Мой итальянец

Джанфранко лежал в ее постели, откинувшись на подушки. Он выглядел необыкновенно сексуально и, если Келли не ошибалась, был абсолютно нагим. Она перевела взгляд с Джанфранко снова на Анну и поспешно отодвинулась на край кровати.

– Спасибо за кофе, а где Анна Лу? – спросила она.

Можешь идти, Анна, – распорядился Джанфранко. – Я сам все объясню.

Ему придется чертовски много объяснить. В том числе, почему он оказался в ее постели, сердито подумала Келли. Ее синие глаза снова остановились на нем.

– Успокойся. Мне сказали, что наша дочь умыта и одета и в данный момент завтракает на кухне. Она совершенно очарована нашим котом, – добавил он.

Его глубокий голос, охрипший со сна, словно бальзам действовал на ее кожу. Он не сводил с нее сонных глаз.

Почувствовав жар во всем теле, Келли судорожно глотнула и отвела от него взгляд. Он излучал такую сильную мужскую энергию, что становилось страшно. Ее взгляд скользнул по черной поросли на его широкой груди, по прикрытым тонкой простыней бедрам.

Келли проглотила ком в горле и спросила первое, что ей пришло в голову:

– Почему кофе принесла Анна? Раньше это делал Альдо.

Губы Джанфранко скривились в циничной усмешке.

– Я понял, что проявлял не слишком много чуткости три года назад. Ты была тогда новобрачной, впервые в жизни стала делить постель с мужчиной, а я позволял другому мужчине будить тебя по утрам. Я привык к Альдо, но помню, как ты краснела и пряталась под простыню.

– Ты прав, я стеснялась.

Она почувствовала на мгновенье, как тронута тем, что он обратил внимание на ее смущение, хотя и с опозданием на три года.

– Конечно, это вряд ли имеет значение теперь. – Джанфранко снова откинулся на подушки. – Но я позаботился об этом еще до того, как поехал в Англию и выяснил, какой образ жизни ты там вела.

Келли уловила сарказм, и то теплое чувство, которое было вспыхнуло к нему, исчезло как дым.

– Уж не сравнить с тем, какой у меня был здесь, – уколола она, выскользнула из постели и с вызовом спросила: – Может быть, теперь ты объяснить, что делаешь в моей постели?

– В нашей постели, Келли.

– Ценное заявление. Когда-то ты не мог дождаться, чтобы выскочить из нее, – в свою очередь с сарказмом поддела она. Обида не прошла и спустя три года.

– Насколько я помню, ты ни разу не возразила: для тебя главным была безопасность нашего тогда еще не родившегося ребенка. – Он с удивлением взглянул на нее, словно получил ответ на какой-то мучивший его вопрос. – Я понятия не имел, что тебя это трогало.

Он был слишком проницателен, и она смертельно испугалась того, что едва не выдала себя.

– Налью кофе, пока он еще не остыл, – пробормотала она и стала наполнять обе чашки.

Сделав глубокий вдох, Келли снова повернулась к нему лицом и протянула чашку с блюдцем.

Он взял чашку из ее рук, выпил и поставил чашку на ночной столик. Потом, отклонившись назад, посмотрел на нее с невозмутимым выражением, отчего Келли занервничала. А когда он заговорил безучастным тоном, она едва не пролила свой кофе.

– В конце твоего пребывания здесь мы провели несколько недель, деля одну постель, а потом доктор запретил нам секс. Я спал в отдельной спальне потому, что жаждал тебя со страстью, которую не мог контролировать.

Втянув воздух, Келли испуганно посмотрела на него. Она увидела огонь в сверкающей глубине его темных глаз и почувствовала, как ее охватывает ответное тепло.

– Да, Келли. Я представлял угрозу для нашего неродившегося ребенка, поскольку не был уверен, что смогу удержаться от близости с тобой. Стоило тебе только прикоснуться ко мне и улыбнуться, как все остальное отступало перед непреодолимым желанием овладеть тобой.

Келли от удивления раскрыла рот. Она не верила ему.

Он вытянулся во весь свой рост, продолжая внимательно следить за ней.

– Ты знаешь, что это правда, – усмехнулся он. Но теперь нет таких ограничений, а ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.

Келли стиснула зубы и со стуком поставила свою чашку на столик. Она не клюнет на его приманку, подумала она и про себя сосчитала до десяти.

– Не отрицаешь. Очень разумно, – сказал Джанфранко, и при этих его словах она снова взглянула ему в лицо.

– Полагаю, ты пытаешься сказать мне, что всегда любил меня, а не Оливию? – фыркнула Келли.

Его губы скривились в насмешливой улыбке.

– Нет, не пытаюсь. Ты никогда не доверяла мне раньше. Почему бы это изменилось сейчас? А что касается любви… речь не о ней. – Его лицо стало напряженным. – Когда мы в первый раз занимались любовью… или сексом… как хочешь… ты довела меня до исступления и продолжаешь доводить. На этот раз мы будем делить постель и доставлять друг другу удовольствие до тех пор, пока не пройдет страсть. Это будет удовольствие без всяких последствий.

Он натянуто рассмеялся, насмешливо оглядывая ее застывшую фигуру в белой ночной рубашке, спутанные длинные волосы, падающие на спину.

– Вид у тебя, может быть, и наивный, но мы оба знаем, что ты теперь дама опытная. Сколько еще Выло их у тебя, кроме Тома?

Сжав кулаки, Келли почувствовала, как ее захлестывает гнев.

– Как ты…

– Не надо, не трудись, не отвечай. – Он предостерегающе поднял руку. – Не будем говорить о прошлом.

Он спустил длинные ноги с кровати и встал, совершенно обнаженный.

Это нечестно, беспомощно подумала Келли. Вид его нагого тела возбуждал ее, а она стыдилась своей слабости. – Она бросилась в ванную и заперла за собой дверь. Сердце бешено колотилось в груди.

Прошло полчаса, прежде чем она отважилась выглянуть из ванной. Приняв душ и накинув белый банный халат, она осторожно оглядела спальню. Комната была пуста. Келли надела синий сарафан и босоножки и отправилась искать дочь.

Картина, которую она увидела, спускаясь по лестнице, вызвала невольную улыбку на ее губах. Джанфранко стоял на четвереньках, а Анна Лу оседлала его. Держась за его волосы, она кричала:

– Быстрее, быстрее, папа.

Когда Келли дошла до нижней ступеньки, Джанфранко остановился у ее ног и поднял голову.

– Сними ее с меня, пока она не вырвала все мои волосы. Умоляю тебя, стоя на коленях.

Так оно буквально и было, и Келли, засмеявшись, сияла Анну Лу со спины отца и поставила на ноги.

– Что все это значит?

Она старалась быть серьезной, но улыбающиеся глаза выдали ее.

– Папа сказал, что купит мне пони, и я тренировалась. Он будет меня учить ездить верхом.