Святилище кровавой луны

Он прав. Придут и другие. Но я не могу оставить тела в таком состоянии. Я не могу просто оставить их, словно мясные туши, на серебряном блюде любому изголодавшемуся, когда их души еще не покинули этот мир. Я должна что-то сделать. Что-нибудь. Я в долгу передними.

Мои ноги дрожат, но мне удается встать. Медленными, неуверенными шагами я приближаюсь к двум мужчинам, головы которых все еще составляют единое целое с их телами.

– Нам нужно уходить, Дэкс, – настаивает Гидеон.

Любого, кто умрет в этих лесах, больше никогда не найдут. Если оставить их здесь – их семьи никогда не узнают, что с ними случилось.

– Я должна. – Соленые слезы скатываются по щекам, смешиваясь с вихрем эмоций.

Сырость от грязи просачивается сквозь платье, когда я опускаюсь коленями на землю. Я делаю глубокие вдохи, безуспешно пытаясь контролировать свои трясущиеся руки и сдерживая рыдания. Я знаю, что я не смогла бы остановить монстра. Я знаю, что не хотела, чтобы что-то из этого произошло, и не имела ни малейшего представления о том, что нечто подобное может произойти. И все же я чувствую себя виноватой.

Мне приходится сдерживать подступающую к горлу тошноту, когда мои пальцы касаются теплой крови вокруг глаз мужчины. Закрыв ему глаза, я мысленно произношу лунную молитву усопшим. Но этого недостаточно. Она не компенсирует того, что случилось по моей вине. Но, может быть, она что-то значит. Может быть, их души обретут хоть какой-то покой.

Когда я возвращаюсь туда, где стоит Гидеон, мой взгляд прикован к своим пальцам и мужской крови, которая осталась на моей коже. Я чувствую, как Гидеон бросает на меня настороженные взгляды, как будто я могу сорваться в любую секунду.

Я чувствую, что готова во всем его обвинить. Было бы легче обагрить его руки их кровью. Я уже ненавижу его за те неприятности, которые он причинил. Но это не его вина. Я та, кто призвал его.

– Оставайся здесь, – шепчу я, когда больше не могу смотреть на свои пальцы, и журчание ручья манит меня своими очищающими водами.

Услышав шум, я использую воду, чтобы смыть следы своего безрассудства. Красные ниточки плывут вниз по течению, огибая камни и мох, как извилистая река. Я хотела бы побыть в этот момент одна, но чувствую на себе взгляд Гидеона, наблюдающего за каждым моим движением.

Стряхивая последнюю каплю крови, я не могу заставить себя посмотреть на него или на книгу в его руках. Но заставляю себя взять на себя ответственность за то, что я натворила.

– Что это было? – к моему удивлению, мой голос не срывается, как я ожидала. Вместо этого в моих словах звучит отчаяние, которое можно было бы принять за решимость.

– Это не…

– Нет, – останавливаю я его. – Просто скажи мне как есть. Только не говори мне, что это не мое дело. Из-за меня погибли четыре человека – из-за этого нечто. Прошу. Я знаю, что тебе наплевать на меня и ты просто хочешь сохранить мне жизнь. Но, пожалуйста, ответь на вопрос. – Мой голос дрогнул, я побеждена, я в отчаянии. Не похоже, что он принадлежит Дочери Кровавой Луны.

То, как он смотрит на меня, почти напоминает сострадание, в его глазах скрывается отражение той же боли, которую чувствую я, как будто он тоже сломлен, только научился с этим жить.

– Калиак.

Я пристально смотрю на него, приоткрыв рот, и на глазах наворачиваются слезы. Я быстро моргаю, отказываясь поддаваться своим эмоциям.

– Я понятия не имею, что это такое.

– До того как были созданы восемь королевств и цивилизация состояла из враждующих племен, это была земля чудовищ и божеств. – Я обессиленно взираю на него, пытаясь уловить смысл всего, о чем он говорит. – Адити и Пэйте, которых вы знаете как Мать и Отца, хотели большего для своих детей и остальных существ.

Я согласно киваю, поскольку сотни раз слышала эту историю в Храме, прежде чем сбежала.

– Адити и Пэйте велели богам уничтожить чудищ; некоторые вымерли, в то время как другие были низвергнуты в Ад. – Он делает глубокий вдох в слабой попытке скрыть напряжение. Но, хоть убей, я не могу понять, почему эта история так расстроила его. – Но даже божества не поняли потребности природы в равновесии. С добром приходит зло. Зло нельзя уничтожить, не убив добро.

Мой лоб морщится одновременно от сосредоточенности и замешательства. Ведьмы говорят о равновесии в заклинаниях. Они думают, что эльфы и фейри нечестивы, потому что мы можем брать, и брать, и брать, но никогда ничего не отдаем взамен. Равновесие среди людей благодаря вероломству тварей – это концепция, о которой я никогда не читала в Священном Писании. Какое отношение баланс имеет к этому существу?

– Калиаки – одни из самых гнусных. – Слово повисает в воздухе, лишая меня возможности дышать.

– Почему я никогда не видела их и не слышала о них? Почему они вернулись? – я пытаюсь, но безуспешно, заполнить пробелы в этой истории.

Он колеблется, как будто не уверен, как ответить на этот вопрос.

– Как только двенадцать богов, которых ты знаешь, появились на земле, они нашли способ управлять монстрами.

– И теперь, когда все боги мертвы, калиаками управлять не получается. По крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь не вернет божеств к жизни, – шепчу я, заканчивая за него фразу.

– Да, – он кивает, не в силах сдержать хмурый взгляд. В его ответе есть нечто большее, чем то, что он говорит, как будто это секрет, который он пытается скрыть от меня. Я знаю, что он не расскажет, даже если я спрошу.

– Должен быть другой способ.

– И он существует.

Я с нетерпением смотрю на него, ожидая, что он скажет больше. Он сделал то, о чем я его просила: он рассказал мне, что они такое, не говоря загадками.

– Как нам от них избавиться? Сколько их?

– Даже одного из них слишком много. Будь благодарна, ведьма, что они единственное, что вышло на свободу, – говорит он, возвращаясь к своим загадочным ответам, качая головой и глядя в небо. – Давай продолжим. Нам нужен ключ. Чем скорее мы избавимся друг от друга, тем скорее ты перестанешь беспокоиться.

Но я не перестану, я буду только больше волноваться. Если калиаки начнут нападать на города и короли обнаружат, что единственный способ контролировать их или избавиться от них – это вернуть богов, тогда мне стоит бояться. Я должна быть в ужасе. Королевства будут пытаться заполучить меня еще отчаяннее, чем прежде, и это будет не ради какой-то политической выгоды. Нет, они захотят заполучить меня, потому что это будет вопросом выживания для их народа.

Сейчас больше, чем когда-либо, мне нужно найти способ снять проклятие.

– Какого рода заклинания содержит «Книга Сумрака»? – я шепчу, так как не уверена, что нас не услышат. Напряжение скручивает мои плечи от осознания того, что «Книга Сумрака» спрятана в моей сумке. Теперь, когда мы в городе, мы не можем рисковать, чтобы кто-нибудь увидел ее в руках Гидеона, особенно когда его зловещее присутствие и так привлекает внимание.

– Ничего из того, что ты могла бы использовать, – сухо отвечает он, не обращая ни на кого внимания.

– Но ты можешь ею воспользоваться? – я стараюсь, чтобы надежда не просочилась в мой голос. Пожилая женщина бросает на меня подозрительный взгляд. По привычке я мгновенно вживаюсь в роль, потираю живот и активно двигаю бедрами. Гидеон неодобрительно смотрит на женщину, и она быстро отворачивается.

– Я могу, но не ради тебя.

Ногти впиваются в ладони, когда я сжимаю кулаки.

«Споры с ним привлекут еще больше лишнего внимания», – говорю я себе, втягивая щеки.

Если бы моя сестра Америя была все еще жива, она бы посоветовала мне сделать глубокий вдох и быть лучшим человеком, потому что «принцессы спокойны» и «поражают своим молчанием».

– На каком языке она написана? – Я уверена, что скоро он вообще перестанет мне отвечать.

– Не на твоем, – в его голосе слышится явное предупреждение прекратить задавать вопросы.

– Да, уже дошло, – огрызаюсь я, заставляя людей вокруг обходить нас стороной, подозрительно поглядывая на меня. Поэтому я шепчу: – Какого рода магия?

– Могущественная, – его ответ короткий, резкий и пренебрежительный. Он не делает никаких попыток уменьшить громкость своего голоса.

Развернувшись на пятках, я поворачиваюсь к нему лицом, в то время как прохожие неодобрительно посматривают на меня. Мне не нравится всеобщее внимание, но сейчас раннее утро, и они достаточно скоро забудут обо мне.

– Кроме того, что там было, ты мне почти ничего не рассказал. Нравится тебе это или нет, но теперь это касается и меня. Ты можешь быть козлом, если пожелаешь, но не думай, что сохранение секретов поможет твоему делу. – Я тычу его в грудь.

Женщина наблюдает за нами в полном недоумении, и я чувствую исходящий от нее запах страха. Страх за человека, стоящего передо мной. Гидеон не обращает на нее внимания.