Прошу вас…

Кто-то произнес тихо: «Здравствуйте». Люди кругом теснили его, проходили, разноцветные, мелькали пятна. Леонид остановил взгляд на белом пятне, – узнал, – не удивился.

– Здравствуйте, – ответил просто. – Так и думал, что еще увижу вас. Рад спасибо сказать.

– И я рада, – проговорила она, глядя на него материнско-добрыми карими глазами. – Вы изменились. Очень.

Леонид и в самом деле был другой. Уже ничего ребяческого, наивно-застылого не было в нем.

– Вырос? – улыбнулся он. – Нет, куда уж расти, мы люди маленькие, хорошо, коль до самих себя дорастем, себя найдем!.. и еще что-нибудь.

– Я рада, – повторила она. – Я так и думала, что вы… найдете.

– А вы почему не сказали мне, что надо все потерять сначала, все, до себя, – чтобы найти?

– А вы разве поверили бы, если б я сказала?

Они пересекли бульвар мимо неподвижного ряда уставившихся на них круглыми мордами автомобилей. Медленно шли теперь по другой стороне, с толпой, прямо к солнцу.

– Я не много потерял, потому что не много имел, – заговорил Леонид, спеша, как будто свиданье их не должно было длиться. – Я думал, что имею землю свою, и вправду какую-то свою, а были это все кусочки, обрывочки негодные.

– Подождите, – прервала она, ласково глядя на него из-под косынки. – Надо проще. А то вы и меня, и себя спутаете: вы дома были, знаю. Какие потери там ждут – и то знаю.

– Да. Я и потерял… что думал иметь. А как потерял, – так и нашел, другое больше. Чтобы попросту, и главное, – нашел я грешников праведных, и самого себя в них. Праведность их, – что злу и злому не покорились, не покорятся никогда, обиженных защищают, страха за себя не зная; и других так учат. А грехи, – о чистоте своей не заботясь, ничем не брезгуют, ни обманом, ни хитростью, ни больше: обидчиков не жалеют, когда то нужно, чтоб не предать им кровь невинную; и так других научают. По всей земле есть такие: оттого, – от них, – и вся земля мне – моя. Только в России сейчас праведность светлее, грехи тяжелее; все разделю их, чтобы заодно с грешными моими праведниками быть. И кто сейчас пойдет в ряду с ними, против обидчиков, – я с тем. Кто ни пойдет, как ни пойдет – я с тем. Да что спрашиваете? И не побоялись послать меня на все потери, хоть на потерю жизни. И за это вам спасибо.

Он говорил горячо, но не громко, и голос его сливался с шумом города, с говором и шорохом толпы.

– Да благословит вас Бог, – словно, из этой толпы, внятно, прошелестело около него. Леонид огляделся. Люди текли кругом, теснили его, мелькали, проплывали, – разноцветные, и темные, и яркие. Но белого пятна не было. Она, женщина в белой косынке с материнскими глазами, смешалась с ней. Леонид ее не искал. Пошел своей дорогой, вперед, да где солнца уж не было, – только свежела нежная небесная чистота и улыбалась земле.

notes

Сноски

1

Рассвет (фр.).

2

приработок (фр.).

3

Это так хорошо (фр.).

4

«войдите» (нем.).