Майское лето

На вокзале людей почти не было.

– Конечно, в среду в девять утра! Я удивлен, что электричка вообще приехала! – бодро сказал Даня, пока Нина и Туся бесцеремонно зевали, лениво обводя взглядами перрон.

– Холодно, – поежилась Нина и укуталась в теплый кардиган. Снова зевнула.

Лето еще не наступило. До конца мая оставалось пять дней, но все уже успели расстроиться: по прогнозу, майская жара должна вот-вот смениться проливными дождями.

– Ничего, ничего! – не унывал только Даня. – Спорю, что уже через неделю будем валяться у речки, а пока будем у камина греться.

– И бабушкин чай с мелиссой и мятой пить, – сказала Туся.

– И в шахматы играть, – улыбнулась Нина и глубоко вдохнула свежесть майского утра.

Они проводили в деревне каждое лето, начиная с раннего детства, и уже давно полюбили жизнь вдалеке от города не только в знойные дни, но и в дождливые.

Когда родители завели традицию на все лето отправлять Нину на дачу, ей едва исполнилось семь, и она сразу же почувствовала себя несчастнее всех на свете. Без Интернета! Без дворовых друзей! Без мультиков! Правда, грусть ее продлилась недолго, до тех пор, пока соседний участок не выкупила семья с тремя детьми. Так Нина встретила Тусю и Даню.

Так уж вышло, что все состоятельные люди их города имели дачи именно в «Сосновом лесу» (так назывался дачный поселок), а детей непременно отправляли в один и тот же лицей (потому что – лучший!), поэтому Нина была счастлива вдвойне, когда первого сентября увидела своих летних друзей на линейке.

– Так, дети! – рядом с ними остановился Нинин папа. Он единственный оказался практически свободен этим утром (совещание не считается уважительной причиной, если ты владелец предприятия и легко можешь сдвинуть его на пару часов, по мнению Нининой мамы). – Вон ваша электричка. Поезжайте и, пожалуйста, будьте благоразумными. Доберитесь, я прошу вас, без приключений, чтобы нам не пришлось, как в том году, вылавливать вас в лесу (Тусю тогда укачало, они вышли подышать, а электричка взяла и уехала. Хорошо хоть до деревни оставалось всего несколько километров). Даниил! Ты главный, за девочками бди. Что еще… Нина, за Любовью следи, бабушку и дедушку слушайся, не раскручивай их на подарки и попытайся не утонуть в их ласке… Даня, Туся, ваши родители передали вам точно такое же пожелание… Ну, все, давайте помогу вам с сумками…

Когда все чемоданы оказались в вагоне, Нина обняла папу, поцеловала его на прощание (они не увидятся почти два месяца) и села рядом с Тусей на жесткое сиденье.

Пейзаж за окном тронулся. Нину охватило сладкое волнение. Лето началось, пусть сейчас все еще май – это неважно. Лето началось!

Глава вторая

Электричка все неслась среди зеленых лесов и широких полей, закрывая собой от птиц темные рельсы, которые всегда заставляли Нину чувствовать внутри какое-то сопротивление. Такое сопротивление может ощущать заядлый перфекционист, который, наслаждаясь идеально выстроенными окнами на фасаде дома, вдруг замечает, что одно из окон чуть повернуто и выбивается из общей картины. Так же и Нине хотелось насадить больше деревьев, только бы скрыть следы человеческой гордыни, из-за которой возможность добраться до пункта назначения за шесть часов, а не, положим, за неделю стала цениться больше, чем дуб или береза, которые росли не одно десятилетие…

Нину отвлек смех кудрявой, странно одетой (кто вообще в наше время носит легинсы под платье?) девушки, с которой уже полчаса флиртовал Даня у дверей вагона.

– А что, Светик-семицветик уже не в почете? – спросила Нина, но Туся не смотрела на нее, поэтому не услышала. Нина легко дотронулась до плеча подруги и, когда та повернулась к ней, повторила вопрос.

– Это же Даня, – улыбнулась Туся и пожала плечами.

Нина еще раз бросила быстрый взгляд на Даню, который, отпуская очередную шутку, казалось, и думать забыл об остальном мире. «Бдит», – со смехом подумала Нина, вспомнив папино указание, а потом снова дотронулась до Тусиного плеча, чтобы подруга посмотрела на нее, и прошептала:

– Мама вчера нашла мое новое белье…

Тусины глаза округлились.

– Это то? Новое? И что было? – так же тихо спросила она.

– Ничего… просто положила назад в чемодан и спросила, нужно ли ей записать меня к гинекологу… Стыдно как, ты не представляешь…

– Но стыдиться ведь нечего.

– Знаю… понимаю умом, но все равно… Мучительно становиться женщиной на глазах мамы. Даже папа уже смирился, не донимает меня опекой, а мама все еще смотрит как на семилетнюю… – Даня вернулся на свое место, сел, надел наушники. Нина бросила на него быстрый взгляд, убедилась, что он слушает музыку, и продолжила: – А я и чувствую себя семилетней. И как семилетней девочке мне ужасно стыдно надевать все вот это взрослое, что я купила, и стыдно, что мама видит, что я расту… По-моему, я больная, Туся. Мне кажется, это что-то в голове. Может быть, даже по Фрейду…

Туся покачала головой:

– Глупости все это! Это красивое белье, почему бы не носить его в свои семнадцать? А стыдиться своего расцветания – все равно что ели краснеть из-за зеленых иголок… Не за чем. Все естественно, понимаешь? – Заканчивая свою речь, милая Туся, которая всегда принимала беды любимых слишком близко к сердцу, совсем рассвирепела.

Вдруг электричка дернулась и остановилась. Приехали. Туся отвлеклась от разговора и очень скоро снова стала большеглазым, улыбчивым морским котиком.

Девочки встали.

– Дань, Дань! – Туся аккуратно потрясла успевшего задремать брата за плечо.

– Что? – он даже подскочил от внезапного пробуждения.

– Приехали, Дань… Помоги с вещами.

Даня пропустил девочек вперед, вышел следом, поставил все сумки на перрон, выпрямился и огляделся. Заметив, что девушка, с которой он флиртовал, кое-как справляется с большими авоськами, видимо набитыми чем-то тяжелым, с неистощимым запасом бодрости подскочил к ней и помог донести сумки до старенького «уазика». За рулем такой машины Нина ожидала увидеть какого-нибудь крепкого, матерого лысого мужчину с сильными руками, но точно не молодого парня с сигаретой в руке.

Девушка что-то сказала Дане, и они оба рассмеялись. Нина посмотрела на Тусю:

– Он вообще в курсе, что перед мужчиной не стоит задача флиртовать с каждой особью женского пола?

– В курсе, поэтому и флиртует только с молодыми красивыми девчонками и держит на приличном расстоянии бабушек, – сказала Туся.

– Эй, Казанова! – крикнула Нина и сама удивилась своей бестактности. На нее тут же посмотрели все, кто был поблизости, и даже тот парень за рулем «уазика». Она смутилась, но все-таки заставила себя продолжить: – Нам пора!

Когда «уазик» тронулся, подпрыгнув на месте, и отчалил, Даня, пританцовывая, вернулся к своим спутницам.

– Вот вы сейчас будете что-нибудь колкое говорить, а я, между прочим, нам досуг организовал, – загадочно сказал он, забирая у девочек сумки.

– Какой досуг? – спросила Нина, выискивая глазами машину дедушки.

– Настя, ну, девушка эта, сказала, что сегодня вечером в их клубе будет дискотека. Супер, я считаю! Сегодня весь день дождь, могли бы тухнуть дома, а к нам такое развлечение подкатило! Фартовые мы с вами, други мои!

– А клуб где?

– По ту сторону реки, в деревне.

– Ну, фартовый, укатила удача, – Нина похлопала Даню по плечу, – нам на другую сторону нельзя, там опасно.

Деревня, где располагались дачи, находилась далеко от города. Прямо посередине (если смотреть по карте) ее делила надвое маленькая речка. На одном берегу жили местные, а на другом – государство стало выделять землю для городских. Когда дедушка и бабушка Нины получили здесь участок, никого не волновала разница в социальном положении: городской, не городской – все общались легко и дружелюбно. И только последние двадцать лет, когда «Сосновый бор» стал привлекать внимание все большего количества людей и цены на участки резко возросли, река, разделяющая бедную деревеньку и огромные недавно возведенные коттеджи, стала словно непреодолимой преградой между состоятельными городскими людьми и простыми жителями деревни.

– Меня, в общем-то, мало туда тянет… – продолжала Нина. – Шахматы, камин, чай – все лучше, чем какой-то грязный клуб с этой беспардонностью деревенских парней, и вообще… нет, я точно не пойду. Тусь, ну скажи!

Туся пожала плечами.

– Снобизм, Нинуль, нужно из себя изгонять, как дьявола. Хочешь, заедем по пути в церковь за святой водичкой? – сказал Даня.

– При чем тут снобизм? Там, в деревне этой, постоянно кого-то режут, куча пьяных… нас даже не защитит никто в случае чего!

– А я? – обиделся Даня.