Взаимосвязан мир. Фантастическая поэзия и проза

К Арагве ходит за водой…

Обобщая кратко то, о чем вспоминает, и то, что созерцает Демон с высоты своего полета, приходим к выводу, что автор поэмы строит пирамиду, в основании которой лежит Космос, в середине – планета с ее деталями, а на вершине – Человек. Иначе говоря, мировоззрение Лермонтова опирается на пирамиду, в которой четко выражена связь между Космосом и Человеком, а тому, кому известны тайны Космоса, известны тайны людей. О значимости Человека, его личности Лермонтов говорит словами Печорина, одного из самых ярких и загадочных своих героев, – что иногда история одного человека интереснее истории целого государства.

Космическое мировоззрение Лермонтова уникально: оно ведет к пониманию основного принципа теории относительности! Для тел, двигающихся относительно друг друга в пространстве с высокими скоростями, время течет по-разному. Так, о жизни Демона вне рая поэт говорит следующими строчками:

Давно отверженный блуждал
В пустыне мира без приюта:
Вослед за веком век бежал,
Как за минутою минута…

Конечно, речь идет о быстротечности времени, которую замечают практически все. Например, Пушкин в поэме «Цыганы» говорит словами отца Земфиры: «Ах, быстро молодость моя звездой падучею мелькнула!» Но у Пушкина это относится к быстротечности жизни, сравнимой с мигом падения пришельца из неба – метеора. Лермонтов привязывает относительность течения времени к пространству и выносит это понятие в космос. Таким образом, у него улавливается определенная взаимосвязь пространства и времени. Иначе говоря, Лермонтов в поэтическом смысле вплотную подступает к теории относительности. Этот нюанс заметен и в стремлении Демона проследить движение весьма отдаленных объектов Вселенной относительно других, близких объектов, траектории которых известны, иначе говоря «сквозь вечные туманы».

И несколько слов о кометах. Вернемся к строкам:

Тех дней, когда в жилище света
Блистал он, чистый херувим,
Когда бегущая комета
Улыбкой ласковой привета
Любила поменяться с ним…

Как известно, приближаясь к Солнцу, кометы словно расцветают, причудливо сияя на небосводе, по Лермонтову – озаряются улыбкой. Читая эти красочные строки, понимаешь: поэт знал и таинство кратковременного свечения комет.

Следует отметить: в ранних редакциях (1829–1834 гг.) поэмы «Демон» упоминания о пространстве нет, есть просто материя, «слава Бога» и Демон, который сразу появляется с крыльями. Но автору что-то определенно не нравится, и он вновь и вновь переделывает «Демона» и особенно вступительную часть. Наконец к 1838 году появляются «в пространстве брошенные светила», а крылья у Демона в космосе исчезают, и «вырастают» только тогда, когда изгнанник опускается непосредственно на землю. Из чего можно предположить: виртуальное посещение Лермонтовым дальнего космоса и околоземного космического пространства состоялось между 1829 и 1838 годом. И, возможно, он «побывал» там не один раз, открыв для себя многое…

Первое открытие состоит в том, что светила кочуют по бесконечным просторам Вселенной, то есть, оперируя современными знаниями, можно говорить о том, что Лермонтов догадывался о подобии Большого взрыва, в результате которого звездная материя Вселенной двигается более сложно, чем предполагает закон всемирного тяготения.

Второе открытие: полет высоко над землей, где нет воздуха, то есть в околоземном космическом пространстве, возможен. Более того, летать может живое существо (в конце концов, Демон становится человеком, по крайней мере, поддается человеческим страстям, то есть это уже не дух).

Третье открытие: на околоземной орбите можно (и должно) двигаться с большой скоростью, которая позволяет проплывать над целыми странами в течение короткого времени. (Судя по описанию, Демон смог пролететь над Кавказом менее чем за световой день. Это миг, если представить, что в те времена путешествие из Петербурга в Москву занимало несколько недель.)

Четвертое открытие: оттуда (с орбиты) можно обозревать не только обширные пространства, но и отдельные объекты и даже отдельно взятого человека.

Пятое открытие: с этой орбиты можно спускаться на родную землю.

Таким образом, возможность выхода человека в околоземное космическое пространство и некоторые особенности видения земных объектов и пейзажей во время полета вокруг земли высказываются Лермонтовым задолго до того, как отец космонавтики Циолковский указал на реальность такого полета.

На основании каких наблюдений пришел к этим выводам поэт, остается загадкой.

О «космических полетах» Лермонтова можно судить и по другим его произведениям, в которых описываются впечатления «оттуда». Например, в стихотворении «Выхожу один я на дорогу…» (1841 год) есть следующие строчки:

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…

Подумайте: ведь первый раз слова: «Вижу Землю… Голубая!» были сказаны первым космонавтом только 120 лет спустя!

Но прежде чем созерцать Землю с космической орбиты, надо было на нее подняться. И вот в стихотворении «Спор» мы видим описание земных объектов в обратной перспективе – от ближних к дальним, которые открываются по мере подъема над землей. Вот как отвечает Казбек Шату (Эльбрусу) на его предупреждение бояться Востока:

Не боюся я Востока! —
Отвечал Казбек. —
Род людской там спит глубоко
Уж девятый век.
Посмотри: в тени чинары
Пену сладких вин
На узорные шальвары
Сонный льет грузин…

Итак, обзор Востока начинается с Грузии, затем взор поэта поднимается высоко над горизонтом и ему открывается Тегеран, отстоящий от Грузии за тысячу километров.

И, склоняясь в дыму кальяна
На цветной диван,
У жемчужного фонтана
Дремлет Тегеран.

Столь отдаленный объект можно увидеть только из космоса! Но поэт на этом не останавливается и поднимается еще выше, расширяя сектор обзора на девяносто градусов и рассматривая страну, удаленную от Грузии уже на полторы тысячи километров.

Вот у ног Ерусалима
Богом сожжена,
Безглагольна, недвижима
Мертвая страна.

Потом просматривается более обширное пространство – африканский континент, отстоящий от Грузии за две тысячи километров:

Дальше, вечно чуждый тени,
Моет желтый Нил
Раскаленные ступени
Царственных могил…

Кроме перспективы, дана яркая характеристика видения и с высоты небес и почти в упор каждого объекта: Тегеран с его жемчужными фонтанами просматривается сквозь дымку, Иудейская пустыня пугает безмолвием и суровостью, горячий Египет предстает чудесами света: желтым Нилом и гробницами фараонов. И в этом описании прослеживается часть «обратной пирамиды», выстроенной Лермонтовым в «Демоне»: человек – отдельный город – отдельное государство – отдельный континент… Вывод из приведенного стихотворения напрашивается сам: Лермонтов «проигрывал» в своем воображении подъем на околоземную орбиту.

Космические мотивы улавливаются также в стихотворении «Ангел» – поэт слышит звуки небес, в стихотворении «Небо и звезды» – он завидует звездам прекрасным…

Лермонтов был наделен даром предвидения не только космических полетов, но и своей судьбы, судеб людей, России, Человечества.

Здесь уместно начать разговор о некоторых особенностях стихотворения «Сон».

В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь сочилася моя.

Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня – но спал я мертвым сном.

И снился мне сияющий огнями
Веселый пир в родимой стороне,
Меж юных жен, увенчанных цветами,
Шел разговор веселый обо мне.