Геополитика и проблемы национальной безопасности России

В несколько ином плане формулируются национальные интересы Америки в Стратегии национальной безопасности США для нового столетия. Эти интересы подразделяются на три категории. Первая включает жизненно важные интересы, то есть те, которые имеют первостепенное значение для выживания, безопасности и жизнеспособности страны. Речь идет о безопасности (в физическом плане) нашей территории и территории наших союзников, безопасности наших граждан, нашем экономическом благополучии и защите жизненно важных элементов инфраструктуры. Мы будем делать все, что от нас требуется, для защиты этих интересов, в том числе, при необходимости, решительно и в одностороннем порядке применять нашу военную мощь. Вторая категория предполагает ситуации, в которых затрагиваются важные национальные интересы. Эти интересы не определяют наше выживание как нации, но они влияют на наше национальное благосостояние и на характер мира, в котором мы живем. В таких случаях мы будем использовать свои ресурсы для отстаивания наших интересов, если цена этого и сопутствующие риски соизмеримы с интересами, которые поставлены на карту. Третья категория – это интересы в гуманитарной и других областях. В некоторых обстоятельствах наша страна может предпринимать те или иные действия, если это необходимо, исходя из наших ценностей. Наша стратегия основывается на выполнении трех национальных задач: укрепление нашей безопасности, обеспечение нашего экономического процветания и содействие демократии во всем мире. Как видим, четко сформулированы национальные интересы, их приоритет и ясно выражено стремление их защищать всеми доступными средствами. Конечно, это позиция сильного и бесцеремонного игрока на геополитической арене миропорядка, но она не может не заслуживать если не ее принятия, то хотя бы уважения.

Своевременное и точное осознание страной своих национальных интересов имеет огромное значение при определении внешней и внутренней политики любого государства, при обеспечении его безопасности. Как гибельно нарушение этих правил, мы видели в начале 90-х гг., когда Россия не могла определить свои геополитические интересы и безоглядно встала в строй защитников интересов Запада, потеряв безвозвратно многое из того, что оставили нам в наследие наши пращуры. К сожалению, четкости в определении национальных интересов России пока нет; недаром известный американский политолог З. Бжезинский так уверенно заявляет: России остается одно – следовать за Западом (Российская газета. 2002. 24 дек.). В самой России эта позиция имеет немало сторонников среди политиков и интеллигенции. Обосновывается тезис о вредности для России многополюсного построения современного миропорядка, о том, что у нее есть единственный выбор – стратегическое партнерство с Западом; в этом случае Россия станет частью «северного пояса» – широко понимаемого западного мира – и начинает существовать в рамках более устойчивой и определенной геостратегической организации, базирующейся на наличии одного полюса силы, к которому Россия и должна примкнуть, что якобы принесет ей немалые дивиденды (Ионин Л. Прагматизм глобальной идеи // Независимая газета. 2000. 9 февр.).

Прямое отрицание наличия у России евразийских начал и ориентация только на Запад малоконструктивны, так как они игнорируют очевидное – не только историко-географические, но и культурно-цивилизационные корни российского народа. Механическое противопоставление Восток – Запад в нынешних условиях глобадизации вряд ли будет правильным, так как оно дает одностороннюю и далеко не верную картину. Прав В. Овчинников, когда заявляет, что нет Запада без Востока, и нет Востока без Запада, так как современные достижения науки и техники по-новому раскрывают перед людьми целостность многоликого мира (Российская газета. 2003. 31 мая). Ярким примером этому служит Япония, которая по своим основным технико-экономическим и финансовым показателям и геополитическим ориентациям является ярким представителем Запада, но это глубоко специфическое азиатское государство со своей особой ментальностью, культурой, традициями и многими другими особенностями чисто азиатского образца.

Процесс глобализации касается главным образом четырех компонентов международного обмена: товара, капитала, людей и информации, то есть материальной стороны жизни. При этом далеко не всегда удается сохранить национальную самобытность народа во всем, что касается жизни духовной. Действительно, современный уровень глобализации достиг беспрецедентного роста объемов и свободы передвижения капитала, выходящего из-под контроля не только национальных, но и международных организаций, созданных для этого передвижения. Произошедшая информационная революция (особенно интернетизация) сделала мир совершенно прозрачным и расплывчатым в сфере национально-культурной идентификации, политических традиций и ценностных установок, особенно в плане пропаганды образа жизни Запада, который для большинства жителей планеты является просто недостижимым. Эти люди лишены даже надежды на присоединение к этому иллюзорному для них миру. Особенно сильными такие настроения оказались в мусульманском мире, что стало одним из источников антизападных движений, терроризма (Российская газета. 2002. 28 нояб.).

2.2. Определяющим компонентом геополитического положения страны выступает ее суверенитет. Суверенитет – это приоритет идеи целого над его составными частями и функциями. Без единой и неделимой государственной воли не может быть и единого государственного интереса.

Суверенитет предполагает существование общего Центра, обладающего всеми разновидностями власти и, прежде всего, исключительным правом на осуществление внешней политики, на руководство едиными вооруженными силами, на создание единой финансовой системы.

Подлинная суверенная государственная власть в каждом случае, когда ставится под сомнение существование целого, должна иметь мужество действовать решительно и бескомпромиссно, поскольку она действует во имя национальных интересов, выше которых нет ничего.

Специфика национальных интересов государств во многом обусловлена их геополитическим положением.

Мир меняется, но основные принципы отношений между государствами (особенно соседями) изменяться не могут: они остаются сегодня теми же, что и сто, и двести, и более лет назад. В их фундаменте лежат сила государств и основанный на ней баланс сил. Это закон политики. Надеяться в политике на помощь других – большая ошибка. Достаточно вспомнить тезис: «Запад нам поможет», так любимый в России вначале 90-х гг., когда шел слом советского государственного, экономического и общественного строя.

Сила государства особенно важна для современной России, после того как она потеряла статус великой державы и с ней перестали всерьез считаться. Россия по основным показателям мощи государства перешла в разряд слаборазвитых или развивающихся стран, а по многим показателям находится в конце таблиц мировых рейтингов стран планеты. Как только мощь России ослабла, к ней сразу же стали в массовом порядке предъявлять разного рода претензии (от материальных до территориальных), даже наши бывшие сателлиты, получившие государственность и национальное развитие только благодаря бескорыстной помощи со стороны России. Да и наша высшая государственная и политическая власть далеко не всегда руководствуется национальными интересами России при решении конкретных вопросов геополитики. Особенно наглядно это проявилось при заключении соглашения между США и СССР о безвозмездной уступке Россией огромной акватории Тихого океана (7,7 тыс. квадратных километров водной поверхности и 46,3 тыс. квадратных километров континентального шельфа в анклаве Берингова моря), принадлежащей издавна России (так называемая линия Бейкера-Шеварднадзе), в надежде на благосклонное отношение Америки к России в будущем (Российская газета. 2002. 16 авг. и 26 сент.). Потери России от этой акции экономического, политического и военного характера являются просто огромными (достаточно сказать, что только имеющиеся в этом регионе запасы нефти составляют около 17 % всех нефтяных запасов планеты). Или взять пример с Австрией, которая по мирному договору с СССР 1955 г. взяла на себя обязательство быть нейтральной страной. И этот статус она достаточно последовательно сохраняла, что благоприятно сказывалось на отношениях между ней и Россией. Но определенные силы в Австрии поставили вопрос о присоединении ее к НАТО, что для России является достаточно неблагоприятным моментом. Так вот, будучи в 2000 г. с визитом в Австрии, В. В. Путин на вопрос, не будет ли Россия предпринимать какие-либо демарши в связи с вступлением Австрии в НАТО (а по мирному договору 1955 г. она не имела права этого делать), ответил: это внутреннее дело австрийцев, дав тем самым свободу действия силам, заинтересованным в ликвидации нейтралитета Австрии, чем естественно был нанесен определенный ущерб национальной безопасности России. Причем все эти решения принимались на сугубо личностном уровне, без обсуждения в высших органах политической и государственной власти, без участия широких слоев гражданского общества. Чего тут больше – безалаберности, некомпетентности, личного расчета или предательства интересов России – понять трудно, но случилось то, что случилось.

2.3. При характеристике мощи государства всегда необходимо иметь в виду баланс сил в регионе и в мире в целом. Всякое отдельное государство, будучи относительно независимой единицей, обладающей к тому же свободой воли, если не встречает перед собой никаких препятствий, естественно стремится к расширению своей власти и влияния на такую большую территорию, которую оно способно захватить и которой способно действенно управлять. Но на практике таким устремлениям обязательно возникает сопротивление других государств (и не только данного региона), также стремящихся к расширению своего влияния.

Следствием этого является столкновение различных интересов и устремлений, в котором решающую роль играет сила государства, которая не является постоянной константой – она все время меняется.

Принцип баланса сил по существу служит не только тому, чтобы сохранить мир или способствовать международному взаимопониманию, но и сохранению независимости каждой единицы в системе государств путем недопущения увеличения мощи любого из них до таких пределов, когда она начинает угрожать остальным (Шуман Ф. Международная политика. Лондон. 1933).

Сохранить мир и международную безопасность можно двумя способами: путем сохранения баланса сил либо путем создания Единого мирового Правительства. Но второй путь утопичен, остается один – сохранить баланс сил.

Речь идет именно о балансе сил, а не о таких понятиях, как «баланс интересов», «приоритет общечеловеческих ценностей» и подобных абстракциях. У. Черчиль говорил, что баланс сил является объективной основой политических отношений, это закон политики, а не простая целесообразность, диктуемая случайными обстоятельствами, симпатиями и антипатиями или иными подобными обстоятельствами. Основатель школы «политического реализма» Г. Моргентау доказал, что стремление к доминированию и преобладанию со стороны нескольких государств, каждое из которых пытается либо сохранить, либо разрушить статус-кво, ведет к конфигурации, называемой «балансом сил», к политике, нацеленной на его сохранение.

Нельзя путать силу политики с балансом сил.

По ряду причин баланс сил находится в постоянном движении, в результате чего происходит нарушение его равновесия. И если он вновь восстанавливается, то уже на качественно новой основе (сравните, например, отношения НАТО – Варшавский блок, обусловливающие противостояние этих двух военно-политических структур в период холодной войны, и то же НАТО и современная Россия и иные государства, но уже на уровне партнерских с этим блоком отношений).

В условиях сохранения баланса сил в наилучшей мере формируется государственный суверенитет отдельных государств и устанавливается межгосударственная система отношений, то есть осуществляется взаимное признание государствами друг друга. Таким образом, признается само государство, его границы, его организационные структуры, этнический состав населения, материальная инфраструктура и т. п. Главным при этом является способность государства обеспечивать и увеличивать свою мощь и контролировать положение дел внутри страны и отношения с внешним миром. Иначе говоря, речь идет о способности государства организовать средства принуждения в лице армии, военно-морских сил и других атрибутов внешней мощи и использовать их в случае необходимости.

Государственный суверенитет предполагает также лишение всех лиц, сословий, образований де-юре властных полномочий и их сосредоточение в руках суверенного государства. Это так называемая Вестфальская система суверенитета, в силу которой все права отдаются исключительно государству в ущерб всем другим сообществам: на территории суверенного государства нет и не может быть иной власти, кроме власти суверена, от имени которого осуществляется и официальное насилие. Захват «ничьих» территорий и колоний впоследствии объявляется как результат распространения суверенитета государства и на эти земли.

Геополитическое соперничество государств существует постоянно, причем ранее – на территориях метрополии, а позднее было перенесено и на колонии. Если раньше Великобритания играла в Европе роль балансира, то после Венского конгресса 1815 г. образовался союз России, Австрии и Пруссии, что существенно изменило геополитическую обстановку. Этот союз не допускал вмешательства в свои внутренние дела, но предусматривал обязательное вмешательство во внутренние дела третьих стран в случае внутренней или внешней угрозы с их стороны.

С образованием в 1872 г. Германской империи геополитическая карта Европы еще более изменилась: она раскололась на два лагеря, система равновесия сил стала нарушаться. До 1914 г. существовала так называемая система вооруженного мира, борьба была перенесена из метрополий и направлена на захват и передел колониального мира. Первая и Вторая мировые войны еще более изменили геополитическую картину мира.

2.4. Рост экономической мощи и взаимозависимости государств требует все большей политической координации в международной политике и других международных делах, что и предопределяет международное сотрудничество, но в рамках твердого суверенитета, особенно территориального. Как следствие глобализации экономики, средств коммуникаций и т. п. создается так называемый транснациональный мир, различные межправительственные органы и организации – их сейчас более 1 тыс. Ведущие державы, как правило, участвуют на постоянной основе в работе более 100 различных организаций.

После Второй мировой войны были созданы: ООН, Международный валютный фонд, Организация американских государств, Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК), Организация африканского единства (ныне самораспустилась, а на ее основе возник так называемый Африканский Союз, созданный по образу Евросоюза), Организация «Исламская конференция», ЮНЕСКО (занимающаяся вопросами развития науки и культуры), Международное агентство ООН по атомной энергетике (МАГАТЭ), специальная комиссия при ООН по разработке и осуществлению мер по сохранению среды обитания (ЮНЕП) и многие другие. Формируется Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА), с 1989 г. в Азии функционирует Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), образован Азиатский банк развития.

Таковы основные компоненты международной системы и основные направления ее эволюции. Настоящую геополитическую картину мира трудно понять, не зная истоков ее возникновения и основных этапов ее развития.

Образуются и различные транснациональные политико-идеологические формирования типа Всемирного христианско-демократического союза (1961 г.), Международного демократического союза (1983 г.), объединивших консервативные партии Европы, республиканскую партию США, либерально-демократическую партию Японии, а также австралийских консерваторов. Созданы Европейский социалистический союз, Европейская народная партия, либеральная и демократическая партии и ряд других.

Наиболее бурно эти процессы развиваются в экономической сфере, где были созданы: Европейское экономическое сообщество – ЕЭС (1957 г.) шести европейских стран, затем к ним присоединились еще шесть стран – появился так называемый Общий рынок. В 80-х гг. это сообщество было преобразовано в Европейский союз (ЕС). После заключения Шенгенского и Маострихтского соглашений внутри стран ЕС были сняты не только таможенные, но и пограничные контроли и была введена единая денежная единица евро.

В последние годы проходят регулярные встречи глав государств «Большой семерки» (США, Германии, Франции, Великобритании, Японии, Канады, Италии) по вопросам экономической и внешнеэкономической политики. Ее еще называют Клубом Рамбулье – по месту первой такой встречи в 1975 г. К ее заседаниям в последние годы стали привлекать и Россию (в самом начале лишь для участия в общих дискуссиях, теперь – в качестве постоянного партнера, что дает российской стороне право говорить об участии в работе «Большой восьмерки»).

Международные организации действуют на всемирном, региональном и субрегиональном уровнях, например, ВМФ, Всемирный банк и Всемирная торговая организация формально являются формированиями ООН и открыты для всех, но фактически их деятельностью управляют индустриально развитые страны. В ВТО Россию до сих пор так и не пускают, хотя осталось снять всего лишь три проблемы из общего огромного числа требований, которые предъявлялись к России с учетом двойных стандартов по отношению к нашей стране (Российская газета. 2003. 12 июля).

Оборотной стороной интернационализации и интеграции являются обострения в этнической, культурной, религиозной сферах, когда на передний план стали выдвигаться проблемы родины, нации, родного очага и т. д. Первым начал борьбу Иран, когда в 1979 г. остро выступил против засилья американской субкультуры. Сейчас это один из важнейших факторов геополитики, особенно в соединении с глобализацией исламского фактора.

Особая роль в урегулировании подобного рода конфликтов принадлежит ООН, которая призвана сохранять мир и обеспечивать безопасность народов. Ее миротворческие функции являются исключительно широкими, включая гуманитарную помощь и использование специальных миротворческих сил. Сейчас Генеральный секретарь ООН имеет в своем распоряжении танки и другую военную технику, десятки тысяч военнослужащих. ООН может быстро развернуть в любом уголке мира лагерь для беженцев в 50 тыс. палаток или накормить 1 млн беженцев.

Таким образом, оценивая возможности конкретного государства или группы государств играть самостоятельную роль в установлении и поддержании миропорядка в собственной стране, в регионе или в рамках всей планеты, необходимо принимать во внимание их совокупную мощь и ее удельный вес в общем балансе сил; только в этом случае можно реально оценить свои силы, силы союзников и вероятных противников.

§ 3. Конфликт идеологий как способ разрешения геополитических интересов государств

3.1. Конфликт идеологий и способы разрешения геополитических интересов государств региона, союза, блока и всего мирового сообщества составляет важнейшее направление (вектор) геополитики в целом.

Идеология выступает важнейшей составной частью политики, так как она влияет на авторитет власти, властных отношений, основывается на признании определенной модели общества, политической системы, путей и средств практической реализации этой модели.

Любая идеология носит всегда тенденциозный характер, она заинтересована в привлечении к себе наибольшего числа своих приверженцев.

Каждая идеология стремится обрисовать своего антипода, противника как врага, что в итоге приводит к различным конфликтам как внутреннего, так и международного характера.

Известное определение политики как «искусства возможного» ставит определенные рамки, пределы идеологизации политики. И, наоборот, эти же рамки ставят пределы политики, за которые ей позволено выйти, сообразуясь с основополагающими принципами идеологии, господствующей в данном государстве.

На рубеже третьего тысячелетия произошел крах евроцентристского мира и двухполюсного мирового порядка, конец холодной войны. В этой связи прав оказался великий Ф. Ницше, когда писал, что XX столетие станет веком борьбы различных сил за мировое господство, осуществляемой именем философских принципов (хотя фактически эти принципы были заменены идеологическими, идеологические принципы взяли верх над философскими). Однако идеологические догмы (марксизм, национал-социализм, либерализм и др.) в сущности выполняли ту же роль, что и великие религиозные системы – христианство, католицизм, протестантизм, ислам и др. – в прошлом.

В первые десятилетия XX в. развернулась ожесточенная борьба между тремя главными идеологическими системами – реформизмом, фашизмом и большевизмом. После Второй мировой войны остались две – социал-капиталистический реформизм и революционный социализм. Сейчас господствует социал-реформистская идеология с ярко выраженными гегемонистскими устремлениями США, Германии и Японии.

3.2. При биполярном мире политика «Восток – Запад» носила не собственно географический характер, а приобрела ярко выраженную идеолого-политическую направленность, что в итоге и составляло основу, ось биополярного мира. Япония перестала быть сугубо восточной страной, а стала частью западного мира.

До конца 80-х гг. в биполярном мире выделялись 3 группы государств: промышленно развитые капиталистические страны, страны социалистической ориентации и страны третьего мира (бывшие колониальные и развивающиеся страны). Страны социалистической ориентации (а к 1986 г. их насчитывалось 26 с населением 1,7 млрд человек) составляли 37 % населения земного шара; развитые страны капиталистической ориентации – около 25 %, а вся оставшаяся часть приходилась на страны третьего мира.

С развалом социалистического лагеря идеологическая борьба приобрела иной характер и другие формы, однако ее интенсивность и антироссийская направленность существенно не снизилась. Холодная война хотя официально и прекратилась из-за отсутствия СССР и социалистического лагеря, но идеологическая экспансия сохранялась по-прежнему. Антикоммунистический «крестовый поход» США и других стран против коммунистической идеологии, начавшийся в период холодной войны, не окончен, он приобретает иную окраску и направленность, например, очевидно стремление разъединить славянские страны и народы, блокировать их, подчинить своим правилам игры.

Крах коммунистической идеологии не означает торжества и победы принципов западного общества, внутри которого усиливается критика индивидуализма и выпестованных им типов демократии. Выдвинуть новый, объединяющий все страны идеологический миф Запад так и не сумел. Традиционные для Запада теории консерватизма, либерализма и другие политико-идеологические конструкции по существу также исчерпали себя.

Под сомнение поставлена сама возможность или правомерность существования каких бы то ни было идейно-программных, политико-идеологических построений как мобилизующих идеалов. Возникает вопрос о способности нынешних форм демократии эффективно ответить на вызов новых исторических реальностей, что может выступить своеобразной объединительной идеей.

Россия сейчас тоже ищет такую национальную идею, которая бы сплотила нацию, помогла побороть возникшие трудности.

Идеологи ни у нас, ни на Западе не могут предложить какой-либо цельной идеологической конструкции. Существующие же идеологические конструкции носят фрагментарный характер, часто имеют импровизационную направленность. Это грозит непред сказуемыми последствиями, так как возможны глобальные сдвиги в результате действия множества факторов социального, экономического, культурного, технологического и иного характера, которые могут приобретать глобальный характер и привести мир к непредсказуемым последствиям. А это в свою очередь может обусловить возникновение различных конфликтов как среди отдельных государств, так и регионов глобального масштаба.

Как отмечают западные исследователи, современные формы производства, восприятия и распространения потребностей усиливают неудовлетворенность общества независимо от того, реализуется или нет та или иная конкретная потребность. Более того, всеобщая неудовлетворенность является сильнейшим мотивационным фактором массового недовольства в современных обществах.

Поиск новых идей, мифов вызвал новый всплеск интереса к религии. Стали говорить о возвращении священного и нового религиозного сознания, о примате религиозных догм при формировании духовности народа. При этом проявляются две тенденции: одна состоит в возврате к фундаментальным религиозным догмам и их осовременивании, но с акцентом не на авторитарные идеи, идеалы, устои, ориентации. Другая тенденция в противовес первой выдвигает на первый план космополитические, анархистские, антиорганизационные идеи, установки, не признающие целостности, дисциплины, ответственности. И мирного существования этих двух идеологий ожидать не приходится.