Шаг за грань

Шаг за грань
Женя Калинина

Когда ты бежишь из родного мира, то желаешь только одного – оказаться там, где тебе будет лучше. Мир Инэи и Раньяра встречает Блэка внешним лоском, но в действительности дела обстоят совершенно иначе. Назревающий бунт, праздность верхушки власти, притеснения инакомыслящих. Чтобы выжить, Блэку приходится стать элитным бойцом. Чтобы вернуться домой и отомстить, он должен уберечь Наследников от клинка предателей.Но не только Блэку придется пожертвовать всем, ведь на Земле Ника продолжает поиски иномирян.

Женя Калинина

Шаг за грань

Наблюдая за чужими жизнями, мы ищем ответы на свои вопросы.

Всеобъемлющая тьма окружала и сдавливала, вытесняя саму суть не только бытия, но и того, что ждет все живое после. Сколько это длилось? Вечность или миг? У времени нет ни начала, ни конца, поэтому важен лишь момент. Лишь здесь и сейчас! То, что было, или то, чему только предстоит сбыться. Эти две категории – совершенно иные Миры.

Только здесь. Только сейчас.

А здесь и сейчас тьма разошлась по швам, позволяя миллиардам звезд вспыхнуть и осветить путь в неизведанные уголки мироздания.

Скиталец вселенских масштабов

В спальне скопилось пугающее количество прихвостней. Они сливались в единый ком потных и смердящих тел, создавая иллюзию: толкни одного – все разом рухнут и уже не поднимутся, запутавшись в плащах и длинных языках. Когда в дверях показывается худой и чумазый мальчишка, лизоблюды почтенно расступаются, а их морды кривятся в сочувствующих улыбках. Совсем еще юный Блэк с трудом подавляет желание сбежать. Он видит, как окружающее его переплетение рук и ног выдыхает облака дыма и пепла. Многоликий монстр, служащий отцу, упивается ролью скорбящего друга. Лжецы! Мальчик кожей чувствует их истинные намерения. Он знает, каковы на вкус эмоции предателей.

– Собрались, чтобы добить ее?! – срываясь на крик, вопрошает Блэк.

Его никто не слышит. Лишь женщина, лежащая на кровати, призывно протягивает руку. Мальчик жмурится то ли от внутреннего сияния матери, то ли от слез. Приглушенный хрип последнего вздоха на куски раздирает сердце, а вместе с ним и мир.

«Она ушла. Я не успел».

Один из мужчин, не выдержав тяжести утраты, опускается на колени и издает вопль, больше похожий на звериный. Отчаяние горячим свинцом наполняет душу Блэка, и она срывается в бездонную пропасть. В пропасть, где царят боль, одиночество и страх.

«Отныне мне тут нет места. Это отец во всем виноват! Нужно бежать как можно дальше от дома, прочь из этого Мира. Скорее, нельзя медлить. Я смогу, я знаю – меня обучали, – слезы алого цвета катятся по щекам, и мальчишка, до скрежета сжимая челюсть, брезгливо вытирает их: – Больше никогда не заплачу! Но я вернусь. Вернусь, чтобы отомстить. Ему. Всем им!»

Каждую ночь на протяжении многих месяцев повзрослевший Блэк видел один и тот же кошмар. И каждый раз просыпался с немым криком на устах и комом в горле. Но ни разу не заплакал, верный данному себе обещанию – пугающее постоянство, ставшее привычной реальностью. Изменилось лишь то, что после смерти мамы Блэк принудил себя не только забыть ее имя, но и обезличил.

«Женщина, которая меня родила».

– Мы вместе ушли из того Мира, – с соленой горечью на губах прошептал Блэк, прогоняя пелену кошмара.

Комната, служившая ему убежищем, вобрала в себя всю темноту предрассветной поры. Обстановка превратилась в размытые пятна, из-за чего воспоминания казались более настоящими, чем окружающая действительность. Дурной сон постепенно терял власть над Блэком, уступая место совершенно другим картинам прошлого.

Поначалу мальчик и не представлял, как далеко ему удалось прыгнуть в пространстве. То, что это не родная планета, он понял с первой секунды перемещения: запахи, атмосфера, энергия и главенствующая сила – все было совершенно незнакомым. Когда чумазый беглец встретился взглядом с невероятно темными – почти черными – и удивленными глазами маленькой женщины, то не поверил собственным выводам. Все говорило о том, что это Мир Среднего или Дальнего кольца.

«Нет, все же Среднее. Или ближе к Внешнему? – с молниеносной скоростью тогда рассуждал Блэк, прекрасно понимая: от местонахождения зависит жизнь. – Так, стоп! Ладно, пусть будет Среднее, иначе бы я вообще не смог почувствовать ее энергию – чем дальше, тем она чужероднее, а эта даже для подпитки подходит».

Изумленный спокойствием хозяйки покоев и совершенным переходом Блэк не успел додумать мысль, как дверь распахнулась и в комнату влетел решительно настроенный…

– Чудак, – закончил вслух Блэк. Он прекрасно помнил случившуюся тогда драку, холодные и решительные глаза нападавшего и восторженную улыбку девчонки.

Порой казалось: все это было вчера. Но с момента их знакомства лохматый долговязый мальчишка-чужак окреп и превратился в статного, высокого и прекрасно сложенного юношу. Если бы его взросление проходило на родной планете, то он выглядел бы иначе: ниже ростом, коренастый, с загрубевшей от постоянных ветров кожей и кулаками-молотами – особенности жизни и рацион оставили бы неизгладимый отпечаток. А здесь маленькие хозяева делились с ним едой в таком количестве (как бы ни претила Блэку мысль просить или принимать без просьбы чью-то помощь – идея умереть от голода не нравилась еще больше), что вскоре гость стал переживать за сохранность фигуры.

К тому же сам Мир щедро одаривал чужака чистой энергией. Настолько щедро, что юный и неопытный Блэк не сразу заметил: он все больше походит на местных обитателей.

«Уже и цвет глаз изменился! Стальной мне нравился больше, – с толикой досады думал Блэк, рассматривая себя в зеркале. – Хотя… темно-зеленый тоже подойдет. Все равно это ненадолго».

Доброта новых знакомых и дружелюбное отношение Мира не смягчали сердце чужака, который не планировал с кем бы то ни было сближаться, максимум – подыграть во имя собственной выгоды.

«Спасибо Миру за то, что он так быстро напитал меня, позволив стать выше и крепче. Вот только Мир не является отражением своих обитателей, не делает из них верных друзей для заблудшего странника. Как водная стихия и камни на дне источника», – последняя часть фразы прозвучала до боли родным голосом, и парень, стиснув зубы, постарался отвлечься от любых мыслей, что ведут, увлекают в трагичное прошлое.

Блэк сел в импровизированной постели и обвел хмурым от воспоминаний взглядом комнату Раньяра. Просторные, но скромно обставленные покои разделялись подвижной деревянной ширмой на две части: небольшая зона для сна, где ютились юноши, и более обширная часть, отведенная для учебы, работы, приемов. Хозяйский сын спал на самой обычной одноместной койке – ни тебе резных ножек, ни балдахинов, только жесткий матрас и миниатюрная подушка. Чужаку досталась лежанка из одеяла, старой одежды и покрывала, и Раньяр потратил долгие минуты, тщетно убеждая гостя поменяться местами.

«Раньяр означает тень, – мысленно усмехнулся Блэк, вспоминая перевод не имени, а позывного. – На большее и не годится, пока не станет героем? Да уж, паршиво. Родители относятся к сыну как к пятну на стене в свете славы своих предков. Как к чему-то эфемерному, недостойному даже воплотиться. Я бы ему посочувствовал, если бы мне не было безразлично».

Чужак осторожно поднялся и мельком взглянул на блаженно сопящего Раньяра. После изнурительной тренировки он спал самозабвенно, если бы рядом маршировала толпа слуг с гремящими подносами в руках, хозяин покоев и бровью не повел. Поэтому Блэк планировал еще несколько часов блуждать по воспоминаниям, отдаваться потокам мыслей и впитывать тишину и покой.

Он прошел в ту часть комнаты, которая была и рабочим кабинетом, и гостиной. Немногочисленная мебель не служила комфорту, она выполняла строго предписанную роль. Ни бархатных подушек на жестком диване, ни витиеватых резных подлокотниках на креслах, ни броских деталей, отвлекающих от дел. Книги и свитки тесно жались друг к другу в шкафу, а полки натужно скрипели и жаловались, что они скоро проломятся под тяжестью знаний и многовекового опыта, помноженного на мудрость. Письменный стол – к нему Блэк старался не подходить, так как не имел привычки совать нос в чужие дела – едва проглядывал сквозь тетради и учебники. Добротный гардероб трещал досками из-за невообразимой кучи нарядов, часть которых Раньяр ни разу не надевал. Зато со сменной одеждой для Блэка не возникло проблем, ведь они с Принцем оказались одной комплекции. Завершали обстановку излюбленный квартет из кресел, столик на коротких ножках, серый ковер и тренировочный меч в углу.

Задержавшись на секунду у оружия, юноша подошел к окну и замер с вытянутой рукой, не решаясь отодвинуть штору – слишком велик риск оказаться замеченным. Но соблазн хотя бы взором стать на невыносимо короткий миг свободнее покрывал любые смертельные опасности. И через считанные секунды Блэк с упоением наслаждался предутренним небом. Чужак рвался прочь из клетки стен, туда, где кипела жизнь, где однообразие дозволенных действий сменяла воля.

Почему Принц и Принцесса не сообщили взрослым о госте с другой планеты, Блэк не имел ни малейшего представления и в скором времени перестал задаваться этим вопросом. Тем более Инэя – сестра Раньяра – с важным видом провозгласила все произошедшее судьбой, навсегда связывающей их троих нерушимыми узами. А Блэк не был дураком и знал: спорить с тем, кто даже в Завершении всех времен увидит лишь добрые знаки, – дорого обойдется нервной системе.

«Инэя», – имя девочки завораживало и резало слух. Слишком сильно оно отдавало холодом, чем-то потусторонним.

И все же Блэк считал, что ей повезло больше, чем брату, ведь хозяйскую дочь назвали в честь какой-то там бабушки, а не окрестили шлепком грязи. В его Мире тоже придерживались простой истины: тебя оценят и осудят по поступкам, а не по крови или длине рукопожатия, – но не давать полноценного имени – это уж слишком. Здесь щенки удостаивались чести быть названными, а вот остальных обошла стороной такая неслыханная щедрость. Не только эта традиция удивляла Блэка – многое подвергалось молчаливой критике чужака.

Когда выпадала возможность, ему устраивали экскурсию по замку – никак иначе это строение он не мог назвать, хотя башен, рвов и прочей важной атрибутики не было и в помине. Разросшийся замок, скромный дворец, нелепая крепость – как угодно, но только не уютный дом. Слишком большой, излишне нарядный, чересчур людный, с бесчисленными картинами, шторами, лентами и рюшечками. Но раздражение Блэка сглаживалось тем, что все было выдержано в едином стиле: сочетание камня, дерева, живых растений и благородных драгоценностей. По крайней мере, так выглядела та часть, которую гостю удалось посетить и изучить: перемещаться приходилось тайными ходами и через пустующие залы с высокими потолками и чистыми каминами.

«Сплошная насмешка над пространством! Столько ресурсов потрачено, чтобы вознести чье-то обвисшее самомнение. И стражи хоть отбавляй», – каждый раз сокрушался Блэк, раздираемый желанием плюнуть во что-нибудь возвышенное или красивое, а еще паче в тех самых стражей.

Громилы, закованные в странные латы (куртка и штаны из плотной кожи, поверх стальные пластины, которые едва прикрывали грудь, верхнюю часть живота и спину и оставляли незащищенной левую руку и правую ногу), стояли у каждой двери и дежурили во всех длинных и извилистых коридорах. На такую тяжелую, требующую высокой концентрации и большого ума работу принимали исключительно мужчин крепкого телосложения. Кого неповоротливые и медлительные туши могли бы в случае нападения защитить, Блэк слабо представлял. Он сомневался, что бравые стражи способны свою жизнь сохранить, не говоря о господах и бесчисленном количестве прислуги. Последние сновали по замку с выражениями на лицах, которые больше всего напоминали гримасы – подобного не позволяли себе даже чистокровные в его Мире. Гордые, высокомерные, брезгливые и неживые. Видел Блэк их всего пару раз через щель убежища, но и этого хватило с лихвой, чтобы желание заговорить с ними отпало сгнившей ветвью. А если бы такое желание и возникло, то пришлось бы столкнуться с другой проблемой: в семье Инэи и Раньяра общались исключительно на дэнха?р. Лишь неразлучная парочка короноголовых снизошла до милости изъясняться с Блэком на общем, то есть межрасовом, языке, который является обязательным к изучению в любом развитом Мире.

Помимо обычного сброда в замке обитала охрана, прямо противоположная стражникам. Быстрые, бесшумные, точеные – словно высеченные из камня умелой рукой мастера – и ужасающе сильные. Тяжелые латы заменяли прочные пластины, вшитые в одежду. Если бы позже Принц не рассказал о них, то Блэк и не догадался бы о существовании настолько искусно выполненных доспехов. Такая форма отлично защищала и не сковывала движений, что увеличивало проворность, скорость и смертоносность тех, кто ее носил. Оружие – похожее на однолезвийный чуть изогнутый меч, но длиннее и тоньше – стражники в основном носили за спиной, чтобы не создавать дисбаланс в распределении веса. На глаза Блэку подобный охранник попался лишь однажды, когда в комнату к Раньяру зашел важный на вид тип в сопровождении темной фигуры. Чужак сразу понял: это не просто стражник, это представитель личной гвардии семьи. И в тот момент незваного гостя коснулся настоящий животный страх, ведь существу, чья суть – убийство, ничего не стоило почуять присутствие чужака. Но тогда все обошлось.

На этом примечательные события заканчивались. Остальные дни напоминали вязкую, одноцветную и тяжелую глину. Возможно, поэтому Блэк потерял счет времени, не представляя, сколько месяцев прошло с момента его появления в кругу двух излишне жизнерадостных созданий. Сколько бы ни было, но надоели они изрядно. Слишком много говорят, слишком много спрашивают, слишком наивные – слишком много всего, что до скрежета зубов раздражало Блэка.

Ситуацию спасали два плюса: первый – на этой планете сородичи не найдут его, потому что не догадаются искать здесь; второй – постепенно началось обучение языку, бою и магии. Учителями стали брат и сестра. Они сокрушались, что знают не так много, но все же их навыки превосходили умения ученика. В своем Мире он успел узнать основы перемещения и, как выяснилось, перехода сквозь разрывы пространства, изучить несколько видов боевого искусства, но все это разительно отличалось от того, чему обучали местных детишек. Тем более, тренируя разум и тело, Блэк мог достичь некоторых неочевидных целей. Никто не мешал ему во время занятий выяснить способности Инэи и Раньяра.

«Врага нужно познать так, как не знаешь себя. Это они сейчас мне мило улыбаются, пока я служу им заменой домашнего зверька. Поиграли, накормили, спать уложили – конечно, им весело. Но рано или поздно обо мне узнают взрослые, тогда-то все встанет на свои места. Во многих Мирах жители одной планеты друг с другом не уживаются, а я так и вовсе чужак».

Как бы ни злился Блэк, но на данный момент сбежать или как-то избавиться от любезных хозяев он не мог. Вне замка незваный гость – легкая мишень. А силы для перемещения в другой Мир копить еще очень долго – небо успеет пролить немало слез, прежде чем случится чудо. И никто не давал гарантии, что, прыгнув сквозь пространство, он не попадет в пучину водного царства или в лагерь очередных убийц всех неугодных и мимо проходящих. Оставалось ждать и по возможности не попадаться никому на глаза.

«И не прибить раньше срока сладкую парочку».

Его учителя были примерно одного уровня, но у каждого имелись свои сильные стороны и предпочтения. Парень хорошо разбирался в дипломатии, маскировке и стратегии. Он легко мог объяснить ход любой войны, как и с кем выгоднее торговать, заключать союзы, а кого лучше просто избегать. С магией и энергетическими практиками у него дела обстояли куда хуже, так как на большинство заклинаний не хватало сил. Зато теоретический багаж знаний поражал богатством и разнообразием. Девчонка же ничего не смыслила в политике. Насколько Блэк понял из разговоров, она постоянно сбегала с балов, а на переговорах отмалчивалась, дабы по ее вине не случился конфликт между сторонами. Однако именно Инэя умела колдовать и сражаться. Для этих, более шумных, уроков не сразу удалось найти подходящее помещение. Но после долгих размышлений брат с сестрой единодушно остановились на соседней с покоями Инэе комнате. Она пустовала, потому что в ней юная хозяйка должна была оттачивать мастерство танца, вот только клинки нравились девушке больше, чем бальные туфли. Во время боевых тренировок ни Раньяр, ни Блэк так и не смогли победить Принцессу. Ловкая, сильная, быстрая – она всегда действовала наверняка, не давая возможности предпринять в ответ хоть что-то. Это до дрожи бесило Блэка, но и подстегивало, как и то, что со стороны их высокоуровневые приемы и грандиозные баталии больше похожи на неуклюжие выпады воинственных зверят.

И все же жизнь в замке угнетала Блэка, он ощущал себя песчинкой, затерянной во Вселенной. Но Мир любит вносить коррективы, которые порой вышибают землю из-под ног. Незначительное событие, касающееся одного создания, или глобальная встряска, затрагивающая целую планету, – способ может быть любой, как и последствия.

Который день за окном непроглядной стеной лил дождь, отметая возможность заниматься или гулять по замку – вероятность попасться кому-либо на глаза возросла многократно. Поэтому троица обосновалась в комнате Раньяра. Инэя принесла внушительных размеров поднос, заставленный закусками и фруктами, несколько книг, которые играли роль учебников для новоиспеченного ученика, и шкатулку. Ее она убрала подальше, пояснив, что там артефакты, необходимые в некоторых ритуалах, но до них дело дойдет позже. Блэк с трудом понял значение слов «артефакт» и «ритуал», но предпочел промолчать, жалея, что обучение продвигается мучительно медленно. С этим приходилось мириться. Он не надеялся на большее, постоянно скрываясь от охраны и прислуги, ожидая возвращения надзирателей с очередных важных семейных мероприятий. Достаточно было и того, что в конце почти каждого дня брат и сестра давали новую информацию, а значит и повод не умереть от скуки.

Тогда, сидя на полу перед книгами, схемами и чертежами, Блэк завидовал им – они имели все то, чего никогда не было у него. Не обремененные никакими тяготами дети, от которых требовалось только учиться, посещать собрания, вовремя кушать, крепко спать и ответственно наслаждаться жизнью. В его Мире и знать, и простолюдины были обязаны работать, воевать и посвящать каждую секунду служению во имя процветания державы. Высокий чин оплачивался потом, кровью и делами. Его нужно было заслужить. Его невозможно было получить по праву рождения.

Блэк на секунду погрузился в воспоминания, где он, совсем мальчишка, изо всех сил старается совладать с, казалось, исполинских размеров метлой и неудобным совком под нежное и успокаивающее пение.