Второй шанс для Карлин

– Ну птицы же есть и у нас дома, я научусь заново и это никак не помешает мне стать счастливой женой.

Карлин хотела сплюнуть от досады, ведь отказ от проекта, это не просто слова, о нём нужно забыть. Совсем. Иначе воды озера и служители из Оазиса нашлют на всё поселение наказание.

– Ролика, ну а ты? Твоему проекту аплодировали стоя. Ты получила высшую оценку. Только ты так умела чувствовать землю. Ведь ты могла возглавить экспедицию по открытию новых мест для поселений. Ты понимаешь, что это значит? У тех, кто не нашёл место в родном поселении, появился бы шанс. – Карлин подошла к девчонке вплотную и посмотрела в глаза. – И ты променяла его на что? На то, чтобы тебя забрали в Оазис? И не тем, кто знания умножает, а тем, кто…

– Да! Я об этом с детства мечтала! – взорвалась Ролика. – Я хотела стать женой Богатея. И мне выпал такой шанс. Я буду не привезённой из поселения бесправной девчонкой, а той, кто сможет сидеть с ним за одним столом с первого же дня, а не после того, как подарит дитя.

На последнем слове Карлин отшатнулась, в теле взорвалась боль. Боль, которая не стихает с годами. Слёзы защекотали уголки глаз, Карлин набрала воздуха, чтобы закричать, но её остановила Эвин.

– Карлин, прости, но тебя много раз предупреждали. Ты не сможешь занять ничьё место, тебе нужно разобраться с собой, перестать бунтовать, найти своё место. Мне жаль, что ты упустила шанс и мечту. Но это была твоя мечта, ты хотела всех удивить, заставить стереть рамки, нарушить традиции. Это важно было для тебя. Не для нас.

Троица поспешила уйти, Эвин обняла подруг и повела к учебному корпусу. Карлин же побежала к пригорку, она вжалась спиной в ствол дерева, медленно спустилась на землю, царапая сквозь кофточку кожу. Ей хотелось хотя бы немного затушить душевную боль физической. Но ничего не помогало и Карлин дала волю слезам. Впервые за десять лет.

Воздух на кромке леса вновь заколыхался, он втягивал эмоции, осторожно, словно хотел растянуть удовольствие. И на его действия реагировал двор. Травинки колыхались как от ветерка, касались ботинок выпускников и помогали высвободиться тайным желаниям. Свет в учебном корпусе замерцал и потух. Время, отведённое на выпускной, завершилось, всем нужно вернуться в свои комнаты. Тени ребят заскользили по двору. Вот только не все направлялись к жилому корпусу…

А где-то у дальней кромки леса метлой орудовал старый дворник, он смахивал пыль, сгребал в кучи опавшие листья и мелкие ветки. Продвигался по вверенной территории не спеша, за пятьдесят лет каждый шаг, каждый взмах превратился в привычку: справа налево, со двора в лес. Травинка к травинке должна прилегать, чтобы продышаться за ночь и встретить утро нового дня без отпечатков вчерашнего.

Глава 2. Вопросы, как стрелы: могут добычу поймать, а могут ранить

Школьный двор. Ночь выпускного. 23.10

Звуки выпускного стихли, только шуршание метлы будоражило школьный двор, и его разбавляли всхлипы Карлин, вжимающейся в шершавый ствол дерева.

– Почему? Почему все уходят? Все отворачиваются, бросают…

Слёзы жгли лавой воспоминаний, Карлин не могла их остановить, она сжимала зубы, выдыхала сквозь них злость и обиды и почувствовала, как внутри головы что-то щёлкнуло, а перед глазами затанцевали искорки. Искорки, которые она научилась вызывать ещё в первый год в Школе и складывать из них воспоминания. Взмахом головы. Как в калейдоскопе: одной из находок исследователей планеты. Карлин так понравилось, как легко менялась картинка внутри этого предмета, даже от лёгкого встряхивания, что без раздумий выбрала его, как основу для первого школьного проекта.

Искры воспоминаний научил её доставать профессор, а складывать из них в образы – звёзды. Сидя как-то вечером на пригорке, Карлин смотрела на небо и вспоминала, как разглядывала похожие искорки, только лёжа на чердаке. Это правда были не звёзды, а кусочки солнца, которое лучами просачивалось сквозь просветы соломенной крыши. Карлин тогда зажмурилась и потрясла головой, отгоняя воспоминание, но, открыв глаза, увидела, как звёзды сложились в очертания её дома и картина начала наполняться деталями.

Запах чая щекотал ноздри любопытной пятилетки Карлин.

– Ммм, он такой вкусный. Мамуль, а как ты выбираешь травы, которые заварить сегодня?

– Наша мама – кудесница, – улыбался папа и целовал руку жены.

Короткая вспышка тогда Карлин наполнила счастьем, и она стала каждый вечер пробовать вызвать снова и снова приятные воспоминания. Но, как и в калейдоскопе, картинки складывались случайно и некоторые напоминали не самые приятные события её жизни.

Семилетка Карлин свернула за дом и увидела, как два мальчика десяти и одиннадцати лет дрались до крови, со злостью, словно зверь лесной и собака. А ведь они с самого детства всё делали вместе.

– Вы чего? – прокричала Карлин. – Вы же друзья? Ну чего вы? Айда камушки покидаем?

Но мальчишки только зашипели.

– Уйди мелочь. Ты ничего не понимаешь. Радуйся, пока тебе не исполнилось десять!

Ну как? Как так могли думать мальчишки? Карлин узнала позже и сказки, в которые она верила рассыпались пеплом обжигающих осознаний.

Карлин выпускница посмотрела на небо, на яркие звёзды.

– Может, хоть вы порадуете меня сегодня? – Она зажмурилась, тряхнула головой и попросила: – Покажите что-то приятное, пожалуйста.

Но слова не помогли, звёзды считали её настроение и сложились в картинку разговора с отцом, после которого мир Карлин перевернулся.

Трещали дрова в печи, Карлин сидела в любимом кресле-качалке, в руках кружка с чаем, травинки кружились, наполняя воздух ароматом спокойствия. Папа сел напротив на мягкий стул, сцепил руки, сжал губы и приготовился начать разговор. Издалека.

– Карлюш, завтра ты перестанешь быть ребёнком, тебе исполнится десять. Завтра ты многое узнаешь о том, как строится взрослая жизнь в поселении. Ещё сегодня ты веришь в сказки, а завтра поймёшь, что многое в них… правда.

– Пап, – прошептала Карлин и оглядела гостиную, где обычно по вечерам вся семья собиралась, – а почему мы одни?

Папа вздохнул. Посвящающий разговор он проводил уже дважды, но именно этот страшил его больше всего.

– Ты всегда задаёшь вопросы. Но… тебе надо научиться… Нет… надо понять… что не всегда ты получишь ответы.

– А почему?

Скрипнула половица – младшие подслушивали. Папа встал со стула подошёл к Карлин, присел на правое колено, прижал ладонями её руки, державшие кружку, и тихо продолжил:

– Давай мы договоримся. Ты меня сейчас молча послушаешь, не будешь перебивать, задавать вопросы, а просто послушаешь.

– Хорошо.

Разговор длился до поздней ночи, но Карлин не клонило в сон, ей открывалась правда о том, почему же те мальчишки дрались, почему разругались соседские брат и сестра. Всё потому, что в поселении следуют древним традициям.

– У каждого в нашем мире есть назначение. Вот у детей до десяти лет просто жить, баловаться, расти и впитывать потоки, которые направляют нам служители священного озера из Оазиса. Эти потоки помогают сформировать в детях то, что поможет им приносить пользу. Всем. Поселению и Богатеям. Ведь если мы не будем направлять к ним результаты наших трудов, то они не смогут сдерживать катастрофы. Озеро всё слышит, всё знает. Почему думаешь иногда идёт просто дождь, а иногда с ураганом? Это чьи-то мысли услышали и сразу же наказали, но не только того, кто что-то замыслил, а всех.

– То есть если я сломаю свою игрушку, то накажут не только меня, но и всех девочек в поселении?

– Ну, кукла – это всего лишь твоя игрушка, за неё Озеро не накажет, но ты всё правильно поняла. Мы в поселении едины. Да, у нас есть дом, наш дом, а вот всё остальное общее. Помнишь, гроза спалила сарай у дяди Ири.

Карлин кивнула, папа отпустил её руки и поменял опорное колено, а Карлин отхлебнула остывший чай.

– Но у нас нет разделения, это не его сарай сгорел, а поселения, и на собрании со старостой мы решили, какая постройка лучше подойдёт под хранение овощей, за которые отвечает дядя Ири.

– Отдали нашу, где раньше птички жили. – Карлин провела пальцем по краю кружки. – Знаешь, а мне сгоревший нравится больше, мы там столько игр придумали.

Папа от этих слов немного расслабился, плечи его опустились, он сменил позу, сел на пятую точку, обнял свои ноги и положил подбородок на колени. И словно отпустил какую-то нить, потому что Карлин тут же задала вопрос.

– Пап, а почему бывшие друзья дерутся? Или брат с сестрой ругаются, да так злобно, словно чужие.

– Ох, Карлюш. Переходный период не просто так длится пять лет. Не только организм перестраивается, но и рушатся мечты. Я понимаю, о чём ты говоришь, но первое о чём мы просим подростков – нельзя показывать своё настроение детворе. Или это ты любопытная крошка просто высматривала специально, а? – Папа щёлкнул Карлин по носу.

– Не, я, правда, случайно. – Карлин отхлебнула чай, пряча нос в кружке.

– Понимаешь… – Папа почесал подбородок, посмотрел на потолок и медленно продолжил: – Я же начал с того, что у каждого есть назначение и оно должно в первую очередь приносить пользу поселению, чтобы мы могли отправлять всё, что необходимо в Оазис. И это назначение… Его выбирает не сам человек. О том, кто какое место займёт, выбирает собрание вместе со старостой. И такие решения могут не нравиться подросткам. Сначала. Но потом они всё понимают и принимают.

– И Вак с Питом? И Лисия с Наром?

– Вот ты о ком. А мы гадали, почему тогда дикий зверь птичник разворовал, а потом ещё и бочки полопались в подполе. Но искали причину во взрослых, а это подростки не сдержали эмоций от новостей.