и горные народы Кавказа тоже боролись за влияние на Повелителя. В этой борьбе особенный успех сопутствовал персам и арабам, на стороне которых была богатая военная, научная и религиозная культура, великая литература и искусство, которые в умных руках смогли бы хорошо послужить интересам династии Сефевидов.

Курчиев, стрелков-гвардейцев Шахиншаха на быстрых конях, знали и боялись по всей Империи. Их командиром был курчибаши, а главнокомандующий кызылбашским ополчением звался эмир ал-умара, на эту должность Шахиншах избирал вождей самых влиятельных племен. Менее заметен был халиф ал-хулафа, что управлял разветвленной сетью агентов ордена Сефевийе. Агенты-хулафы собирали важную информацию по стране и всему исламскому миру, к ним стекалась переписка внутри Империи, доклады о недовольстве на местах, сообщения о переездах и встречах местных чиновников и вельмож, о визитах христианских миссионеров, которые были очень активны в наших провинциях. Данные о налогах и сборах, о ценах на важные ресурсы – особенно шелка сырца и хлопка сырца, собирали мустоуфии, чиновники шахского казначейства. Все это оказывало прямое влияние на доходы казны, которыми ведал мустоуфий ал-мамалик – главный казначей всех имперских областей. Доклады о количестве пресной воды, об урожае с полей правящей династии[11 - В Империи земли дома Сефевидов называли арази-и хассе, казенные земли арази-и дивани, земли мусульманских религиозных учреждений арази-и моукуфа или вакфы.], казенных полей или земель вакфов – все это собиралось с точностью времени намаза[12 - Сунниты совершают намаз пять раз в день, мусульмане-шииты намаз зохр и аср – обеденный и послеобеденный, а также намаз магриб и иша – предвечерний и вечерний, зачастую совершают совместно, то есть получается те же пять намазов, но трижды в день.].

Но мы, «бехишти афсар», не входили в эту очевидную для всех пирамиду гражданских, военных и духовных лиц. Мы не несли охрану во дворце, не сопровождали Повелителя в поездках и не атаковали неприятеля в конном строю. У нас, как я уже говорил, были другие задачи.

Последние несколько дней я находился в ожидании отъезда. Меня отправляли на юг Империи, в город Бам, что располагался близ границ слабеющей империи Тимуридов. Цели и задачи поездки я должен был узнать у главного визиря. Как всегда, они были разнообразны – настолько что обычному человеку было трудновато охватить своим скудным разумением их все. Но таков уж был легендарный главный визирь Джахан Казвини – требовал многого с других, но более всего – с себя. Этот человек был воплощением всего что ценится на Востоке – верности и ума, хитрости и целеустремленности, набожности и природной скромности. Когда всемогущие леле – наперсники и воспитатели тогда еще юного Шаха Тахмасиба бесчинствовали и интриговали, Казвини сидел тихо и выжидал. По мере того как Тахмасиб взрослел, он проявлял все меньше терпения к бесчинствам регентов, а позиции умного и почтительного Казвини, наоборот, укреплялись. К 935 году Хиджры из трех приставленных к молодому Повелителю леле не выжил ни один. Самого кровожадного из них – Див-султана, молодой Шахиншах убил стрелой прямо во время заседания высочайшего меджлиса.

– Что бы ты ни думал, ты не прав, – так оригинально напутствовал меня главный визирь перед дальним путешествием.

Его грозный взгляд заставлял трепетать многих, но только не меня. Я привык к этому взгляду и меня куда больше интересовало что еще скажет Казвини после того как в очередной раз сообщит подчиненному о его неопытности. Визирь встал с ковра и пригласил меня подойти к карте.

– Вот наш Бам. Что ты тут видишь?

– Хорошую дорогу, великий Кази[13 - Кази Джахан Казвини, один из главных сподвижников первых шахиншахов из дома Сефевидов.]. Это прекрасный источник дохода для казны.

– Она была хороша со времен Дария, и что? Что это дает Дому Сефевидов, нашим кормильцам, сейчас?

– Это дает бумагу Самарканда, кинжалы Мерва, золото Памира, красавиц Карачи, шелк Поднебесной, пряности….

– Ты не понимаешь сути моего вопроса. Все еще слишком молод и думаешь ногами, а не головой.

Таково было другое известное изречение главного визиря, которым он не оскорблял, а скорее намекал на мою незрелость. Для нашего великого кормчего существовали две категории людей – работающие ногами и головой.

Все свой путь начинали, работая ногами: носили за сардарами дорогие халаты, бегали по городу с записками и посылками, встречали и сопровождали гостей, следили за врагами на базарах, в харамхана[14 - Гарем.] и караван-сараях. По прошествии нескольких лет те, кто мог работать головой, поднимались выше. Здесь не было экзаменов и конкретных сроков; у каждого – своя история успеха.

– Война на востоке с тимуридами никогда не закончится. Хорасан вместе с Гератом будут переходить от нас к ним и наоборот. И каждый раз это ставит под удар наши традиционные торговые пути в Индию. Нужно найти другой важный форпост и перевалочный пункт для наших караванов. Но это должен быть не маленький тусклый городишко, а огромный цветущий город, слава которого была бы сродни славе Бухары, Самарканда и древнего Мерва.

Визирь на секунду задумался. Его взгляд словно замер и устремился в глубину комнаты. Он над чем-то размышлял.

– Каких-то полсотни лет назад, – продолжал он, – сунниты правили всей мусульманский уммой с берегов Дуная до стен Китая. Это были многочисленные арабские племена и не менее многочисленные тюркские племена – сельджуки, кыпчаки, узбеки, огузы… Но сейчас, благословение Имаму Али,[15 - Имам Али – Абу?-ль-Ха?сан ‘Али? ибн Абу? Та?либ аль-Кураши? (7.03.599 – 24.01.661), двоюродный брат, зять и сподвижник Пророка Мухаммеда, первый из двенадцати почитаемых шиитами имамов. Шахиншах Исмаил I после восшествия на престол принял титул “сеги-дери Али» – страж, или, буквально, «собака дверей Али». На серебряной монете шаха Исмаила I было отчеканено: Призови Али, проявителя чудес, /Ты найдёшь его себе опорой в печали./Вся забота и горе исчезнут/С твоим покровительством, о Али, о Али, о Али!] мы вклинились в сердце этого царства, разделив его прямо посередине.

– Да, мы предложили глоток свежего воздуха, новый порядок в доме который трещал под грузом старых догм. Полвека назад никто не ожидал что учение Сефевийе так ляжет людям на сердце. Дошло до того, что османы и тимуриды на наших границах заставляют людей клясться Кораном в том что они не идут присоединяться к нам и менять веру.

Это было чистой правдой. Шиизм стал знаменем объединяющим народы, люди со всех концов исламского мира прибывали в наши города и хотели стать частью новой державы. Люди хотели новой веры, новых возможностей и вдохновения которые могли им дать только мы. Багдад, Мосул, Алеппо, Идлиб, даже далекий Хабеш[16 - Абиссиния, ныне – Эфиопия.] – все это теперь наше! Лучшие мастера по коврам, шелкам, миниатюрам, лекари, астрономы и алхимики – все они шииты, последователи имама Али и подданные дома Сефевидов.

– Нужно повторить этот успех на юге империи, верно ли я понял, великий сардар?..

– Ты понял меня правильно. Люди должны поверить в божественную силу нашей веры. Но на сей раз это будет не просто! Древние города Месопотамии, принявшие шиизм, всегда были величественны, а их жители – умны и изящны. Не то в диких просторах юга. Тебе придется измыслить что-то простое и эффектное чтобы заставить жителей области добровольно припасть к нашим ногам.