Фантазии реальных путешествий

Долги гирляндами в оковах

На памяти забвением развесим.

Мант

Второго друга поспех отличает,

Рассеянность и черепаший темп,

Луны волшебный отблеск замечает,

Рифмует с ней заплесневелый хлеб.

Поэта нежного назвали Мантом,

Летучая душа и внешность

Не породнились, о, капризные, с талантом.

Горька такая неизбежность!

Его наружная смешная оболочка

Сбивала окруженье близких с толку.

Мант в накрахмаленном жабо, в сорочке,

Как помесь петуха и перепелки.

Жабо уж – непременный элемент —

Всегда присутствовал в одежде Манта.

Экстравагантный бархатный жилет

Был призван подчеркнуть изысканность таланта.

Квадратно-неуютную головку

Вещателя глобальных измышлений

Покрывали волоски неловко,

Устремляясь в разных направлениях.

Как будто жаждали покинуть

Обитель вечных истин и цитат.

Архаику везде успел продвинуть

Наш «древнегреческий Сократ»!

Жизнь рисовал он краской бело-черной,

Цветных полутонов не замечая.

Считал себя эпохой обделенным,

В век эпоса попасть мечтая.

Ресницы длинные пушистые скрывают

У Манта взгляд подслеповатый,

А губы, гальку слов отплевывают,

Всегда банальных и витиеватых.

Как сквозняк из сокрушающих порывов,

Рвется вдаль за хаос, смело,

И рыхлой тучей над морским обрывом

Висит его бесформенное тело.

Восторженно он декламирует на скалах,

Друзей увидев герб на флагах:

«О, други! Верные мне с детства!

Причальте к одинокой глыбе.

Не побоюсь с пиратами соседства,

Клянусь, чтоб мне сгореть на дыбе!»

Друзья заметили орущего поэта.

В дороге мало развлечений,

Скажу, читатель, по секрету,

Держали Манта для увеселений.

Чтоб позабавил пафоса руладой,