Юные путешественники

– Очень вам благодарны, мсье Барран, – вступился Паттерсон, – вы очень, очень добры, но мы должны следовать предписаниям мисс Китлен Сеймур!

– Ну, с Богом! Езжайте на Мартинику, друзья мои! – сказал Барран. – Только остерегайтесь змей, которыми кишит остров. Говорят, что это англичане занесли их туда перед тем, как сдали остров французам!

– Не может быть! – ужаснулся наставник. – Ни за что не поверю, чтобы мои соотечественники были способны на такой поступок!

– Я привожу слова историка, – отвечал плантатор. – Если вас там ужалит змея, мистер Паттерсон, так и знайте, что она британская…

– Британская или какая иная, – заметил Луи Клодион, – мы будем их остерегаться, дядя!

– Да, скажите-ка, каков ваш капитан? – спросил Барран уже перед тем, как уходить.

– Отличный, – отвечал Паттерсон. – Мы им очень, очень довольны. Лучшего выбора мисс Китлен Сеймур не могла сделать!

– Жаль! – покачал головой Барран.

– Жаль, говорите вы? Но почему же?

– Потому что, если бы у вас был плохой капитан, «Резвый» мог бы сесть на мель при выходе из гавани и вы тогда остались бы погостить в Роз-Круа еще на несколько неделек!

Глава третья

Остров Доминика

Выйдя из бухты Пуэпт-а-Питр, «Резвый» под попутным восточным ветром направился к острову Доминика, лежащему миль около ста на юг.

Тони Рено и Магпус Андерс лучше всех товарищей научились управлять кораблем. Они, как настоящие матросы, стояли на вахте, даже ночью, хотя наставник и уговаривал этих неосторожных и смелых мальчиков.

– Доверяю их вам, капитан Пакстон, – повторял он Гарри Маркелу. – Подумайте, ну что если случится несчастье. Смотрю, как они взбираются на мачты, и думаю, что вот-вот… их снесет ветром… Ну да, снесет во время боковой или килевой качки и что они упадут в море. Ведь я должен отвечать за них, капитан!

Гарри Маркел сказал, что он не допустит никакой неосторожности, так как и его ответственность не меньше. Мистер Паттерсон, растрогавшись, благодарил его, но эти излияния не могли растопить ледяной холодности лже-Пакстона.

Почтенный воспитатель мог быть спокоен: Тони Рено и Магнус Андерс были не только отважны, но и ловки. Кроме того, их ревниво оберегал Джон Карпентер, который ни за что не хотел потерять их деньги. Была еще другая причина оберегать мальчиков: сломай один из них себе руку или ногу, пришлось бы отложить отъезд, а «Резвому» опасно было заходить в гавани и подолгу стоять на якоре у Антильских островов.

Матросы не имели почти никаких сношений с пассажирами. Последние могли даже заметить, что матросы избегают встреч с ними, не фамильярничают, как обыкновенно водится на кораблях. Только Вага да Корти заговаривают с ними, а все остальные, послушные приказу Гарри Маркела, держатся в стороне. Роджера Гинсдала и Луи Клодиона удивляла такая сдержанность, они замечали иногда, что разговаривавшие между собой матросы умолкали при их приближении; но все-таки это не пробуждало в них никаких подозрений.

Что касается мистера Паттерсона, то он ровно ничего не замечал. Он находил, что путешествие протекает при самых благоприятных условиях, – это было вполне справедливо, и радовался, что может прогуливаться по палубе pede maritimo, не спотыкаясь на каждом шагу.

Довольно продолжительный штиль задержал корабль, и он прибыл под легким норд-вестом на остров Доминика только около пяти часов дня двадцать четвертого августа.

В столице острова, Розо около пяти тысяч жителей. Она лежит на восточном берегу острова, и горы защищают ее от частых в этой местности пассатных ветров. Но гавань недостаточно защищена от зыби открытого моря, особенно во время сильных приливов, и стоять на якоре здесь не особенно спокойно. Поэтому при малейшем намеке на бурю корабли спешат выбраться из гавани Розо и идут в другую.

Так как «Резвый» должен был остановиться у острова Доминика на несколько дней, Гарри Маркел благоразумно предпочел бросить якорь не в Розо, тем более что в северной части острова есть прекрасный рейд Портсмут, где корабли находят верный приют от ураганов и циклонов, которые часто бушуют в этой местности.

В этом городе родился восемнадцать лет тому назад Джон Говард, четвертый лауреат конкурса. Город разрастался и обещал сделаться в ближайшем будущем важным торговым центром.

Пассажиры высадились на остров Доминика в воскресенье; если бы они прибыли сюда пятого ноября, они отпраздновали бы годовщину открытия острова Христофором Колумбом в 1493 году.

Знаменитый мореплаватель назвал остров в честь Воскресения, которое праздновалось в этот день на каравеллах.

Доминика – значительная английская колония. Остров занимает площадь в семьсот пятьдесят четыре километра и насчитывает в настоящее время тридцать тысяч жителей, которые населили остров после изгнания его первобытных жителей – карибов. Хотя на острове есть плодородные долины, прекрасная питьевая вода, богатые строительным деревом леса, испанцы не сразу поселились на нем.

Как и другие острова Вест-Индии, Доминика переходил несколько раз от одной европейской державы к другой.

Родители Джона Говарда уехали из Портсмута шесть лет тому назад и проживали в Манчестере, в Ланкастерском графстве.

Мальчик сохранил кое-какие воспоминания об острове, так как ему было уже двенадцать лет, когда родители Говарда уехали из колонии. Других родственников у него на острове не было. Не было у него ни брата, как у Нильса Арбо на острове Святого Фомы, ни дяди, как у Луи Клодиона на Гваделупе. Может быть, найдутся какие-нибудь друзья его родителей, которые встретят антильских школьников.

Но если не найдется ни друзей, ни знакомых семейства Говардов, молодой Говард решил тотчас по приезде в Портсмут навестить двух добрых стариков. Товарищи не должны рассчитывать на такой сердечный прием, как у мистера Христиана Арбо на острове Святого Фомы, на широкое гостеприимство Анри Баррана в Гваделупе, но все-таки Джон Говард и его друзья встретят и здесь дружеский привет.

В Портсмуте жила со своим мужем старая негритянка, бывшая служанка семьи Говардов. Говарды обеспечили ее, и она скромно доживала свой век.

То-то обрадуется Кэт Гринда, когда увидит Джона, которого когда-то носила на руках! Ни она, ни муж ее не ожидают его. Они не знают, что «Резвый» остановился у острова Доминика и что «маленький» Джон приедет на корабле и поспешит навестить их.

«Резвый» стал на якорь, и пассажиры вышли на берег. Корабль должен пробыть у острова Доминика двое суток. Мальчики днем будут осматривать город, а вечером возвращаться на корабль.

Так распорядился Гарри Маркел, не желавший иметь никаких сношений с Портсмутом, исключая неизбежных морских формальностей. В английском порте легче, чем где бы то ни было, встретить людей, которые могли знать капитана Пакстона или кого-нибудь из его матросов.

Гарри Маркел запретил матросам сходить на берег. Припасов на «Резвом» было еще довольно, надо было купить только муки и мяса, и капитан решил сделать это с соблюдением всяческих предосторожностей.

Джон Говард довольно хорошо помнил план Портсмута и мог служить проводником своим товарищам. Прежде всего, Джон намеревался пойти в домик старых Гринда обнять свою няню. Поэтому прямо с корабля он отправился через город в предместье, за последними домами которого начинались уже поля.

Мальчики шли недолго. Через четверть часа ходьбы они стояли уже перед скромной, чистенькой хижиной, окруженной фруктовым садом. На дворе хижины клевали корм куры и другая домашняя птица.

Старик хозяин работал в саду; старуха хлопотала в кухне; она вышла на порог в момент, когда Джон открыл калитку палисадника.

Крик радости вырывался у Кэт, когда она узнала мальчика, которого не видела уже шесть лет. Но она узнала бы его и через двадцать лет! Узнала бы сердцем, не глазами!..

Кэт не могла наглядеться на «свое дитятко». Как Джон вырос! Как переменился! Какой стал! Но она его все-таки узнала! А старик еще не верит! И она заключила юношу в свои объятия и плакала от радости.

Он рассказал ей обо всем семействе Говардов, об отце, матери, братьях, сестрах! Все здоровы и часто вспоминают Кэт с мужем. Их не забыли. И в доказательство Джон передал обоим привезенные для них подарки. Джон обещал заходить к старикам каждый день утром и вечером, пока «Резвый» стоит на якоре. Затем, выпив по стаканчику сахарной водки, то есть ямайки, мальчики простились со стариками.

Во время своих экскурсий в окрестности Портсмута Джон Говард и его товарищи пришли к подошве холма Дьяволенок. Они поднялись и полюбовались открывающимся с вершины видом. Мистер Паттерсон порядком утомился, поднимаясь на холм.

С вершины Дьяволенка виднелись хороню возделанные сады. Торговля фруктами и серой, которой очень много на острове, составляет главное богатство его жителей. Кофейные плантации тоже обещают со временем сделаться выгодным делом.

На следующий день путешественники осмотрели Розо, хорошенький, но не торговый городок с пятитысячным населением. Английское правительство лишило его всякого значения. «Резвый», как известно, должен был сняться с якоря двадцать шестого августа. В пять часов вечера мальчики прогуливались по городской набережной, а Джон Говард пошел в последний раз навестить старую Кэт.

Когда он шел одной из выходивших на набережную улиц, к нему подошел человек лет пятидесяти, отставной моряк, и сказал ему, указывая на стоявший в гавани «Резвый»:

– Красивый корабль, мистер, моряку есть чем полюбоваться!

– Правда ваша, – ответил Джон Говард, – не только красивый, но и прекрасный корабль. Он только что прибыл из Европы на Антильские острова!

– Знаю, знаю, – отвечал моряк, – знаю и то, что вы мистер Говард и идете к старой Кэт и ее мужу!

– Вы с ними знакомы?

– Мы соседи!