Трактир

Гости направились было в левую часть зала, но застыли на полушаге: им навстречу шествовал Рекс, грациозно переставляя длиннющие мохнатые лапы.

– Ирландец! – первым опомнился Родион. – Ущипни меня, падре – я, кажется, сплю! Красный ирландский сеттер, мечта всей моей жизни!

– Ещё и сеттер? – старший криво усмехнулся. – Я думал, «харлей» – твоя мечта. Ты уж определись, пожалуйста…

– Не бухти, падре, – парень не сводил восхищённого взгляда с пса, а тот гарцевал перед ним, дружелюбно помахивая хвостом. – Ты только посмотри, какая красота!

Но старший брат равнодушно прошествовал мимо пса и уселся в кресло у камина.

– Рекс, иди отсюда, не мешай гостям! – сказал Марк, вернувшись из кухни.

– Он нисколько нам не мешает! – заверил хозяина Родион и похлопал сеттера по холке. – Рекс! Отличное имя для такого красавца…

Марк сообщил гостям, что обед будет подан через десять минут, и предложил напитки. Пока младший возился с собакой, старший вертел в руках стакан, неодобрительно косясь на брата. В конце концов не выдержал.

– Сядь, пожалуйста, Родион. Нам надо серьёзно поговорить.

– Зачем, Глеб? – парень даже головы не повернул. – Я знаю, что ты собираешься мне сказать.

– И? – Глеб раздражённо барабанил пальцами по подлокотнику. – Каков будет твой ответ?

– Всё тот же. Я не вернусь в университет.

– С ума сошёл? Всего ничего доучиться осталось, полмиллиона вложено…

– Но я не хочу быть юристом, – морщась, словно от зубной боли, перебил брата Родион.

– Хочу, не хочу! – передразнил его тот. – Детский лепет, право слово… Ты ведёшь себя как ребёнок!

– Я был ребёнком, когда на юрфак согласился.

– А что изменилось? – Глеб всем корпусом подался вперёд. – Хочешь сказать, ты повзрослел?

Родион наконец повернулся к брату лицом.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду: деньги. Будешь попрекать меня квартирой, машиной, платой за учёбу. Что ты начинал с нуля, а я живу на готовом… Всё так, не спорю. Но разве это повод предавать себя?

– Это ты про бренчание на гитаре? – Глеб не удержался от злой усмешки.

Родион предпочёл пропустить её мимо ушей.

– Я собираюсь учиться, – твёрдо сказал он. – Буду поступать в консерваторию.

– Да ты музыкальное училище с трудом окончил!

– Дурак был. Но я подтяну гармонию и сольфеджио, подготовлюсь к экзамену – у меня есть ещё полгода…

– Надеешься, что я буду оплачивать репетиторов?

Младший набычился, но не успел ответить – хозяин трактира пригласил их за столик.

Яства, расставленные на белоснежной скатерти, благоухали так, что братьям стало не до споров. Едва покончив с чечевичным супом, они принялись за картофель с белыми грибами. Когда же трактирщик предложил десерт, Глеб снова помотал головой:

– Нет, спасибо, мы очень спешим.

– Всё настоящее – мгновение вечности, – не удержался Марк.

– Марк Аврелий… – по усталому лицу Глеба скользнула улыбка. – Ладно, тогда кофе, пожалуйста.

– Жена сейчас принесёт вам кофе. А я пойду погуляю с Рексом – волчком вертится у двери, непоседа!

– А можно мне с вами? – выскочил из-за стола Родион.

– Почему бы нет…

– Ты куда? – старший брат попытался остановить младшего.

– Погуляю десять минут, пока ты будешь пить свой кофе, – бросил тот через плечо, удаляясь вслед за трактирщиком и псом.

Выйдя за ворота, они повернули по широкой тропе в лес. Счастливый Рекс носился взад-вперёд, не менее счастливый молодой человек сначала бегал с сеттером наперегонки, а когда выдохся, пошёл рядом с Марком.

– Уф, наелся до отвала, не до бега… Ваш повар и вправду отлично готовит! – сказал он.

– Моя жена, – с гордостью уточнил Марк.

– Невеста Глеба тоже старается, даже на кулинарные курсы записалась, но получается пока не ахти…

– Дело в опыте.

– Позвольте не согласиться, – молодой бунтарь оказался на редкость хорошо воспитанным. А ещё ему явно хотелось выговориться. – Нужен ещё и талант… Зато моя будущая невестка – кажется, так называется жена брата? – обладает другим ценным качеством, в нашем случае куда более важным.

– И каким же? – участливо поинтересовался Марк.

– Терпимостью, в частности, по отношению ко мне, – Родион ласково потрепал за уши подбежавшего к нему сеттера, и тот, развернувшись, снова исчез в густом подлеске. А парень продолжил не без горечи: – Если б не святая Маруся, мы с падре давно бы разругались вдрызг!

Марк с любопытством глянул на собеседника:

– Если не секрет, почему вы так называете брата? Я сначала решил, что он католический священник, пока не заметил, как он реагирует…

– Ага, просто бесится! – кивнул Родион. – Я придумал ему это прозвище ещё в детстве. Понимаете, наши родители погибли, когда мне было всего десять. Меня вырастил Глеб. Учился, работал – и воспитывал меня, оболтуса. Он любит воспитывать, вы наверняка заметили. О женитьбе задумался, только когда я школу окончил. Отсюда и «падре»… Я прекрасно понимаю, чем обязан брату. Но разве это означает, что я всю свою жизнь должен прожить так, как он считает нужным?

Марк не стал отвечать – вопрос был риторическим. Лишь отметил про себя, что молодой человек действительно очень смахивает на сеттера: общительный, горячий, непокорный, но добродушный. А парень продолжал рассказывать, эмоционально жестикулируя:

– Меня всегда тянуло к музыке. Брат был не против – где-то вычитал, что игра на музыкальных инструментах развивает интеллект, и купил мне скрипку. Но когда я захотел сменить скрипку на гитару, разразился скандал! И пошло-поехало: Глеб попеременно махал то кнутом, то пряником, я бунтовал, но в конце концов сдавался… Поступил на юрфак, первый год даже пытался учиться, потом забил, чудом протянул ещё несколько семестров…Но больше не могу, честное слово, тошнит уже! Другое дело – музыка. Это… как дышать!

– Понимаю, – сочувственно покивал Марк. – Однако ваш брат считает это занятие малоперспективным?

– Блажь, которую я должен выкинуть из головы – так он считает, – Родион пожал плечами. – Не хочу с ним ругаться. Тем более, что действительно полностью завишу от него. Пока. Видимо, придётся становиться самостоятельным… prestissimo!