Кайкен

– Я не предлагаю вам сесть.

Пассан задумался: доверил бы он своего домашнего любимца этому доктору Франкенштейну? Ветеринар сорвал простыню, прикрывавшую смотровой стол. Жуткое создание лежало там все в той же позе зародыша – зашитое белыми нитками, торчавшими на животе и вокруг черепа. Мозги хранились в банке. В других емкостях в красноватой жидкости плавали какие-то органы.

– Что вы можете сказать об этой штуковине?

– Самец лет пяти. В остальном – ничего особенного.

– Мы говорим об ободранной обезьяне, найденной в холодильнике.

– Ну, это контекст. Что касается нанесенных увечий, тут поработал профессионал. Капуцина освежевали по всем правилам искусства.

– Значит, виновник – ветеринар?

– Ветеринар, мясник, охотник.

Ни одна из этих специальностей не соответствовала профилю Гийара.

– А как его убили?

– Трудно сказать. Возможно, с помощью инъекции.

– Следов раны нет?

– Нет. Сначала я подумал, что ему размозжили затылок, но позвонки целы.

– Токсикологический анализ вы сделали?

– Для такого рода исследования потребуется постановление прокурора, и…

– Забудьте об этом.

Пассан так и не подал жалобу, и с чисто юридической точки зрения проникновения в его дом не было.

– Все равно с момента смерти яд успел бы улетучиться.

– А на вид он совсем свежий.

– Верно подмечено. Его замораживали, кое-что прямо на это указывает. Органы расширены, некоторые вены и артерии полопались.

– Вы хотите сказать…

– Что этого зверька, возможно, убили месяцы, а то и годы назад. Теперь уже не узнать. Его разморозили перед тем, как положить в холодильник.

– А этих животных можно купить в такой форме? Я имею в виду… замороженными?

Вандернут рассмеялся и закурил сигариллу. Пассан узнал белую коробку с золотыми буквами: «Давидофф».

– Африканцы экспортируют в Европу замороженные образцы, но с нетронутым мехом, к тому же обезьянок не убивают инъекцией. Кроме того, Celus paella – американский примат, и его никто не ест.

Оливье обдумал услышанное. Значит, тот человек раздобыл капуцина-фавна, несомненно живого, ввел ему какой-то токсин, затем освежевал и положил в морозильник. И все это он проделал заранее. Такая подготовка требовала специальных навыков и материалов. Данные все больше противоречили теории о причастности Гийара. А главное, инсценировка предполагала детально разработанный план.

– А во Франции можно купить капуцинов?

– Есть пара таких мест. Иногда их содержат как домашних питомцев, но я сомневаюсь, что наш образчик получен законным путем.

– Почему?

– На теле я не обнаружил ни единого знака или татуировки.

– Раз с него сняли мех…

– Как правило, клеймо размещают внутри уха. По крайней мере, так делали в питомниках, где обезьян разводили для помощи больным.

– Это как?

Вандернут затянулся сигариллой, выглядевшей будто какашка.

– Несколько лет назад капуцинов использовали в терапевтических целях в рамках «программы помощи парализованным». Но недолго: слишком дорого получалось.

Где-то Пассан уже об этом слышал: прирученные приматы, заботившиеся об инвалидах. То же, что собаки-поводыри для слепых.

– Я сам участвовал в этой программе, – продолжал ветеринар. – Мы работали над проектом вместе с бельгийцами и канадцами.

– И вы дрессировали капуцинов?

– Ага, вместе с несколькими коллегами.

– И что вы сделали с вашими… воспитанниками?

– Да вот же они, поганцы. – Ветеринар пнул клетки, так что раздался металлический скрежет и пронзительные крики.

Он снова ударил ногой по металлическим решеткам, и вопли тут же утихли. Пассан нагнулся, рассматривая тварей с совиными глазами и черными хохолками: вряд ли бы он захотел, чтобы такие зверушки варили ему кофе.

– Зачем они вам?

– Я дрессирую их для себя. Они меня забавляют.

– Думаете создать цирк?

– Сейчас покажу.

Доктор открыл одну из клеток, и черный шар тут же прыгнул к нему в объятия. Шкурка у зверька была блестящая, как у грызуна. Он вращался на месте, гибкий, быстрый, ловкий. Длинный, покрытый мехом хвост сверкал при свете ламп, как шелковый мускул.

Вандернут поставил зверька на край стола рядом с его освежеванным собратом. Капуцин был не больше тридцати сантиметров ростом, и доктор легко удерживал его одной рукой. Пассану вспомнился Душка, дрессированная обезьянка из романа Гектора Мало «Без семьи».

– Позвольте представить вам Кокотку.

Несмотря на окруженную мехом голову, самочка со своими оттопыренными ушками и розовым ротиком очень напоминала человеческого детеныша, младенца двух-трех месяцев, только покрытого шерсткой и грубо сделанного. Вышедшего прямиком из джунглей, будто косточка волокнистого плода. Она уставилась на Пассана большими, черными как уголь глазами, в которых напряженное внимание смешалось с полнейшим равнодушием.