Великолепная Ориноко; Россказни Жана-Мари Кабидулена

– Совершенно правильно, дядюшка, только мы проходим за сутки то расстояние, на которое наш соотечественник тратил три-четыре дня. Правда, когда мы с парохода пересядем в лодки, мы будем продвигаться не быстрее чем он. Но какое это имеет значение? Главное – добраться до Сан-Фернандо, где, я надеюсь, мы получим более точные сведения.

– Конечно, если только мой полковник там был, мы наверняка обнаружим его следы! И в конце концов узнаем, где он разбил свой лагерь. А когда мы его увидим, когда ты бросишься в его объятия… тогда он узнает…

– Так стало быть, книжка этого француза правильно описывает то, что мы видим с борта «Симона Боливара»?

– Что я твой племянник… твой племянник! – поспешно завершил юноша, все время опасавшийся какой-нибудь нескромной реплики своего дядюшки.

Когда наступил вечер, «Симон Боливар» причалил к крутому берегу, где изящно расположилось селение Мапире.

Господа Мигель, Фелипе и Баринас решили до наступления темноты осмотреть это довольно крупное селение на левом берегу Ориноко. Жан хотел пойти вместе с ними, но сержант заявил, что не следует покидать судно, и юноша подчинился.

Что же касается трех членов Географического общества, то они остались очень довольны своей прогулкой. С высокого берега была хорошо видна вся река, а к северу от Мапире простирались окруженные зеленым поясом лесов льяносы, где индейцы пасут мулов[52], лошадей и ослов.

В девять часов все пассажиры, тщательно натянув москитные сетки, заснули в своих каютах.

Весь следующий день просто тонул – иначе не скажешь – в потоках дождя. Пассажиры и носа не высовывали на палубу. Сержант и его племянник сидели в салоне, где расположились господа Мигель, Фелипе и Баринас. Остаться в неведении относительно проблемы Ориноко – Атабапо – Гуавьяре было совершенно невозможно, потому что наши географы только об этом и говорили и притом весьма громко. Многие пассажиры принимали участие в споре, на той или иной стороне. Впрочем, можно было с уверенностью сказать, что ни один из них не отправится в Сан-Фернандо, чтобы лично принять участие в разъяснении этой географической проблемы.

– А какое это имеет значение? – спросил сержант Марсьяль, когда племянник ввел его в курс дела. – Как ты реку ни назови, – это все равно вода, которая течет туда, куда ей положено течь…

– Ну что ты, дядюшка, – ответил Жан. – Не будь этих вопросов, зачем были бы нужны географы, а не будь географов…

– Мы не смогли бы изучать географию, – насмешливо закончил сержант Марсьяль. – Ясно одно, эти спорщики поедут с нами до Сан-Фернандо.

Действительно, после Кайкары предстояло совместное путешествие на небольшом судне, хитроумное устройство которого позволяет преодолевать многочисленные пороги в среднем течении Ориноко.

Непрерывный ливень не позволил им осмотреть остров Тигрита, но зато за обедом они лакомились великолепной рыбой. Эта рыба водится тут в таком изобилии, что ее солят и отправляют в огромных количествах в Сьюдад-Боливар и в Каракас.

Ближе к полудню пароход свернул на запад от устья Кауры. Каура – один из самых крупных притоков Ориноко – течет с юго-востока по территориям, населенным индейцами паране, инао, аробато и тапарито, и орошает одну из самых живописных долин Венесуэлы. В деревнях, вдоль берегов Ориноко, живут вполне цивилизованные метисы испанского происхождения. Более удаленные деревни населены еще дикими индейцами-скотоводами, которых называют «гомерос»[53], потому что они занимаются сбором лечебных смол.

Жан с интересом прочел рассказ соотечественника. Во время своего первого путешествия в 1885 году тот, покинув берега Ориноко, посетил льяносы Кауры, населенные индейцами арига и кирикирипа. Подобные, и даже более страшные, опасности поджидали Жана, если ему придется двинуться к истокам Ориноко. Восхищаясь энергией и мужеством отважного француза, юноша надеялся оказаться столь же храбрым и энергичным.

Но ведь тот был зрелым мужчиной, а Жан – совсем молодым человеком, почти ребенком. Так пусть же Господь даст ему силы вынести тяготы путешествия и достичь цели!

Выше впадения Кауры Ориноко достигает в ширину почти трех миль, а многочисленные притоки и идущие уже в течение трех месяцев дожди вызвали значительный подъем уровня воды в реке. И тем не менее капитан «Симона Боливара» должен был вести судно с большой осторожностью, чтобы не сесть на мель в районе острова Тукурага, где одноименная река впадает в Ориноко. Однако в одном месте судно все-таки зацепило за мель, и раздавшийся скрежет встревожил пассажиров.

Корпус судна не должен был пострадать, так как днище у него было таким же плоским, как у шаланды[54], но можно было опасаться повреждений в колесе (например поломки лопастей) или в машине.

Однако на этот раз все обошлось благополучно, и «Симон Боливар» встал на якорь в бухточке у правого берега в местечке с названием Лас-Бонитас.

___

42 Колумб, Христофор (1451–1506) – мореплаватель, родился в г. Генуя (Италия). Совершил четыре экспедиции. В поисках кратчайшего морского пути в Индию достиг Америки (официальная дата ее открытия – (2 октября 1492? года).

43 Спардек – палуба средней надстройки на судах, а также сама эта надстройка.

44 Балансир – здесь: двуплечий рычаг в судовой машине для передачи звеньям механизма возвратного движения.

45 Столовые горы (исп.).

46 Гидрография – отдел географии, посвященный изучению и описанию вод земной поверхности.

47 Сальсапарель – вьющиеся тропические кустарники, корни некоторых видов применяются в медицине.

48 Пассаты – постоянные северо-восточные ветры в Северном и юго-восточные в Южном полушариях, дующие в областях между тропиками и экватором.

49 Ландшафт – здесь: общий вид местности.

50 Пиастр – название мелкой монеты различных стран, здесь оно применено к другой монете – песо, денежной единице ряда государств Центральной и Южной Америки.

51 Аперитив – спиртной напиток для возбуждения аппетита.

52 Мул – помесь осла и кобылы, помесь жеребца и ослицы называется лошак.

53 Oт исп. goma – «смола».

54 Шаланда – небольшое мелкосидящее несамоходное судно баржевого типа.

Глава IV

Первые контакты

Лас-Бонитас – официальная резиденция военного губернатора, в ведении которого находится Каура, а точнее, территория, орошаемая этим большим притоком Ориноко. Селение на правом берегу реки выросло там, где некогда располагалась испанская миссия Альтаграсия.

Миссионеры были подлинными завоевателями этих испано-американских провинций, и естественно, что они не могли спокойно смотреть, как англичане, немцы, французы пытаются обращать в христианскую веру индейцев, живущих в глубине страны. А следовательно, возникновения конфликтов можно было ожидать в любую минуту.

Военный губернатор находился в это время в Лас-Бонитас. Он был лично знаком с господином Мигелем, а будучи в курсе того, что географ отправился в путешествие по Ориноко, поспешил подняться на борт судна, едва оно пристало к берегу.

Господин Мигель представил губернатору своих друзей. Произошел взаимный обмен любезностями, затем последовало приглашение на обед, каковое было принято, так как «Симон Боливар» не собирался покидать порт раньше часа пополудни.

Времени было вполне достаточно, чтобы к вечеру того же дня прибыть в Кайкару и высадить пассажиров, не собиравшихся ехать ни в Сан-Фернандо, ни в другие селения провинции Апуре.

Итак, на следующий день, пятнадцатого августа, три члена Географического общества направились к жилищу губернатора. А тем временем сержант Марсьяль и его племянник уже сошли на берег (приказ исходил от сержанта, но идея принадлежала племяннику) и прогуливались по улицам Лас-Бонитас.

Городок в этой части Венесуэлы скорее напоминает деревню: разбросанные тут и там хижины теряются в густой зелени тропических растений; вздымающие к небу свои могучие ветви деревья говорят о созидательной мощи земли. Чапарро[55] с кривыми, как у слив, стволами и грубыми, издающими сильный запах листьями, пальмы коперникас с кустистыми ветвями и расходящимися веером листьями… Примечательны и пальмы мориче, образующие то, что здесь называют моричаль, то есть болото. Дело в том, что эти деревья обладают свойством высасывать воду из глубины, так что у подножия дерева почва становится топкой. Затем копайферы, саураны из семейства мимозовых с огромной развесистой кроной и тонкой нежно-розовой листвой.

Жан и сержант Марсьяль вступили под сень пальм, обычно растущих в шахматном порядке. Роща была очищена от зарослей густого кустарника, и они могли свободно прогуливаться, вдыхая пьянящий аромат мимоз.

В гуще зелени резвились, прыгая с ветки на ветку, стаи обезьян. На территории Венесуэлы водится не меньше шестнадцати видов этих млекопитающих, столь же безобидных, сколь и шумных. Например, алуате или арагуато, ревуны, чьи жуткие голоса приводят в трепет человека, впервые очутившегося в тропическом лесу. Тучи пернатых оглашали лес своим пением, и среди них – запевалы поднебесной капеллы трупиалы, устраивающие гнезда на длинных лианах[56]; очаровательные, грациозные и нежные петушки, появляющиеся только ночью, чаще называемые чертенятами из-за их манеры внезапно взлетать к вершине деревьев.

Сержант Марсьяль внезапно нарушил молчание:

– Мне бы следовало взять с собой ружье.

– Ты хочешь убивать обезьян? – спросил Жан.

– Не обезьян… но ведь могут встретиться и более опасные звери.

– Успокойся, дядюшка! Хищники встречаются только вдали от человеческого жилья, и, возможно, нам еще очень нескоро придется с ними столкнуться.