Малыш

– Ты молодец, Пат, молодец! – сказал Мюрдок.

– До моего отъезда, – продолжал молодой моряк, – я могу предложить вам для работы две сильных руки.

– Принимаю охотно предложение, – ответил довольный Мартен. Пат в этот день увидел в первый раз свою невестку Китти, свадьба которой состоялась в его отсутствие.

И был в восторге, найдя в ней отличную женщину, достойную Мюрдока, и выразил свою благодарность за то, что она собиралась подарить ему племянника или племянницу еще до его отъезда. Он от души радовался, что станет дядей, и целовал Китти как сестру, объявившуюся в его отсутствие.

Малыш не оставался безучастным среди этих излияний чувств. Он отвечал на них всей своей детской душой, оставаясь в то же время в своем углу. Но настала и его очередь подойти. Разве он не принадлежал к семье? Пату рассказали историю Малыша, очень его растрогавшую. С этой минуты они стали большими друзьями.

– А я-то принял его за вора, когда он убегал с моим мешком! – сказал матрос. – Он, право, рисковал получить здоровую нахлобучку…

– О, ваша нахлобучка, – ответил Малыш, – меня не пугала, так как ведь я у вас ничего не украл.

И, говоря это, он откровенно любовался этим сильным человеком, крепко сложенным, с лицом загорелым и огрубевшим от солнца и ветра. Ему моряк казался каким-то особенным существом…

Пат рассказал прежде всего, почему он так долго не давал о себе известий. Могло случиться, что он никогда более не вернулся бы домой: судно потерпело крушение у небольшого островка в Индийском море. Экипаж пробыл тринадцать месяцев на пустынном клочке земли, отрезанный от мира. После долгих трудов удалось наконец исправить «Guardian». Все было спасено: и судно, и груз. Пат за все время выказал столько усердия и отваги, что, по предложению капитана, фирма Маркарда в Ливерпуле назначила его боцманом в следующее плавание по Тихому океану. Все, значит, шло к лучшему.

На следующий день все на Керуанской ферме принялись опять за работу, и тогда выяснилось, что заболевший работник был заменен несравненно лучшим в лице молодого моряка.

В сентябре началась жатва. Пшеница, по обыкновению, уродилась плоховато, но зато рожь, ячмень и овес дали обильный сбор. Да, год (1878) был, несомненно, урожайным. Управляющий мот явиться хоть раньше Рождества и был бы удовлетворен. Ему уплатили бы наличными до последнего пенса, а оставленных запасов семье хватило бы на всю зиму.

Правда, Мартену Мак-Карти и на этот раз не удавалось ничего скопить; он жил трудом, обеспечивавшим лишь настоящее, но не будущее. О, это будущее ирландских арендаторов, находящееся в полной зависимости от климатических условий! Это было вечное беспокойство Мюрдока, усиливающее его ненависть к такому положению дел, которое могло окончиться лишь с уничтожением лендлордства и передачей земли в руки земледельцев с рассрочкой платежа.

– Не надо терять надежды, – повторяла ему Китти.

Но Мюрдок, глядя на нее, молчал.

Событие, нетерпеливо ожидаемое всей фермой, случилось девятого числа этого же месяца. У Китти появилась маленькая девочка. Какая это была для всех радость! Этого ребенка встретили, как ангела, впорхнувшего в окно залы. Бабушка и Мартина готовы были отнимать его друг у друга. Мюрдок со счастливой улыбкой поцеловал дочь. Оба брата были в восхищении от племянницы. Ведь это был первый плод ветви их семейства, ветви Китти – Мюрдок! Молодую мать поздравляли, целовали! Сколько было счастливых слез!.. Можно было подумать, что дом был совсем пуст до появления этого маленького создания!

Что касается Малыша, то он, кажется, никогда не испытывал такого волнения, как в ту минуту, когда ему было позволено поцеловать малютку.

Это событие решили ознаменовать празднеством, как только Китти будет в состоянии принимать в нем участие. Программа торжества была весьма проста. После обряда крестин в Сильтонской церкви кюре и несколько друзей Мартена с соседних ферм, которых, конечно, не остановит расстояние в несколько миль, соберутся на ферме, где их ждал вкусный, обильный завтрак. Все они – достойные люди и охотно примут участие в семейном торжестве уважаемой всеми семьи. Присутствие Пата, собиравшегося уехать в конце сентября, усиливало общую радость. Положительно, богиня Люцшгая – покровительница рождения, заслуживала благодарности, не будь она языческого происхождения.

Прежде всего возник вопрос: какое имя дать ребенку?

Бабушка предложила назвать девочку Дженни, и, конечно, это было сразу решено, как и выбор крестной матери. Все были уверены, что доставят бабушке удовольствие, предложив крестить ребенка. Правда, четыре поколения разделяло прабабку и правнучку, а было бы лучше, если бы крестница могла рассчитывать в будущем на поддержку крестной матери. Но здесь был вопрос чувства, и все рассуждения были оставлены в стороне. Старушка была так тронута предложением, обставленным очень торжественно, что слезы умиления брызнули из ее глаз.

А крестный отец? Вот задача, которую не сразу решили. Просить кого-нибудь постороннего не имело смысла, потому что в доме имелось два брата, то есть двое дядей, Пат и Сим, которые сочли бы за честь принять на себя эту обязанность. Конечно, Пат, как старший, имел преимущество, но он был моряком, проводящим большую часть жизни на море. Как же он мог бы заботиться о своей крестнице?.. Он это и сам понимал и, хотя огорченный, уступил все же Симу.

Но вот у бабушки явилась мысль, которая сначала повергла всех в удивление. Но она, во всяком случае, имела больше других права выбрать крестного. И что же – она выбрала Малыша!

Как?! Найденыша, этого сироту, принадлежавшего неизвестно к какой семье?..

Допустимо ли это?.. Конечно, все ценили его за усердие, преданность… Но все же… Малыш!.. И потом, ему было только семь с половиной лет, не мало ли это для крестного отца?..

– Ничего, – сказала бабушка, – ему слишком мало лет, а мне слишком много, одно возместит другое.

Действительно, если крестному отцу не было еще восьми, то крестной матери шел семьдесят шестой год. Но бабушка уверяла, что каждому из них, значит, по сорок два года…

– Самые лучшие годы, – прибавила она.

Хотя всем хотелось доставить ей удовольствие, но все же вопрос требовал некоторого размышления. Молодая мать не имела ничего против этого, потому что полюбила Малыша, как своего ребенка. Но Мартен и Мартина оставались в нерешительности относительно такого крестного.

Мюрдок по пожил конец колебаниям. Он стоял за Малыша.

– Хочешь быть крестным отцом? – спросил он у Малыша.

– О да, господин Мюрдок! – ответил тот.

И сказал это с такой твердостью, что все были удивлены. Не было сомнения, что он сознавал ответственность, которую брал на себя по отношению к своей крестнице.

Двадцать шестого сентября все с раннего утра были уже готовы, чтобы отправиться в церковь. Разодетые по-праздничному женщины сели в тележку, а мужчины пешком последовали за ними в Сильтон.

Но при входе в церковь возникло недоразумение, о котором никто раньше и не подумал. Вопрос был возбужден священником.

Когда он спросил, кто должен быть крестным отцом ребенка, ему ответили, что им будет Малыш.

– А сколько ему лет?

– Семь с половиной.

– Семь с половиной!.. Маловат, хотя это не может служить препятствием. Но как же его зовут, ведь не Малышом же?

– Мы не знаем другого имени, господин кюре, сказала бабушка.

– Как же так? – удивился священник. И, обращаясь к мальчику, спросил:

– Какое же тебе дали имя при крещении?

– Я не знаю, господин кюре.

– А может быть, ты совсем не крещен, дитя мое?.. Что бы ни было, но Малыш был не в состоянии дать какие-либо сведения. Никогда ничто не напоминало ему о таком событии в его жизни. Оставалось только удивляться, что такая благочестивая и строгая семья, как Мак-Карти, никогда не поинтересовались этим вопросом. Малыш, вообразивший, что для него возникло непреодолимое препятствие сделаться крестным отцом Дженни, стоял огорченный и грустный. Но Мюрдок вдруг вскричал:

– А если он не крещен, господин кюре, то надо его окрестить.

– А если он крещен?.. – заметила бабушка.

– Ну что же, он будет вдвойне христианином! – вскричал Сим. – Окрестите его раньше девочки!..

– И то правда, – ответил священник.

– И тогда он может быть крестным?

– Конечно.

– И можно будет крестить после него девочку? – спросила Китти.

– Не вижу к тому никаких препятствий, ответил кюре, – если только Малыш найдет себе крестных отца и мать.