Истории о Шерлоке и докторе

Истории о Шерлоке и докторе
Жанат Исполов

Юмористические произведения о Холмсе и Ватсоне в роли выпивох. Все станет ясным после прочтения Вступления.

Почти не содержит нецензурную брань.

Содержит нецензурную брань.

Жанат Исполов

Истории о Шерлоке и докторе

ВСТУПЛЕНИЕ

и необходимые пояснения

Итак, всем салют! Меня, как можно догадаться, зовут доктор Ватсон. И это мои мемуары сейчас перед Вами. Я их начал писать не как собственные воспоминания, а в виде бессистемных записок о своей жизни в Лондоне, на Бейкер-стрит. И, честно говоря, даже не собирался издавать, даже мыслей таких не было.

Это потом, когда Холмс случайно их прочел, то пришел в восторг и стал уговаривать меня их опубликовать. Я не соглашался, но Холмс рассказал о них Лестрейду (сыщику из Скотланд-Ярда) и тот пристал ко мне, мол, дай почитать. Я дал.

Лестрейд читал полгода, потом принес рукопись и заявил, что все в ней написанное наглая ложь. И что надо все переделать. И сделать главным героем его, Лестрейда. Потому что он этого достоин.

Холмс, естественно, возмутился и обругал Лестрейда сюрстреммингом. Тот обиделся и назвал Холмса столетним яйцом. Они сцепились и минут двадцать мутузили друг друга. Однако, даже после боя ни один из них не уступил и каждый остался при своем мнении.

Тогда было решено отдать рукопись на рецензию миссис Хадсон. Но она была на даче и пришлось ждать ее две недели. На следующий день после ее возвращения, когда мы уже обмыли это событие, я передал ей свои записки. Миссис Хадсон сказала, что прочтет их до субботы, потом попросила неделю сроку, а когда прошло полтора месяца, она вернула мне рукопись, заявив, что не умеет читать.

И вот, в четверг, все герои этих записок собрались за круглым столом, чтобы я сам прочел свое произведение, дабы затем всесторонне обсудить этот шедевр, исправить изъяны и решить: публиковать или нет. А почему в четверг? Потому что в этот день миссис Хадсон получила пенсию, Лестрейд свою ментовскую зарплату, Холмс продал подзорную трубу своего брата Майкрофта, а я просто тупо упал им на хвост.

Обсуждение рукописи затянулось до утра воскресенья. Было выпито одиннадцать литров элитной водки, съедены все соленья миссис Хадсон, полмешка Холмсовых рожков и шесть килограмм сала, за которым Лестрейд четыре раза бегал к себе домой.

В конце концов, высокая комиссия решила, что ничего не надо менять, все и так написано достаточно хорошо и самое главное, абсолютно правдиво. И мемуары обязательно надо издать отдельной книгой для того чтобы прославиться, огрести кучу денег и… забухать.

А пока высокая комиссия срочно решила опохмелиться. Но не тут-то было, поскольку деньги у всех закончились. Комиссия приуныла и стала медленно помирать. И дело кончилось бы печально, если бы не появился Гопкинс (инспектор из Скотланд-Ярда), который разыскивал загулявшего Лестрейда.

Гопкинс посадил Лестрейда на измену сказав, что начальство того натянет (он так и сказал), влепит выговор, лишит зарплаты, понизит в звании и направит патрулировать улицы. Лестрейд кое-как, трясясь, побрился, выпил рассолу и побрел на работу огребать люлей. А я рассказал Гопкинсу о своей будущей книге и попросил на опохмел. Тот с интересом посмотрел на рукопись и пообещал пять фунтов, если в книге будет упоминание о нем. А пока он дал в задаток полгинеи и откланялся, сославшись на занятость.

Высокая комиссия бодро опохмелилась и разошлась. Одобрение было получено.

Надо Вам сказать, что Холмс вовсе не напоминает того знаменитого сыщика с Бейкер-стрит. Когда-то давно (года три назад) он и вправду занимался расследованием преступлений. Но однажды один экстрасенс чувак Чумак предсказал, что Холмс сильно облажается на одном из расследований и опозорится. Холмс поверил, жутко расстроился, забросил работу и начал пить. Квартирная хозяйка миссис Хадсон поначалу стыдила его, но Холмс научил ее раскладывать пасьянс и пить коньяк из кружки. Так они подружились (нашли друг друга) и стали пить вместе (до моего появления). Вначале они пили коньяк, потом водку, потом, когда настал кризис, самогон и бормотуху.

Что касается Лестрейда, то этот тип реально служит в полиции инспектором. Они с Холмсом раньше пересекались при расследованиях и пару раз набивали друг другу морды. Лестрейд всегда прикидывается честным и справедливым, добрым и отважным, хотя в своей полиции он приобрел только одно качество: великолепно жрать водку. Еще он одно время состоял в организации «Greenpeace» и говорил, что он зеленый. Однако мы всегда называли его голубым. Лестрейд дико бесился, возмущенно орал, бросался на стенку и, в конце концов, ушел из этой организации. Но мы все равно иногда напоминаем ему, что он голубой. Лестрейд обижается, но кроме нас друзей у него не нет, поэтому, позлившись пару дней, он приходит к нам, приносит литр (водки или самогону) и мы снова дружим. А когда Лестрейд получает зарплату, то всегда накупив водки и закуски, тащится к нам и мы дружно отмечаем это событие.

Что же до меня, то я закончил бесплатный медицинский колледж в Лондоне по профессии санитар и меня призвали бесплатно служить в армии. В армии я увлекся боксом (стал чемпионом полка) и меня призвали в десантные войска в Афганистан. Там хоть обещали платить боевые. Но только пообещали. Когда после ранения я вернулся в Лондон, то никаких денег (кроме минипенсии) не получил. Тогда я занялся врачебной практикой (от безысходности). Но обо всем этом я написал в рассказе «Знакомство».

Сейчас я отошел от врачебной практики, потому что мы с Холмсом пропили мои врачебные инструменты и все лекарства какие у меня были. Мне просто нечем лечить. Холмс еще предлагал мне продать и мой врачебный диплом, но я отказался. У меня, правда, остались канцелярские щипцы и армейский кастет, поэтому я иногда занимаюсь лечением зубов.

У Холмса полно всякого хлама, он частенько приносит какой-нибудь металлолом, выпрямляет его, красит сажей, а потом продает. И почему-то барыги покупают его творения.

А миссис Хадсон давно на пенсии. Она раньше жила в Кампучии с родителями, а потом ее отца перевели в Лондон. Тут миссис Хадсон вышла замуж за мистера Хадсона и прожили они вместе сто шесть лет. Мистер Хадсон оставил миссис Хадсон дом на Бейкер-стрит, гараж с мотоциклом и сорок фунтов, а сам собрал вещи и переехал в Америку, где женился на молодой негритянке.

А миссис Хадсон осталась одна в большом старом доме. Поэтому она решила сдавать комнаты постояльцам, чтобы прокормиться. Первым ее жителем стал Холмс, а вторым я. Но мы не платим за квартиру, потому что уже никто не помнит сколько мы должны. Миссис Хадсон получает пенсию (почти двадцать фунтов!) и ей этого хватает. Да и нам тоже…

Вот так мы и живем.

И мы совсем не похожи на тех холеных джентльменов, описанных в произведениях сэра Артура Конан Дойля. Мы совершенно другие. Они ходят в костюмах, дорогих пальто и плащах, культурно разговаривают, завтракают и обедают по этикету, называют друг друга на «вы» и говорят «сэр».

Мы же больше пьем, чем едим, одеваемся как в деревне, разговариваем по-простецки. Я, например, Холмса кроме как «лосось» не зову. И он всегда называет меня «орангутангом». Миссис Хадсон у нас «Бабка Пятка с кружаком». Про Лестрейда вообще молчу.

Пусть живем мы очень небогато, но очень весело. И совсем не хотим менять (пока) нашу устоявшуюся жизнь на блеск лондонских денди.

Да, мы не такие, как в книгах Конан Дойла. Мы обычные люди (алкаши), которых замечательный талант великого писателя возвел в ранг величайших людей, именами и делами которых гордится каждый житель старой доброй Англии.

С уважением

Доктор (санитар) Дж. Э. Ватсон

Лондон, Бейкер-стрит 221Б

Седьмое сентября ………. года

Знакомство.

Меня зовут Джон Эдгар Ватсон. Мне тридцать шесть лет. Я живу в Лондоне, на Бейкер-стрит 221Б. По профессии своей я военный врач. Целых пять лет я прожил в Афганистане, где сражался с местными жителями. Там меня прозвали Злой хирург. Воевал я доблестно и, несомненно, дослужился бы до генералиссимуса, но во время одного набега на вино-водочный кишлак меня ранили в голову из рогатки. Я бы погиб, попав в плен, однако мой командир Хасан Блядунов, рискуя жизнью, докатил меня до своих. За это его наградили орденом «За сильное мужество» и произвели в полковники. Мне же досталась только медаль «Красавчик». Кроме того меня комиссовали и отправили из-за ранения в отставку.

Я вернулся в Лондон. С огромным трудом снял микрокомнату за свои гроши (пенсия была маленькая, боевых не дали) и занялся врачебной практикой. Мне приходилось туго, иногда вообще нечего было есть. Я был на грани нищенства и хотел уже повеситься, но тут мне повезло. Ко мне пришел какой-то мужик, который промочил ноги и кашлял. Мне удалось убедить его, что у него тиф и он выложил деньги за лечение. Потом я застращал его рассказами о чуме и тот решил, что болен ею. Я его «вылечил». Затем он «заболел» раком и ему пришлось снова платить за «лечение». Когда у него закончились все деньги, я сказал ему, что он здоров. Он ушел, а на другой день я узнал, что он умер, попав под лошадь.

У меня появились финансы и я решил отдохнуть. Я пошел в один недорогой кабак и заказал бутылку виски, салат из креветок и голубиный паштет. Официант принес мне все это и я стал гулять. Я выпил где-то рюмок пять, когда, поглядев в сторону, увидел, что за столиком сбоку сидит какой-то тип в голубых брюках и оранжевом жакете. Он уже порядком нагрузился, потому что возле его ноги валялась пустая бутылка из-под «Русской» водки. На его столе стояла тарелка вареных рожков и лежала половина огурца. Соленого. Рядом была еще одна бутылешка. Полная. Лицо того типа украшали два здоровенных фонаря под глазами и разбитый нос. Тип в упор смотрел на меня.

– Чего уставился? – хмуро спросил я.

Тип ухмыльнулся, потом зевнул и опустив голову угодил носом в свои рожки. Вскоре раздался храп.

«Труп», – подумал я. Внезапно у меня мелькнула мысль. Я пододвинулся к краю стола, протянул руку и тихонько стянул бутылку того типа. Я уже хотел распечатать ее, но тут тип перестал храпеть, поднял голову, встряхнулся, посмотрел на стол и не обнаружив на нем бутылешки, взглянул на меня. Увидев в моих руках флакон он сразу признал свой пузырь.

– Ааа, – заорал он, выскакивая из-за стола, – Отдай мое самосознание!

И он выхватил у меня из рук свою водку.

– Ты что крадешь, скот! – орал он, – За это ответишь, чукча! Пойдем выйдем, ты, некрасивый сопляк!

– Ты что сказал, – я взбесился и вскочил со стула, – сейчас я тебе рожу начищу!

– Да ну, правда? – тип зубами вырвал пробку с бутылки и одним махом отпил половину, – Я тебя сделаю, картофель! Ты у меня будешь похож на архитектора! – добавил он не в тему.

– Ты что сказал! – я ударил кулаком по столу, – Повтори, падло!

– Ну, давай прямо сейчас! – тот тип шатался как маятник и еще быковал.

Он ухватился за крышку своего стола и перевернул его, подчеркивая свою ярость и показывая насколько он крут. Тарелка с рожками и огурец полетели на пол. Тогда я тоже перевернул свой стол, дабы этот лосось понял, что я тоже не промах. Тип подобрал пустую бутылку и разбил ее об стол. В его руке оказался острый обломок. Тип злобно ухмылялся и щурил свои пьяные глаза. Я поднял с пола вилку и приготовился к бою. Вокруг раздались крики. Все посетители стали удирать, а официант начал свистеть, вызывая полицию. Тот тип прицелился одним глазом и с размаху ударил меня своим обломком. Я легко отбил удар, пригнулся и вонзил вилку в бедро своего противника. Тип завопил и рухнул на пол. На его голубых брюках появилось и стало стремительно расти темное пятно.