Поль Мартан и Орден Вифлеемской звезды

– По, сколько можно спать? Это Франсуа.

Поль открыл дверь и не без удивления увидел стоящего перед ним друга, который в одной руке держал бумажный свёрток, а другой снимал с головы смешную шапку.

– Зачем стучать, когда есть звонок! Ты, наверно, разбудил весь дом.

Ладно, заходи, раз уж явился! – И Поль чуть ли не насильно втащил нежданного гостя в квартиру.

– Похоже, ты не очень-то рад мне, – заметил Франсуа, обескураженный столь неласковым приёмом.

– А ты ждал, что я тебя расцелую? У меня выдалась редкая возможность поспать утром подольше, а тут ты барабанишь на весь подъезд, – укорил его Поль, закрывая дверь.

Франсуа промычал что-то невразумительное и протянул Полю бумажный пакет с круассанами. Поль окончательно пришёл в себя и понял, что чересчур сурово отнёсся к раннему гостю.

– Ладно, не обижайся. Проходи в зал, я сейчас приведу себя в порядок и присоединюсь к тебе. Честно говоря, я даже рад, что ты меня разбудил.

– Ну, у тебя и перепады, – недоумённо сказал Франсуа. – Сначала обругал, а теперь говоришь, что рад.

– Да мне как раз перед твоим приходом снился какой-то ужасный сон. Так что я не сразу врубился в происходящее. Спасибо тебе, дружище! – и Поль дружески потрепал приятеля по плечу.

Вскоре хозяин и гость уже сидели за столом, а по комнате распространялся аромат свежесваренного кофе. Сделав первый глоток, Франсуа перешёл к делу:

– Я нарыл для тебя нечто удивительное, Поль, – с таинственным видом заявил он.

– Так рассказывай скорее! – подбодрил его хозяин.

– Тот кинжал из Лувра, рисунок которого ты мне показывал, – он, как я сразу определил, действительно египетский. Мой двоюродный брат, ты ведь знаешь, работает в архиве Луврского музея, и он это подтвердил. Кинжал этот, как я и предполагал, ритуальный, но таких кинжалов не один, а два.

По-видимому, каждый из них имеет своё предназначение, понимаешь?

Поль внимательно слушал и не перебивал.

– Так вот, – продолжал Франсуа, – эти кинжалы попали во Францию из Египта вместе с множеством других артефактов. Они принадлежали братьям Самюэлю и Давиду Буленвилье. А знаешь, где они жили? Они жили в деревне Пасси, в семье редактора известной тогда типографии, принадлежавшей американскому послу. Оба брата участвовали в египетской кампании Наполеона, Давид в качестве офицера, а Самюэль как учёный- археолог, их тогда немало отправилось с экспедиционным корпусом. Один кинжал оказался в египетском музее, созданном тогда же, и в архив вместе с кинжалом попал дневник этого офицера. Он закончил свои дни в одной из богаделен, организованных для ветеранов, и умер от страшной заразы, вызывающей слепоту. А вот судьба второго брата, Самюэля, ещё более удивительна. Давид пишет в своём дневнике, что тот вдруг неожиданно пропал вместе с женой и дочерью.

– Не вижу тут ничего удивительного, – заметил Поль. – В те времена революций и войн мало ли что могло с ними случиться, может, они в Америку уехали.

– В том-то и дело, что нет. Давид пишет, что их исчезновение связано с каким-то колдовством. Когда он пришёл в дом своего брата, там никого не оказалось, но перед домом откуда-то появились три старых сухих дерева…

Поля как будто стукнули чем-то по голове. Он вспомнил о деревьях перед домом Ария с ветвями, словно руки, воздетыми к небу.

– Тебе обязательно нужно самому почитать этот дневник, – Франсуа тронул Поля за плечо, чтобы вывести из оцепенения, в которое тот погрузился.

– Да-да, конечно, – задумчиво ответил Поль.

– Так вот за этим я к тебе и пришёл. Сегодня мой двоюродный брат работает в первую смену. Мы могли бы вдвоём посмотреть этот дневник. Возможно, там ты найдёшь что-то особенно важное для тебя.

– Хорошо! – Поль залпом допил уже остывший кофе и встал из-за стола.

Через полчаса друзья стояли у дверей, ведущих в одно из помещений архива со стороны сада Оратори. Дверь приоткрылась, и выглянуло худощавое лицо с бородкой.

– Филипп! – окликнул выглянувшего Франсуа. – Мы здесь!

Филипп, кивнув, исчез за дверью, и она, наконец, открылась полностью.

Франсуа подтолкнул Поля, и они мигом оказались в прихожей. Справа от них был виден лестничный пролёт, ведущий к тайнам лучшего в мире музея. Одетый в белый служебный халат Филипп, среднего роста, с редкими прямыми волосами на голове, поздоровался вначале с Франсуа, затем его холодная сухая рука схватила за руку Поля, а тёмно-карие глаза впились в него, как будто оценивая: можно ли ему доверять. Не сводя глаз с Поля, архивариус распорядился:

– Ты останешься здесь: я не имею права приводить туристические группы в архив.

Поль принял его слова на свой счёт и посмотрел в недоумении на Франсуа.

– А вы, пожалуйста, следуйте за мной, – эти слова Филиппа уж точно обращены были к Полю. Значит, предыдущие относились к Франсуа. Тот попытался что-то возразить, но Филипп уже спускался по лестнице.

– Увидимся после, – только и успел сказать другу Поль и поспешил за архивариусом. Молча они миновали несколько лестничных пролётов.

«Наверно, мы уже достигли уровня метро», – подумал Поль. И действительно, за толстой стеной послышался глухой гул и лёгкая вибрация. Затем они долго шли по длинному коридору, в конце которого упёрлись в высокую железную дверь. Архивариус вытащил ключ из нагрудного кармана, открыл её и жестом пригласил Поля войти первым.

– Спасибо, должно быть, вы знаете ужасно много, ведь тут у вас… – Поль попытался завязать беседу, чтобы поближе познакомиться с Филиппом.

Но тот, ничего не ответив, вошёл вслед за ним и повёл Поля вдоль высоких металлических стеллажей. Поль внимательно смотрел по сторонам. Его внимание привлекли цифры на стеллажах. Постепенно он понял, что буквами отмечены поперечные проходы архива, а цифры указывают годы и месяцы. Так они прошли почти до конца линии 1803, где стоял железный стол.

– Садитесь тут и ждите. Я скоро принесу интересующий вас документ. – Филипп, резко развернувшись, удалился.

Поль уселся за стол. Перед ним в железной рамке лежал привинченный блокнот с чьими-то пометками. Он пригляделся и увидел запись:

Дневник лейтенанта Давида Буленвилье

Рядом стояла подпись: Франсуа Богарт.

Из дневника

лейтенанта Давида Буленвилье

27 флореаля VI года Республики (16 мая 1798), Тулон

Моё имя Давид Буленвилье, родом я из деревеньки Пасси вблизи Парижа. Я сын Рафаэля Буленвилье, редактора типографии американского представительства. Наш дед служил камердинером во дворце Буленвилье. От него и мы получили свою фамилию. Я пишу о себе столь подробно на тот случай, если судьба распорядится так, что рассказать о предстоящих событиях не доведётся мне лично. Тогда, надеюсь, мой дневник даст представление о предстоящей кампании, которой, возможно, суждено стать величайшей кампанией наших времён, сравнимой с деяниями Юлия Цезаря и Александра Македонского. Под предводительством прославленного героя Наполеона Бонапарта мы отправляемся морем в поход, конечная цель которого известна немногим. Вместе со мной на борту торгового судна «Надежда» находится мой брат Самюэль Буленвилье, почётный профессор Восточного клуба.

28 флореаля VI года Республики (17 мая 1798)

Сегодня мы узнали о приближающейся к Тулону эскадре Нельсона. Все встревожены!

29 флореаля VI года Республики (18 мая 1798)

Генерал Бонапарт построил сегодня войска и произнёс речь, которая вызвала всеобщий энтузиазм, как будто победа уже достигнута. Море начинает штормить, но погрузка идёт полным ходом.

30 флореаля VI года Республики (19 мая 1798)

Мы в море! Врага нет, фортуна как всегда сопутствует нашему генералу.

Поль пролистал несколько страниц. Там продолжались подобные краткие записи. Он стал листать дальше. Вот промелькнула Мальта, вот начинается подготовка к высадке в Александрии…