Не говори «Прощай»

Не говори «Прощай»
Жанна Лебедева

Он ищейка на государственной службе. Она наследница последнего алхимика древней страны, уже втянувшейся в моду на все прогрессивное. Между ними убийство, не имеющее на первый взгляд ни причин, ни следов. Ему необходимо арестовать ее, ведь он носом чует – это она во всем виновата! Что убережет его от столь опрометчивого шага? Ночные кошмары ставшие явью? Или единственное слово "Прощай"?

Жанна Лебедева

Не говори "Прощай"

ГЛАВА 1. Золотая женщина и мертвый самурай

– Это было двадцать второго июля, в самую жару. Полночь. Я стояла под мостом на берегу реки, а на моих глазах умирал молодой самурай. На его светлой одежде расцветали алые цветы. И я думала – вот ведь дурацкая мода. Сейчас все модники Первого Подлунного, как обезумевшие, стали скупать в лавках бледные ткани с яркими цветами… Вот о чем я в тот момент думала. А напоследок я сказала ему…

Она прикрыла глаза и потянулась к тонкой серебряной трубке, чтобы вдохнуть глубоко и выплюнуть в пустоту белый узор невесомого дыма. Лунный луч пробился меж занавесок, ласково лег на ее рябое плечо, а Кама Рёгу невзначай подумал о том, какая странная у нее кожа. Обычно у женщин Первого Подлунного города кожа белая как снег. Но у Рин она желтоватая, в россыпях золотых монеток-пятнышек. Такая чужая, нездешняя кожа.

– Того самурая убили? Кто и как это сделал? – Кама Рёгу дернулся, резко вытряхивая из головы ненужные мысли.

Рин снова затянулась. Потом ответила:

– Как? Мечом. Ему пробили грудь мечом – такая обычная в этих краях смерть. А кто… – Она помолчала несколько секунд. – Бандиты. То были какие-то бандиты. Мало ли их в Первом Подлунном? И вообще, к чему я начала эту историю – уже не припомню. Мы, кажется, о нападении на купца с тобой говорили, не так ли, помощник шерифа?

– Так…

Помощник шерифа Кама Рёгу пришел в увеселительный дом «Алый лотос» не ради развлечений, а по работе. Дело было серьезное – богатого купца зарезали в среду, тело кинули в канал. Купец был родственником местного важного чиновника, поэтому уже два дня вся полиция города стояла на ушах. Вроде бы даже нашелся след убийцы.

Начальник полиции, шериф Аато, отправил помощника в «Алый лотос» с заданием допросить владельца заведения, Кривого Ягу, и Рёгу послушно отправился в полуночный квартал, где днем было тихо, как на кладбище, а ночью пахло жареной рыбой, потом, кровью, сладкими притираниями, алкоголем и дурманной травой.

За пятнадцать минут до того, как последний день лета сменился первым осенним днем, помощник шерифа ступил под бумажные фонари на просторное крыльцо. Хозяин заведения уже встречал его, нервно вертя в руках толстый кошель с серой кистью на завязке.

– Добро пожаловать, господин. Добро пожаловать, – лебезил он, заискивающе глядя гостю в глаза. – Надо же, сам помощник шерифа! Какая честь. Какая честь! Я очень рад. Очень.

– Я тут по работе, – сквозь зубы рыкнул на него Рёгу.

– Понятно, что по работе. Я все понимаю. Все, господин. И буду держать язык за зубами. Никто не узнает о том, что…

– Я же сказал, что пришел по работе.

Гость понизил голос, как бы невзначай коснулся рукояти своего меча. Хозяин понял намек и совсем растерялся. Он привык видеть людей, наделенных властью, среди своих клиентов, но они всегда приходили тайно, тем самым давая ему шанс. Шанс на секрет, который можно сохранить. С помощью которого можно себя обезопасить. И деньги. Глядя на полуночного визитера, хозяин «Алого лотоса», Кривой Ягу, понял, что сегодня ему не удастся приумножить ни один из своих капиталов: ни секретов, ни денег не станет больше. Это плохо. Очень плохо. И тут уже не о приумножении впору думать, а о том, как бы не потерять. Ведь самое малое, что сейчас можно потерять – это деньги. Гораздо хуже – свободу или даже жизнь.

Все, что есть.

И тогда Ягу принялся лебезить и умасливать гостя с утроенным рвением:

– Простите, господин. Я, дурак старый, понял вас превратно. Столько лет живу, а ума не нажил. Вы ведь от господина Аато пришли, а он человек с принципами. Выходит, и вы тоже должны быть с принципами. И почему я сразу об этом не подумал? Дурак…

– Дурак, – согласился Кама Рёгу.

Его точеный лисий силуэт застыл в проеме шумного зала, освещенного томно-красным светом. На лице появилось брезгливое выражение. Нервно дернулся нос. Желтые, как листва осенних берез, глаза прищурились опасно и дико.

– Азартные игры запрещены законом. Вы что, совсем страх потеряли? – Пальцы снова оплели рукоять меча. – Согласно новым правилам я могу арестовать и отправить за решетку всех здесь присутствующих…

– Умоляю, господин, не сердитесь! Вы все не так поняли! У нас тут просто забегаловка – работяги вот после тяжкого дня отдохнуть пришли. Обычные работяги.

Рёгу посмотрел на этих «работяг». Одни бандитские рожи. Уверен: все, через одного – воры, мошенники, наркодельцы, убийцы и дезертиры в бегах. У честных работяг в Первом Подлунном нет ни времени, ни денег, чтобы подобные заведения посещать. Жаль, но пока что придется прикрыть на все это безобразие глаза. Шеф сказал, что «Алый лотос» курирует советник губернатора города, и ворошить сие злачное осиное гнездо пока нельзя.

Кама Рёгу убрал руку от меча и быстро облизнул губы – досадливо, зло и в то же время предвкушающе. Еще не время спускать лиса с цепи.

Но оно обязательно настанет.

Время возмездия.

Время истины.

Время суда.

Заметив помощника шерифа, «работяги» притихли и зашушукались. Их шальные пьяные глаза тревожно поблескивали в кровавом сумраке. Сейчас они более всего походили на стаю крыс, встретившихся у кучи объедков на заднем дворе с лисой. Их, конечно, больше, и лису они, в принципе, смогли бы одолеть, но… Скольких из них она угробит в этом бою? А, главное, кого? Никому не хочется лишиться головы, даже ценою лисьей жизни. И какой в жертве толк, если на место одной убитой лисы всегда придет новая, что, возможно, будет еще моложе и горячее. Еще ловчее. Еще больше. Еще злее.

– Господин, господи-и-ин… – Ягу настойчиво подергал гостя за рукав. – Мои девочки уже накрыли для вас стол в отдельной комнате. Для нас с вами. Сядем и поговорим. Я вам все-все расскажу, честно и без утаек. Про всех.

– Я не с тобой пришел говорить, – бросил Кама Рёгу, небрежно вытягивая рукав из цепких лап Ягу.

– А с кем?

– С женщиной по имени Рин. Рин-Из-Золота. Она работает в твоем заведении.

– С… Рин? – бледнея, залепетал Ягу, его желтые маленькие глазки нервно забегали, а на сверкающей из-под жидких седых волос лысине проступил пот. – Почему с ней?

– Шеф приказал, – коротко и без утаек ответил помощник шерифа. – Какие-то проблемы с этим? Рин жива? Если будешь увиливать, я достану ордер, и тогда…

– Жива, господин, – потупив глаза, спешно проскрипел Ягу. – Не беспокойтесь, я отведу вас к Рин.

Они поднялись на второй этаж по темной лестнице. Здесь почти не было слышно голосов из зала, и Рёгу подумал о том, что в «Алом лотосе» особенные стены – очень толстые… На миг ему показалось, что из-за стены, откуда-то из глубин дома, раздалось тихое эхо его собственных шагов. Его дыхания…

Жуткое ощущение – обрывок ночного кошмара.

Кама Рёгу моментально взял себя в руки. Просто устал. Не спал со вчерашнего дня и все на ногах. Все полубегом. Все в спешке, в погоне, в толчее. Утром он, вынюхивая преступников, носился по центральному рынку. Совался в каждую проклятущую лавчонку, в каждый дом. Перехватил на бегу плошку риса с каштанами в какой-то убогой забегаловке и помчался дальше.

И вот, примчался сюда.

И теперь сидит в комнате Рин.

Рёгу смотрит на нее. Она курит, пронизывая задумчивым взглядом мреянье городских огней за окном. Качает ветвями старая сосна во дворе. Легкий ветер дует с моря. А у Рин невероятные глаза – зеленоватые, как морские волны в теплый облачный день.

Все-таки удивительная она женщина…

Кама Рёгу снова нервно встряхнулся. Чего он так пялится на эту Рин? Она ведь обычная городская «девочка». Мало ли таких в увеселительных домах Первого Подлунного?

А разговор о важном деле, который должен был уже давно начаться и закончиться, все никак не клеился. Рин крепко держала нить беседы в своих рябых руках. И говорила о том, о чем хотела сама. На его вопросы почти не отвечала, играя задумчивое безумие, все предаваясь и предаваясь воспоминаниям. Она рассказывала то про луну, то про воду, то про цветение сакуры, то про смерть какого-то вымышленного, наверное, самурая.

Рёгу собрался, наконец, с мыслями и выдал настойчивое: