Черная Индия

Итак, неотвердевшая еще почва обоих полушарий покрылась огромными лесами. Угольная кислота, в которой так нуждались растения, имелась в изобилии. Поэтому растительное царство на земле было представлено в то время одними деревьями. Ни травки, ни кустика нигде не росло. Повсюду высились огромные массивные деревья, на которых не было ни цветов, ни плодов, они утомляли глаз своим однообразием и не могли прокормить ни одного живого существа. Земля не была еще подготовлена к появлению на ней животного царства.

В состав этих допотопных лесов входили главным образом растения из класса сосудистых тайнобрачных. Каламиты, разнообразные древовидные хвощи, лепидодендроны, род гигантских плаунов высотой в 25 или 30 метров и в метр шириной у основания, астерофилы, папоротники гигантских размеров, чьи отпечатки нашли в копях Сент-Этьена, – вот те растения, из которых почти исключительно состояли леса той эпохи. Подобные этим растения можно найти и на теперешней земле, но только среди самых скромных представителей царства флоры.

Эти деревья погружали тогда свои корни в почву, глубоко пропитанную влагой. Они жадно впитывали в себя углерод, от которого мало-помалу освобождали атмосферу, и можно сказать, что они предназначались для того, чтобы перенести его под видом каменного угля в недра земли.

В самом деле это была эпоха землетрясений, тех сотрясений почвы, что обязаны своим происхождением внутренним переворотам или вулканической работе, которые в одно мгновение изменяли очертания земной поверхности. Тут холмы превращались в горы, там появлялись бездонные пропасти, которым предстояло обратиться в океаны или моря. Иногда целые леса проваливались сквозь тонкий слой земной коры и уходили вглубь до тех пор, пока не находили твердой точки опоры в виде каких-нибудь первобытных гранитных скал.

Геологическое здание в недрах земли рисуется в таком виде: на самом низу лежит первобытная почва, над ней расположены слои первичной формации; затем идут слои вторичной формации, нижнюю часть их составляют залежи каменного угля; затем слои третичной формации, и над ними наносная земля древнего и нового происхождения.

В эту эпоху во?ды, которые не сдерживало никакое русло и которые были в изобилии на всех пунктах земного шара, неслись повсюду, отрывая от едва образовавшихся скал то, что послужило впоследствии для образования шифера, песчаника, известняка… С течением времени – периоды времени тут надо считать миллионами лет – эти обломки затвердели и под тяжелой броней из шифера, твердого и рыхлого песчаника, гравия и кремня похоронили целую массу осевших лесов.

Что же случилось в этом гигантском горниле, где скопилась такая масса растительных веществ, провалившихся сквозь тонкий слой земной коры? Произошло настоящее химическое явление, нечто вроде дистилляции. Весь углерод, который содержали эти растения, скопился, и из него мало-помалу образовался каменный уголь, благодаря двойному влиянию огромного давления и высокой температуры, происходившей от близости подземного огня, еще не успевшего в эту эпоху отойти в центр земного шара.

Таким образом одно царство заменялось другим в этом медленном, но ничем непредотвратимом процессе. Царство растительное обращалось в минеральное. Все эти леса, прежде жившие растительной жизнью, теперь окаменели. Некоторые из существ, заключенных в этом обширном гербарии и не успевших еще окончательно обратиться в минералы, оставляли свой отпечаток на тех, которые минерализовались скорее и надавливали на них всей своей тяжестью гигантского гидравлического пресса. Точно так же раковины, различные зоофиты вроде морских звезд, полипов и спирифер, даже рыбы и ящерицы, увлекаемые водой, оставляли на угле, тогда еще мягком, свой отпечаток, в ясном и отчетливом виде сохранившийся и до наших дней[3 - Следует заметить, что все те растения, отпечатки которых были найдены, принадлежат к тем классам представителей, которых можно и в настоящее время встретить в тропических странах. Отсюда можно заключить, что в ту отдаленную эпоху температура повсюду на земле была одинаковая, благодаря, по всей вероятности, тому, что подземный огонь был близок к земной поверхности. Этим, в свою очередь, объясняется нахождение залежей каменного угля во всяких широтах.].

Давление, как кажется, играло значительную роль в образовании залежей каменного угля. Действительно, именно ему обязаны своим происхождением различные виды каменного угля, употребляющиеся в промышленности. Так, в самых низких слоях каменноугольной почвы лежит антрацит, который, почти совсем не имея в своем составе летучих веществ, содержит весьма значительное количество углерода. Наоборот, в самых верхних слоях находятся лигнит и ископаемое дерево, то есть вещества, в которых количество углерода значительно меньше. Между антрацитом и лигнитом идет целый ряд слоев, где расположены – выше или ниже, смотря по степени бывшего давления – жилы графита и жирного или сухого каменного угля. Можно даже положительно сказать, что торфяные болота сохранились в их настоящем виде благодаря лишь отсутствию давления.

Итак, повсюду на земле залежи каменного угля появились таким образом: сначала земля поглотила гигантские леса геологической эпохи, потом с течением времени под влиянием давления и высокой температуры и под действием угольной кислоты поглощенные землей растения обратились в минералы.

Однако щедрая во многих случаях природа зарыла в землю лесов не так уж много, чтобы образовавшегося из них угля хватило для потребностей человека на целые тысячелетия. Наступит день, когда угля не станет, – это несомненно. Тогда машины всего мира принуждены будут прекратить свою работу, если только какое-нибудь новое топливо не заменит к тому времени уголь. В эту более или менее отдаленную эпоху не будет уже залежей угля, за исключением разве тех, которые покрыты вечными льдами в Гренландии и по берегам Баффинова залива и эксплуатация которых почти невозможна.

Это грозное будущее неизбежно. Богатые американские залежи, лежащие по берегам Большого Соленого озера и в Калифорнии, со временем истощатся. Та же участь постигнет копи Кан-Бретона и Св. Лаврентия, залежи Аллеганских гор, Пенсильвании, Виргинии, Иллинойса, Индианы и Миссури. Несмотря на то что залежи Северной Америки вдесятеро значительнее залежей всего света, не пройдет и ста веков, как прожорливое чудовище промышленности уже поглотит последний на всем земном шаре кусок каменного угля.

Разумеется, недостаток в угле почувствуется прежде всего в Старом Свете. Хотя минерального топлива довольно много в Абиссинии, в Земле Наталь, по берегам реки Замбези, в Мозамбике и на острове Мадагаскаре, но добывание его там сопряжено с большими затруднениями. Копи Бирмы, Китая, Кохинхины, Японии и центральной Азии будут истощены довольно скоро. Драгоценный минерал в изобилии содержится в почве Австралии, но англичане не дадут ему лежать там до того времени, когда его не станет в самой Великобритании. Еще раньше исчезнет он из континентальных государств Европы.

По следующим цифрам можно судить о количестве угля, потребовавшегося для человека со времени открытия первых залежей. Залежи России, Саксонии и Баварии занимают пространство в 600 000 гектаров, Испании – в 150 000 гектаров, Богемии и Австрии – в 150 000. В Бельгии каменный уголь встречается в окрестностях Льежа, Намура, Монса и Шарлеруа; в общем он занимает тут территорию в 4 мили длиной и в 3 шириной, то есть приблизительно тоже 150 000 гектаров. Во Франции углем изобилуют: бассейн рек Луары и Роны, Рив-де-Жье, Сент-Этьен, Живор, Эпинак, Бланзи, Крезо, Гар, Але, Гранкомб, Кармо, Кассак, Грессак, Анзен, Валансьен, Ланс и Бетюн; все эти местности составляют территорию почти в 350 000 гектаров.

Соединенные Королевства, бесспорно, страна, самая богатая каменным углем. Они, за исключением Ирландии, в которой почти совсем нет минерального топлива, владеют огромными залежами, но это богатство так же истощается, как и всякое другое. Самые большие из их месторождений находятся в Ньюкасле, в графстве Нортумберленд, и дают ежегодно до 30 миллионов тонн угля, то есть почти треть того, что требуется для Англии, и вдвое больше количества угля, добываемого во Франции. Копи Уэльса, который переполнен углекопами в Кардифе и Ньюпорте, дают ежегодно 10 миллионов тонн превосходного угля. Еще больше приносят в общем копи графств: Йоркского, Ланкастерского, Дерби и Стаффорда. Наконец, в той части Шотландии, которая расположена между Эдинбургом и Глазго, в том месте, где два моря так глубоко врезаются в остров, тоже расположены обширные копи. В общем в Великобритании каменным углем изобилует территория, занимающая не менее 1 600 000 гектаров и доставляющая ежегодно до 100 миллионов тонн черного топлива.

Но как бы велики ни были эти богатства, человек пользуется ими так расточительно, что наступит некогда день, когда они истощатся.

Не окончится еще третье тысячелетие христианской эры, как рука европейского углекопа уже опустошит те склады, где, по одному меткому выражению, сосредоточилась солнечная теплота первых дней мироздания[4 - Вот сколько времени, судя по последним исчислениям, в которых принято в расчет прогрессивное возрастание потребления угля, потребуется для исчезновения из Европы минерального топлива: во Франции – 114 лет; в Англии – 800 лет; в Бельгии – 750 лет; в Германии – 300 лет. Что касается Америки, то, считая, что там ежегодно потребляется 500 миллионов тонн угля, приходят к заключению, что в американских залежах хватит угля на 6000 лет.].

Именно в ту эпоху, к которой относится этот рассказ, одна из важнейших шотландских копей оказалась уже истощена благодаря слишком усердной эксплуатации. Это была копь Аберфойла, работами в которой так долго руководил инженер Джемс Старр.

Работы в копях Аберфойла прекратились уже десять лет тому назад. Новых слоев каменного угля отыскать не могли, несмотря на то что рыли землю на глубину 1 500 и даже 2 000 футов. Джемс Старр оставил копи с полным убеждением, что в них нет ни куска угля.

Итак, читателю очевидно, что при таком положении дела открытие новых залежей в почве Англии было бы очень важным событием. Уж не удалось ли Симону Форду сделать это открытие? – вот о чем спрашивал себя Джемс Старр, вот на что он желал надеяться.

Он хотел верить, что его зовут на разработку нового уголка Черной Индии.

Правда, второе письмо сбивало его несколько с толку, но теперь он не хотел о нем и думать. Сын старого углекопа ожидал его на станции, следовательно, анонимное письмо не имело никакого значения.

В ту самую минуту, как инженер выходил из вагона, молодой человек подошел к нему.

– Ты Гарри Форд? – живо спросил его Джемс Старр.

– Да, мистер Старр.

– Ну, мой милый, я тебя не узнал бы. За эти десять лет ты стал настоящим мужчиной!

– А я вас узнал, – ответил молодой углекоп, сняв шляпу. – Вы, мистер, ничуть не изменились. Вы совершенно такой же, как в тот день, когда вы меня обняли в копи Дошар! Такие вещи не забываются!

– Надень же шляпу, Гарри! – сказал инженер. – Дождь льет как из ведра, и вежливость не должна доводить до простуды!

– Может быть, вы хотите переждать дождь, мистер Старр? – спросил Гарри Форд.

– Нет, Гарри! Ни к чему терять время! Дождь будет лить, пожалуй, весь день, а мне некогда. Идем!

– Как хотите, – ответил молодой человек.

– Ну, как поживает отец твой, Гарри? Здоров он?

– Да, мистер Старр.

– А мать?..

– Мать тоже.

– Это отец твой написал мне письмо, в котором приглашал меня в шахту Яроу?

– Нет, я.

– Но Симон Форд не присылал мне другого письма, в котором отменялось это приглашение? – с живостью спросил инженер.

– Нет, мистер Старр! – ответил молодой углекоп.

– Прекрасно! – сказал Джемс Старр, не касаясь более вопроса об анонимном письме.

Потом он продолжал:

– А ты не знаешь, чего хочет от меня старый Симон?

– Мистер Старр, мой отец решил сам сказать вам об этом.

– А все-таки ты знаешь?..

– Да, я знаю.

– Прекрасно, Гарри, я ничего больше не спрошу у тебя. Скорей же в дорогу, мне хочется поскорее увидать Симона Форда… Кстати, где он живет?

– В копи.

– Как? В копи Дошар?

– Да, мистер Старр! – ответил Гарри Форд.

– Как? Так твои родные не оставили старой копи после того, как прекратились работы?