Дар Берегини

Дар Берегини
Жива Божеславна

Это первое произведение Живы Божеславны в стиле славянского фэнтези. Герои книги – отважные витязи народа россов, отправившиеся нести послание Берегини в новые земли. На пути их ждут приключения – встречи с могучими колдунами и прекрасными волшебницами, сражения с оборотнями, испытания в царстве бога Ящера, грозной Прабабы Яги и великана Велигора, битвы за честь и правду и конечно любовь.

Дар Берегини

Жива Божеславна

Редактор Юлия Махлушева

© Жива Божеславна, 2021

ISBN 978-5-0053-5212-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ДАР

БЕРЕГИНИ

Эта книга посвящается моим трем первым читателям и очень дорогим людям – Евгению Коновалову, Алексею Огородову (Светлая им память!) и Юлии Махлушевой.

1. ЗВЕНЯЩАЯ ТЕТИВА

Тресветлое Солнце взошло над миром. Ярким розовым золотом оно залило долину. Природа величественно пробуждалась ото сна. Облака, пылко разукрашенные зарей, словно причудливые узоры, застыли на небосводе. Река неторопливо встречала восход, отражая его в своих голубых глазах. Как драгоценная капля небесной росы, река лежала в древней кряжистой ладони земли, щедро одаривая ее влагой и укутывая густыми покровами туманов. Травы и полевые цветы, еще влажные от утренней росы, медленно поднимались навстречу могучему солнцу. Жизнь возле реки не кипела, а текла, чистой прозрачной водой.

Только один человек в этом неторопливом потоке, стремительно вырывался из тихого пейзажа. Дикой песней несся он по прибрежным просторам на своем коне. Всадник и конь слились в быстром беге. Светлые волосы всадника и рыжая конская грива развевались на ветру. Казалось, конь не скачет, а летит над землей, яркий как, солнечный луч, напряженный, как натянутая тетива. Всадник должен был успеть, а конь – его друг – должен был ему помочь добраться до места вовремя. Потому они и казались одним целым. Солнце двигалось по небу, а всадник на своем гнедом скакал по земле. Когда могучее светило уже стояло в зените, всадник, наконец-то добрался. Это было поселение. Всадник заехал на широкий двор, огороженный деревянным частоколом, и остановился, с надеждой вглядываясь в лицо немолодой женщины в повойнике, вышедшей ему навстречу. Глаза ее были влажными от слез. Спешившись, мужчина направился в дом:

– Здравствуй отче, – сказал он, склоняясь перед седоволосым старцем в длинном белом одеянии.

Старик, белый как лунь, сидел на лавке с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Мужчина стоял перед ним, напряженно глядя на изборожденное морщинами лицо. Старец медленно открыл глаза, и ответил, с трудом выговаривая каждое слово:

– Рад видеть тебя, сын. Хорошо, все-таки свиделись… Не простил бы себе, коли б не повидались. Брат твой, тоже тебя ждет не дождется. Все знать хотят, отогнали поляничи волколаков от земли своей.

– Отец, вести есть, но видят боги, ни о ком кроме тебя думать не мог, пока ехал. Кресеня чуть не загнал. Но, слава Роду – успел.

– Зови брата, – сказал старик сыну, – в поле пойдем.

Всеслав вышел, крикнул челядинке, чтоб звала Славена. Старик медленно поднялся. Славен догнал их у ворот и обнял брата. Шли они долго. Каждый шаг давался отцу с большим трудом. В дороге молчали и не оглядывались. Старик вел сыновей, опираясь на деревянный посох, осторожно ступая по влажной темной земле, поросшей зеленой муравой. Наконец, он остановился возле большого поля, на котором буйно колосилась пшеница.

– Дети мои, – произнес отец. – В вас моя жизнь останется и, когда тела моего не будет. Взгляните, как светлы ваши головы. Цветом они, как урожай на этом поле.

– Возьми, Всеслав. И ты, Славен, – сказал старик, протягивая сыновьям по колоску.

Мужчины недоуменно переглядываясь, взяли то, что протягивал отец.

– А теперь сломайте их.

Всеслав и Славен поступили так, как велел отец, все еще не понимая смысла происходящего. Однако они знали, что отец никогда не говорил им ничего пустого. Жилистыми крепкими руками братьев колоски в один миг были разорваны. Отец, тем временем велел каждому нарвать целый ворох пшеницы

– А теперь, Славен, попробуй разовать свои колосья, обратился он к одному из братьев.

Как ни пытался он это сделать, колосья было не разорвать. Оказалось, что ворох зеленой еще пшеницы не поддался ни одному, ни второму.

– Сыны мои, уразумейте, мудрость Рода нашего. Поле – это наша земля, наша опора. Здесь и пепел предков наших хранится, которые помогают нам из Ирия. Будьте вместе, и сила с вами пребудет, никто с вами не справится, никто вас не одолеет. А один колосок и дитё сломает. Не страшны вам волколаки, коль объединитесь. Помогите поляничам, наступит время, и они вам помогут. На одном языке говорим с ними.

Дайте мне, клятву, что не покинете друг друга ни в радости, ни в беде. Чтобы мог уйти к предкам со спокойным сердцем. Ко мне нынче во сне отец мой приходил и дед, звали к себе, стало быть, будете меня поминать. И еще скажу, реку нашу берегите и почитайте, от дедов знаю, что богами она отмечена, и судьба береговых людей с ней переплетена. А теперь, ступайте и просите, волхва Божеслава, прийти за мной на закате.

Отец обнял сыновей на прощание, и присел на пень на краю поля, опираясь на старый деревянный посох и провожая взглядом, их уходящие фигуры.

Всеслав и Словен уходили, не оглядываясь, также медленно, как и пришли. Обоих душила печаль, хотелось вернуться, обнять старика и, прижавшись к его высохшей от времени груди, плакать, но отец сам принял решение о том, чтобы оставить последний вздох на священном поле. И волю его нарушить было нельзя.

Придя в Городище, братья направились к дому волхва.

– Здравия тебе, мудрейший, – первым заговорил Всеслав, переступая порог дома. Отец наш в поле, там, на священной земле…

Он не успел договорить.

– Знаю, – прервал его волхв, – Знаю, что сказать хочешь. Что отец ваш зовет меня, чтобы я ему глаза закрыл. Так тому и быть.

Братья переглянулись.

Помоги, ему, мудрейший, коли сможешь, – сказал Славен, и из его груди вырвался тяжкий вздох.

– На закате приезжайте в поле, – велел волхв братьям.

Кий Божеслав был волхвом береговых людей уже двадцать лет и хорошо знал того, кто позвал его туда, где сейчас колосилась пшеница. Он проводил братьев и, через некоторое время, взяв с собой только деревянный посох, да холщевый мешочек отправился на поле. Солнце клонилось к закату.

Волхв неторопливыми шагами подошел к старику. Тот сидел на пне, с опущенной головой, оперевшись на посох.

– Родослав, – произнес волхв, дотронувшись до руки старика.

Тот, молча, открыл глаза.

– Родослав, – снова заговорил волхв. Ты звал меня и вот я пришел. Что скажешь? Ответь мне.

– Да, – я звал, – полушепотом сказал старик. Со стороны могло бы показаться, что старик ничего не видит, потому что глаза его были устремлены в одну точку. На самом же деле глаза его видели, они просто смотрели на то, что было не доступно обычным людям.

Волхв, держась за руку Родослава, закрыл глаза, и, словно прислушиваясь, снова задал свой вопрос.

Наконец, немного оживившись, старик ответил, с трудом подбирая слова:

– Я знаю, что следующей весной с нашим народом случится чудо. Мне сказали…. Придет из реки… Перемены… Надо подождать.

– Что за чудо? Кто придет к нам? – настороженно спросил волхв. В этот миг заходящее светило уже наполовину скрылось за горизонтом.

– Берегиня…. – тихо ответил старик, отчего-то улыбаясь. Больше волхв не смог услышать его ответа, потому что эти слова слетели с губ Родослава вместе с последним вздохом.

Тем временем в Городище все только и говорили, что об очередном нападении степняков – волколаков на соседей берегового народа – поляничей. Среди народа повисло напряжение. Когда на площади собрались воины, Всеслав, ездивший к поляничам послом от береговых людей, еще раз поведал собранию о том, что поляничи решили биться с волколаками – народом, пришедшим из южных степей. Взгляд Всеслава был обращен к собрвшимся. Однако то и дело серые глаза витязя останавливались на лице брата. Славен сидел несколько в стороне от всех, рядом с воеводой Путятой, в окружении дружинников. Как и все вокруг он внимательно вслушивался в речь Всеслава.