Дети Зари. Время доблестных

– Мне тоже всегда было жалко доброго льва, поэтому мультик этот я не любила. Имя псу придумал мой сын.

Она разлила кофе по чашкам – милым маленьким чашечкам ручной работы. И хотя это был отнюдь не мейсенский фарфор, а всего лишь прибалтийская керамика, Рауль одобрительно оглядел сервиз. А когда попробовал сам напиток, закатил глаза от восторга.

– Откуда вам известен этот рецепт?

– Сама составила. Экспериментировала, пробовала добавлять то одно, то другое…

– Представьте себе, в нашей семье именно так варят кофе – причём уже несколько веков! Эх, непростая вы женщина, Аглая!

«Ишь как – непростая! – подумала она. – К тому же настоящая… А вчера ведьмой обозвал! Или он этого уже не помнит, был не в себе?»

Не выдавая своих мыслей, она достала из холодильника клубнику, собранную ещё вчера, и взбитые сливки, оставшиеся от приготовления мороженого.

– Прошу к столу!

– Вот это завтрак! – у Рауля аж глаза заблестели, будто он в жизни подобной вкуснятины не ел. Резво спрыгнув с подоконника, он детски плюхнулся на угловой диванчик, совсем как Клим.

– Ешьте, вам надо силы восстанавливать, – она поставила на стол большую вазочку с клубникой и маленькую со сливками.

Гостя не пришлось уговаривать. Лишь когда обе вазочки наполовину опустели, он виновато спохватился:

– А вы?

– Пока не хочется. А кофе ещё выпью, пожалуй. На вас варить?

Он кивнул, глядя на неё совершенно счастливыми глазами. Просто мальчишка какой-то, а не мировая знаменитость…

– Вы сами выращиваете клубнику? – поинтересовался Рауль, отправляя в рот очередную ягоду.

– Конечно. Здесь все её выращивают. И овощи тоже. Я, правда, пока только учусь огородничать – соседи охотно делятся опытом.

– Вы вроде говорили, что недавно поселились здесь?

«Ага, значит, не забыл вчерашний разговор», – поняла Аглая.

– Всего год назад, – подтвердила она, снова колдуя над туркой. – Этот дом достался мне от двоюродной бабушки.

– Это её портрет висит в гостиной? – осведомился Рауль. – Красивая женщина. Вы чем-то неуловимо похожи… Вы были с ней близки?

Смущённая такой внимательностью гостя к обстановке дома, а ещё больше – вниманием к её персоне, Аглая попыталась уйти от ответа:

– Вам вправду интересно? Я и так слишком много болтаю…

– Мне очень интересно! И очень приятно вас слушать: мелодичная интонация, тёплый тембр с мягкими обертонами – это я вам как музыкант говорю! И вообще, я ваш голос на всю жизнь запомнил…

– Да ладно!

– Клянусь, это правда! Вы только представьте: я открываю глаза и вижу перед собой огромную клыкастую звериную морду. Естественно, я сразу закрываю глаза! Первая мысль – приснилось. Опять открываю: морда никуда не делась, мало того, ещё и улыбается! Ну, думаю, мне конец… И вдруг зверь говорит нежным женским голоском: «Эй, что с вами?»

Рауль рассмеялся. Смех у него был до того заразительный, что Аглая не выдержала, тоже засмеялась.

– Разве такое приключение забудешь? – подытожил он.

– Да, – согласилась она, – будет о чём детям и внукам рассказать…

Однако от этого шаблонной, в сущности, присказки лицо Рауля неожиданно помрачнело. Он встал из-за стола, подошёл к окну и снова уставился на горы вдалеке. В общем, опять закрылся в себе.

И тогда Аглая решила спросить прямо: может, по меркам европейского высшего общества это было верхом бестактности, но у неё не было ни времени, ни желания ходить вокруг да около.

– Рауль, я же вижу: вас что-то беспокоит. Вы же не просто так оказались в нашем лесу! Я не собираюсь лезть в ваши дела, но, быть может, я смогу вам помочь. Вы что-то ищете? Или кого-то?

Рауль Кауниц долго молчал, вновь усевшись на подоконник и по-прежнему глядя в окно на горную панораму. Было заметно, что он колеблется, говорить ей правду или не говорить.

Аглая не стала настаивать, хотя, естественно, её распирало от любопытства. И не только от любопытства. Было ещё предчувствие. Оно зародилось в глубине её души ещё вчера, когда она только увидела лежащего на земле человека, и с каждым часом всё больше крепло. Ничего конкретного, увы, однако Аглая чувствовала, что их встреча в лесу была судьбоносной! Да, именно так: она, Аглая Галицкая, скромный филолог и начинающий огородник, могла сыграть важную роль в судьбе этого человека – блестящего музыканта, выдающегося деятеля мировой культуры и, что греха таить, весьма привлекательного мужчины: от одного лишь его присутствия рядом голова у неё шла кругом, а сердце прыгало от волнения, как у шестнадцатилетней школьницы… В общем, предчувствие ей говорило, что случайности не случайны.

Рауль Кауниц, очевидно, пришёл к подобному выводу, потому что отвернулся, наконец, от окна и посмотрел прямо в глаза Аглае.

– Я ищу одного особенного человека, – доверительно сказал он. – Точнее, одну особенную семью. Они не местные, в этих краях поселились сравнительно недавно. Вполне возможно, их дом находится где-то неподалёку…

– Вы об Эрхартах? – сразу догадалась Аглая. – Вообще-то они уже лет двадцать здесь обитают. А сама усадьба, как мне говорили, построена ещё в позапрошлом веке…

– Вы знаете Эрхартов?! – от изумления Рауль чуть не свалился с подоконника.

– Лично не знакома, – призналась Аглая. – Насколько мне известно, они живут замкнуто, общаются только с хозяевами хутора, который находится как раз посередине между их усадьбой и нашим посёлком. Кстати, я шла как раз с того хутора, когда вас нашла…

– Вот как! – гость удивлённо поднял брови. Видимо, эта информация для него что-то значила. Он снова надолго задумался, затем кивнул сам себе и решительно встал. – Мне нужно как можно скорее попасть к Эрхартам. Укажете дорогу?

Прежде чем ответить, Аглая выключила плиту и отставила в сторону турку с новой порцией кофе.

– До усадьбы километров шесть, причём дорога всё время идёт вверх. Вам лучше пока не ходить так далеко одному. Подождите ещё пару часов. Скоро мой сын приедет, он вас проводит.

Рауль собирался возразить, но в этот самый момент во дворе залаял пёс. Бонифаций не просто гавкал – он захлёбывался лаем от радостного возбуждения. Так он встречал только одного человека…

– А вот и Клим! Так рано…

Не договорив, Аглая выбежала на крыльцо.

Бросив рюкзак и папку для рисунков между клумбами в палисаднике, Клим уже обнимался с мохнатым товарищем, который всё норовил лизнуть его в лицо.

– Боня, перестань! Ты меня завалишь, медведь ты этакий… Или я тебя?

Сцепившись, они кубарем покатились по траве, пока парень, победно хохоча, не вынырнул из-под собаки. И тут он увидел на крыльце Аглаю.

– Мама!

Миг – и он уже обнимал мать, приподняв её над ступенькой.

– Пусти, надорвёшься! – рассмеялась Аглая, целуя сына в макушку. Клим бережно опустил её на пол, и теперь её макушка оказалась ниже его ключицы. – Боже, какой ты здоровый вымахал! Вроде всего два месяца не виделись, а ты ещё выше стал…