Свеча на ветру. Избранное. Повести

– Тебя к телефону.

Сергей бросается к телефону.

– Да ладно, Малыш, не обиделся… Ну, я же сказал тебе, не обижаюсь. Не сможешь – и не надо. Все! – Сергей бросает трубку, идет к окну.

Джексон снимает с вешалки плащ, берет сумочку, шарф, оборачивается, смотрит на Сергея. Он стоял у окна, спиной к ней. Повисла неловкая пауза.

– Кстати, ты выяснила, кто приходил в Моду… в тот день?.. Ну, я о твоей Наде говорю, – осторожно спросил Сергей.

Джексон присела на стул, начала вспоминать:

– Это бабка приходила… Она Надю разыскивала… Я ведь с ней и с Надей на телеграфе познакомилась, помнишь, я тебе говорила… Забавная такая бабка… в ситцевом платке… Настоящий божий одуванчик. Представляешь, бабка в Моде на Белку напала. Так Белка вытрясла из нее адрес телеграфа… Помчалась на Большую Полянку, наводила справки о Наде… Соперница, как-никак.

Сергей заходил по комнате:

– Я эту историю давно выкинул. И тебе советую.

Снова повисла пауза.

– Я тебе больше не нужна? Тогда я пойду?

Сергей смотрит в окно, одновременно кивая ей.

1970 год

Городской двор пятиэтажки. Беседка… стол доминошников… узорная решетка детского сада… гаражи, вплотную прилегающие к пятиэтажкам… асфальтовая дорожка у дома… подъезды… окна… Окно на третьем этаже…

Детская комната в современной квартире наполнена светом и тишиной. У окна – письменный стол. Над столом висят книжные полки. Среди книг сидит кукла, широко расставленными неживыми глазами смотрит она на спящую на кровати девочку. В комнату заглядывает мать Нади, Вера Васильевна.

– Вставай, дочка, в школу опоздаешь. И мне на работу пора.

Надя поворачивает к ней заспанное лицо. Нехотя встает. Идет в ванную комнату. Мать и дочь собираются на работу и в школу.

По широкой городской улице спешат на работу прохожие. Они заполняют утренние улицы, автобусы, вестибюли метро. Среди них – Вера Васильевна. Она подходила к зданию телеграфа.

Комната телеграфа отгорожена от посетителей высокой стойкой-барьером. На окнах и на полу кадки с цветами. Ситцевые занавески прикрывают широкое, во всю стену, окно на улицу. Вдоль стены – телеграфные аппараты, столик диспетчера, касса, сейф. Одна за другой входят на телеграф молодые телеграфистки. Их встречает Вера Васильевна. Войдя в бытовку, они выходят переодетые и расходятся по своим рабочим местам. Вера Васильевна переводит цифры на ручном штемпеле. Она крутит диск, останавливая его на цифрах месяца и дня. Потом аккуратно макает штемпель в чернила. Легко и быстро постукивает штемпелем по листу бумаги.

Застучал аппарат на соседнем столике. Вера Васильевна читает ленту. Хлопает входная дверь. Входит баба Настя в ситцевом платке. Она здоровается со всеми. Вера Васильевна поворачивается к ней:

– Баба Настя! Кликни Наташу из бытовки, ее цен-тральная вызывает.

Баба Настя проходит в бытовку. Оттуда она выходит

уже переодетая и садится за диспетчерский столик, где регистрирует телеграммы.

– Сколько их за ночь-то прибыло…

Вера Васильевна смотрит на груду ленты возле аппарата.

– Ты сначала банковские регистрируй. Девчата! За работу! Сегодня будет тяжелая смена!

Вера Васильевна садится за кассу возле сейфа.

Полдень. Вера Васильевна сидит на кассе, подсчитывает деньги. В углу за диспетчерским столиком баба Настя делает записи в гроссбухе. Телеграфистки сосредоточенно работают за стрекочущими аппаратами. Возле барьерной стойки несколько посетителей терпеливо ждут, пока Вера Васильевна примет у них телеграммы. Хлопает входная дверь. На телеграф входит Надя с портфелем в руке.

– Проходи в бытовку, я скоро освобожусь. Что-то ты рано сегодня, – не отрываясь от работы, говорит ей мать.

Поздоровавшись со всеми, Надя подходит к барьеру. Привычным движением руки откидывает щеколду, проходит к телеграфисткам. Баба Настя улыбается девочке, придвигает к ней стул. Надя ставит на пол портфель, садится за диспетчерский столик.

– Тут с банковскими расправлюсь, а ты сортируй… Ты что такая невеселая?

– Небось, пару схватила, – крикнул кто-то сквозь стрекот телеграфных аппаратов.

Вера Васильевна откладывает гроссбух и начинает принимать телеграммы. Посетители облегченно вздыхают.

Надя помогает бабе Насте сортировать телеграммы. Дверь с шумом открывается. На телеграф влетает мужчина, говорит волнуясь:

– Девушка, милая, ошибка! Я тут срочную подавал!

Вы, наверное, помните! Я номер дома перепутал!

Мужчина умоляюще смотрит на Веру Васильевну.

– Что раскричался? Они же на связи.

Вера Васильевна встает из-за стола, открывает сейф и, не обращая внимания на просителя, начинает копаться в сейфе, посетители по ту сторону барьера тоскливо следят за всеми ее движениями. Легли на барьер бланки их телеграмм.

Баба Настя подходит к сидевшей рядом молоденькой телеграфистке:

– Ты успела передать его телеграмму?

– Буду я с ним разбираться, жди-ка! И без его теле-граммы зашиваемся. А тебе, баба Настя, больше всех надо? – телеграфистка недовольно передернула плечами.

– Девочки, миленькие, ведь такое дело… Похоронная… – взмолился мужчина.

– Ваших похоронных тут пруд пруди!

Телеграфистка кивнула на бабу Настю:

– Вон кого просите! Она вас точно пожалеет!

Поднялся шум. Начальница подняла голову:

– Девочки! Девочки! Не отвлекайтесь!

И снова дружный стрекот аппаратов.

Баба Настя передала Наде чистый бланк телеграммы.