Писательский биатлон

На следующее утро эта парочка обсуждала перспективы парня на Олимпиаде. Он со смехом говорил, что уж «в цветы-то точно попадёт». Если честно, я раньше не интересовалась биатлоном.

«Что за ерунда? Неужели на каком-то этапе надо стрелять по цветам? Они что, на мишени нарисованы?» – такие глупые мысли посетили мою голову.

Пришлось немного погуглить. Как я смеялась над собой! Оказывается, «попасть в цветы» – это занять не призовое место, а с четвёртого по шестое. Я вбила фамилию парня в поисковик. На разных соревнованиях последних трёх лет он только однажды взял бронзу, а так всё в «цветы попадал». Считаю, что умение смеяться над собой показывает силу человека. Но у нас в Китае это не принято. Мы скрываем свои чувства. Странные, странные русские.

?На открытие Олимпиады попасть не удалось. Билеты разобрали уже давно. Если честно признаться, они дорогие, мне не по карману. Смотрела церемонию открытия по телевизору, и меня обуревали такие сильные чувства! Чувство гордости за свою страну, и слёзы текли рекой, но это были слёзы радости. Везде красный – флаги, фонарики. Такое световое шоу – восторг! Почему-то запомнился и тронул душу одуванчик с улетающими в небо парашютиками. Подумала, что надо попробовать ещё раз прочесть «Вино из одуванчиков» Брэдбери. Несколько раз начинала – не шло. Надо-надо, если я считаю себя образованным человеком.

?У рыжей девушки положительный тест на ковид, её отправили на изоляцию. Я думаю о том, не надо ли кому-нибудь сообщить, что вчера я видела, как биатлонист с ней целовался. Надо? Или это подло?

?Ночью выпал снег. Биатлонист вытоптал на снегу под окном зоны изоляции сердце. Я поймала себя на том, что завидую рыжей девушке. Хотя у меня есть жених. Он думает о жилье и детях, но не так романтичен. Он не стал бы вытаптывать сердце в снегу. А тут мужику под тридцать… Странные русские!

?Наши лидеры встречались с русским президентом. Мне он нравится. Я хотела бы побывать в Москве. Интернет забит слухами, что русские нападут со дня на день на одну из соседних стран. Не хочется в это верить. В русских меня поражает сила духа Уже не в первый раз выступают под флагом Олимпийского комитета, при этом рады и счастливы. Странные русские.

ПЕЛАГЕЯ СЕМЁНОВНА. БЕЛЯШНИЦА

– Долго нам тебя ждать? Мы с Тошей совсем замёрзли, – голос в трубке заклятой подруги Клавдии становился всё злее.

– Клава! Я тебя предупреждала, что сегодня с вами гулять не пойду. Лыжную гонку смотреть буду, – ответила я.

– Знаю я твою лыжную гонку, беляшница! Беляшей, небось, своих любимых нажарила сковородочки три и сидишь наяриваешь со сладким чайком.

Я чуть не поперхнулась. Ну, допустим, не с чайком, а с кофейком. И без сахара. Потому что не беляши, а чизкейк. А что? Имею право! Вчера только пенсия была – могу себе позволить. Любит Клавка вредничать и сравнивать возможности. Сама на пенсию ушла сразу, как возраст подошёл, а я ещё десять лет работала.

Да и потом старалась подработать везде, где могла. Детей соседских в школу и обратно водила за небольшую плату. Да и сейчас стараюсь копейку лишнюю заработать. И нечего Клавке-лентяйке в чужие кошельки заглядывать. Она вот просто так сериалы смотрит, а я пряжу копеечную куплю и вяжу себе мочалки. Люди берут. У нас тут баня неподалёку. Я себе рекламу делаю: распечатала статью из интЫрнета, что мочалку, как и зубную щётку, надо каждые три месяца менять. Носки тоже вяжу. Вот и могу себе чизкейк позволить раз в месяц. В ём весу-то – триста грамм, на три укуса. Ну, на два.

– Полька, выходи, лентяйка, не прикрывайся Лимпиадой! Собаконенавистница, Тошенька скулит у твово подъезда, хочет в парк, – злится Клавка.

– Ох, лимита некультурная. Тридцать лет под Петербургом живёшь, никак не научу тебя говорить правильно: парадная, – отвечаю я.

Ну, под Петербургом – это громко сказано. В Тосно мы живём. Летом-то хорошо здесь. Огороды сажаем. У Клавки и картошка мельче моей вырастает, и клубника с горох, и флоксы с пионами вялые. А почему? Потому что Клава ленится полить да прополоть лишний раз.

А зимой-то Тосно – тоска. А иногда Тосно – тошно. Это в детстве я любила на лыжах, да на санках, а счас всё под пальто-то задувает и в уши. Вот по телеку гонку посмотреть – милое дело.

– Полька, выходи, беляшница, последний раз зову.

– Не могу, скиатлон у меня.

– Бросай свой скелетлон!

– Ох и тёмная ты, Клавка! Скелетон – это спуск на санках по ледяной трассе. А скиатлон от «ски» – лыжи по-французскому. Отстань уже и топай в парк со своим Тошей!

Гонка вышла что надо! На первых порах-то у меня сердце чуть не разорвалось. Как в самом начале Большунов-то Саша наш упал. И так не первым шёл-то. Это ж какая трудная гонка, выматывающая. Пятнадцать километров классическим ходом, да столько же коньковым, после смены лыж.

Люблю я, когда Губерниев комментирует. Хотя раньше злая на него была за Славу нашего, за Малафеева, вратаря «Зенита», как он его плохими словами однажды приложил. А так-то нормальный комментатор, про всю судьбу спортсмена расскажет, про семью. И иностранцев всех знает. Голова у него – как энцЫклопедия!

Конечно, шпаргалки у него есть в комментаторской кабине. Ну, чтоб там возраст или вес подсмотреть, да кто из какого города. А вот эмоции у Дмитрия мне нравятся, когда он подгоняет спортсменов. Мне кажется, что они слышат его: «Давай-давай!», «Поднажми!», «За тобой вся Россия!».

А то песню запоёт. Вот в этой гонке он и Пахмутову с Добронравовым, и юбилей Лещенко вспомнил. «Надежда – наш компас земной» цитировал к месту и «Спорт – рывок, и финиш золотой» – как предсказание.

И тут наш Саша Большунов как пошёл, как пошёл! После пятнадцати километров он имел двадцать девять секунд преимущества над финном Нисканеном. «Брильянт, настоящий брильянт, хотя и тяжело вкатывался в сезон», – кричал Губерниев.

Во время пит-стопа что-то там с палками произошло у нашего Дениса Спицова. «Подсунул Денис финну свою палку. На, мою – классическую, и пусть тебе будет трудно», – прокомментировал Дмитрий.

«Лёгкая, воздушная, но такая тяжёлая работа», – добавил он, когда выяснилось, что наших спортсменов впереди двое.

Тут Денис упал.

«Падай и вставай!» – кричал Дмитрий, а Александра называл: «Настоящий король! Предводитель! Демиург исконный! Человек – Земля – Вселенная! Он раздвигает границы Вселенной!»

На пьедестале русских двое! У Саши – золото, у Дениса – серебро. Парни обнимались. Я от волнения весь чизкейк умяла. Чайковский, его музыка, звучал в честь них. Не хуже гимна. Ничуть! Равных нашим нет!

Напоследок Губерниев финна «приложил»: «Ийво Нисканен дотерпел до бронзы». Наш «олимпийский золотой Большунов» начал от восторга прыгать и пьедестал затрещал. «Не скажу, что русский медведь…» Помолчи уже, Дмитрий!

На следующий день моя Клавдия Петровна опять зовёт подышать. Как она может! Разве я могу не увидеть катание Камилы Валиевой? С Клавкой я помирюсь обязательно. После Олимпиады.

В новостях говорят, что многие спортсмены – и наши, и европейцы, и американцы – жалуются, что их плохо кормят. Как же так? Олимпиада же!

НАСТЯ

Да уж, приехать на Олимпиаду как аккредитованная журналистка, обойдя при этом кучу соперников, и получить уже здесь положительный тест на ковид – это жесть! Это называется попала. С любимым видеться редко придётся, это тоже плохо. Вспоминаю, как мы познакомились с Максимом. В августе меня послали на тренировочную базу нашей сборной по биатлону взять интервью у многообещающего спортсмена. Тренеры посоветовали поговорить с Максимом.

И тут подъехал он. На лыжах. На роликовых, конечно. Сначала он мне не понравился. Уставший, небритый, потный. И не скрывал, что внимание прессы в данный момент ему совсем не интересно, что интервью ему сейчас нужно как собаке пятая нога, как телеге пятое колесо, как рыбке бантик. И всё же согласился встретиться со мной в баре через полчаса, после того как примет душ.

Встретились. Я с трудом его узнала. Побрился, посвежел и словно помолодел. Максим надел серо-голубоватую футболку, так идущую к его глазам, и джинсы, ладно сидевшие на спортивной фигуре. Удивительно легко разговорился. О детстве, проведённом на Крайнем Севере, где лыжи были не развлечением, а средством передвижения, о любимой деревеньке, которую зимой заносило снегом чуть ли не до крыш, о родителях и деде-охотнике, попадавшем белке в глаз, о братьях и сёстрах, ведь он из многодетной семьи.

Я спросила, чем он увлекается, кроме биатлона. И мы поговорили о музыке, книгах и последнем спектакле МХАТа. Если честно, до встречи с ним я считала спортсменов туповатыми. С Максом было интересно. Когда он уезжал на сборы, я тосковала. Вскоре стала считать не просто дни, но и часы, минуты, секунды до нашей встречи. Чувствовала себя счастливой только рядом с ним или думая о нём и мечтая о совместном будущем.

Мы так радовались возможности поехать вместе на Олимпиаду! Я никак не ожидала попасть в зону изоляции. Хотя здесь, конечно, условия неплохие. Одноместные боксы, в каждом – душ, телевизор, быстрый интернет. Я обрадовалась стоящему на подоконнике цветку. Обычная орхидея – фаленопсис, распространённого ярко-бордового цвета. Такой есть у меня дома. Я гладила его плотные, прохладные листочки. Это успокаивало, навевая мысли о доме, о стабильности, о том, что всё будет хорошо.

К счастью, у меня оказалась с собой фотография Максима. Я поставила её на подоконник рядом с цветком, гладила на фото его щеку, словно бы ощущала лёгкую небритость, смотрела в такие любимые глаза.

Гонку наблюдала по телевизору. Бежал Максим довольно легко, но стрелял не метко. Когда он промазал в третий раз, я зажмурилась от ужаса. Опять дополнительные круги. Финишировал четвёртым. Как я хотела бы быть сейчас рядом с ним, молча обнять, утешить, вдохнуть родной запах…

?Тесты на ковид сдаём два раза в день. Кормёжка невкусная, хотя я сразу выбрала европейскую кухню. Но еду готовит всё же китайский повар, добавляя какие-то незнакомые специи. Как можно испортить яичницу с беконом? Здешний повар умудряется это сделать. Я пожевала словно подошву. Булочка с джемом была, впрочем, вполне съедобная.

?Надеюсь, до конца Олимпиады меня всё же выпустят и нам с Максом удастся отведать утку по-пекински. Я пробовала её в китайском ресторане в Москве. Но это не то. Как и пицца, ризотто или лазанья, приготовленные в Москве или в Милане, Вероне,очень отличаются.

Вечерние новости принесли новые огорчения. Нашу звёздочку фигурного катания Камилу Валиеву обвинили в использовании запрещённых веществ, совсем ополоумели. Ребёнку всего пятнадцать лет! Но признать превосходство русских здесь не могут. Она же на голову выше всех.

Долго я не могла уснуть, обнимая подушку. И подушки здесь дурацкие. Жёсткие!

ПЕЛАГЕЯ СЕМЁНОВНА

Смотрела короткую программу девочек-фигуристок. Очень переживала, особенно за Камилу Валиеву. С этим допинговым скандалом хватит ли у неё сил взять себя в руки? Помарка в её катании всё-таки была – плохое приземление с прыжка. И всё же она первая! Ну конечно, нервы не железные.

Анечка Щербакова выдала идеально чистый прокат, умничка. Она пока вторая. Сашенька Трусова упала с тройного акселя. Ей все твердят, чтобы ограничивалась двойным, а она всё равно рискует и тройной прыгает. Русский характер! Почему-то мне Маресьев вспомнился. Ну да, Саша своё возьмёт. Она ж в произвольной программе прыгает аж пять четверных прыжков. Пока она четвёртая, вперёд японку пропустила.

Я смотрела соревнования в прямом эфире. В шесть вечера повтор будет, надо опять посмотреть. Это ж столько нежности, грации и красоты, такой заряд радости. А про допинг… Наших фигуристов могут лишить командного золота. Американцы, которые на втором месте, в ожидании довольно потирают ручки.