Седьмое Солнце: игры с вниманием

– Я напугал не тебя… а демоническую часть в тебе… своими откровениями. Она боится утратить свое влияние на твой разум.

– Стоп! – обратила Катя внимание на другое. – Почему ты все время говоришь шепотом?

– Думал, уже и не спросишь… Просто за нами следят, – добавил он приглушенно.

– Кто?! – словно удар под дых получила. Почти задохнулась от накатившего страха. – Снова те бандиты?!

– Нет, – в глазах парня заплясало веселье. – Какая-то тетка в черных очках и парике, похожая на твою маму. Всю дорогу за нами кралась, а сейчас около сказочных животных прячется.

Девушка осторожно провела взглядом по указанной карусели. Действительно, около розового единорога, застывшего в прыжке с приподнятыми передними копытами, притаилась мама.

– Господи! – невольно вырвалось. – Лучше бы бандиты… – Катя уже устала краснеть и пытаться провалиться сквозь землю, когда та отчебучивала подобное. Прошипела: – Неужели она всерьез полагает, что в парике и очках ее не узнать?!

В последние недели родительница вела себя подозрительно тихо: в основном молчала, изредка бросая косые взгляды на дочь и тяжело вздыхая. Это настораживало и Катя усилила бдительность. Не напрасно. Уходя в институт, она делала на шкафу и ящиках стола ловушки. Приклеивала тоненькую полоску скотча с проколотыми иглой дырочками в линию. Потом проверяла – и скотч всегда оказывался разорван. В ее вещах ежедневно копались. Даже отлучившись на кухню, она слышала в коридоре шаги – сумочка и телефон непременно оказывались в другом положении.

– Мама боится, что я попала в секту и меня там зомбируют или подсаживают на наркотики. Сейчас этим активно запугивают по телевизору. А тут непонятные друзья, тошнит несколько дней… отследить цепочку умозаключений несложно.

– Система управляет ею через страх, а тебя контролирует через нее. Ты должна принять решение и съехать от родителей. Однако, помни: в первое время давление только усилится, поэтому будь осторожна. Удерживай эталонное состояние, тогда ничего страшного не случится…

– Легко говорить и давать советы, – проворчала девушка. – Но, чтобы снимать квартиру, нужно найти работу, а совмещать с учебой это непросто.

– Можешь пожить у меня… – и, заметив, как у собеседницы вытянулось лицо и подозрительно сощурились веки, захихикал: – Не волнуйся, отрабатывать не придется… – захихикал громче, – я и сам отлично готовлю. К тому же, меня не будет в городе до весны…

– Опять уезжаешь? – нахмурилась. – Спасибо, но нет. В квартире парня уж точно жить не буду… к тому же, я давно привыкла к закидонам родителей. И не собираюсь вот так срываться куда-то с бухты-барахты. Нужно сначала все хорошенько обдумать, взвесить… – ее лицо просветлело: – Кстати! Мама была не против, когда я с Владом гуляла… а давай-ка на пятнадцать минут притворимся парой. Возможно, это ее успокоит и на какое-то время она отстанет.

Девушка так воодушевилась, что перестала смотреть под ноги и поскользнулась на краю гигантской лужи у стадиона. Антон удержал за руку, но его кроссовки были безжалостно заляпаны грязью.

– Это плохая идея, – с сомнением покачал головой. – Ты должна до конца с ней разобраться. Сама.

– Ну пожалуйста! – схватилась за змейку на его куртке и умоляюще заглянула в глаза. – Пожаалуйста… пожаааалуйста… – заклянчила жалобным голосом. – Я что угодно для тебя сделаю…

Антон замер:

– Поосторожнее со словами. Нельзя давать открытых обещаний, особенно мужчинам.

Катя несколько мгновений пыталась сохранить жалобный вид, но не сдержалась и предательски рассмеялась.

– Мужчина? Где он? – заозиралась по сторонам. – Не обижайся, – потрепала по волосам, – но ты как подружка… или младший братишка.

– Противоречишь, – буркнул он и отвернулся. – Только что говорила, что не намерена жить с парнем.

Похоже, все-таки обиделся.

– Нет-нет, ты конечно вырастешь серьезным мужчиной. Лет через пять, – тут она с сомнением уставилась на спутника и поправилась: – или семь. Ты красив, умен, коммуникабелен…

– Не льсти мне так очевидно, – его лицо сделалось непроницаемым.

– … правда хиловат, но это поправимо спотрза… – договорить не успела, он резко притянул к себе. – Помолчи немного, – прошептал, почти касаясь губами уха, – и сделай вид, что наслаждаешься обнимашками…

Они постояли так пару минут.

– Как думаешь, может, мне куртку для верности расстегнуть? – вновь зашептал он.

– Н-нет… это лишнее…

Продолжая обнимать одной рукой, другой скользнул по рукаву ее пальто вниз и обхватил холодную ладонь в свою, согревая. Странное щекочущее чувство зародилось и начало нарастать внутри. Катя ощутила смущение, затем испуг и…

– Целоваться будем? – деловито поинтересовался парень. – Ну, чтобы у твоей мамы не осталось и тени сомнений…

Вздрогнула, отстранилась, посмотрела в упор. В его глазах плескалось едва сдерживаемое веселье. Тихо рассмеялась. Сразу отпустило. Ну и шутник, блин. Передразнила:

– Я не целуюсь с подружками, даже если те ну очень премиленькие.

И они вместе прыснули со смеху, не сводя друг с друга искрящихся глаз. Затем спохватились и одновременно умолкли – чуть не забыли про слежку.

– Давай быстренько прыгнем в автобус и оторвемся, – парень указал взглядом вбок на кусты. Мама уже успела сменить дислокацию. – Сделаем вид, что едем ко мне заниматься чем-нибудь взрослым. – И они, держась за руки, спешно зашагали к остановке.

– Хотя почему сделаем вид… – задумчиво прошептал, когда они с ходу впихнулись в первую притормозившую маршрутку, – ведь ты обещала мне что угодно…

Катя дернулась, но тут же взяла себя в руки. Он же явно вновь подшучивает.

– Поосторожнее со словами, – ответила в тон, – могу и согласиться…

Антон сразу посерьезнел:

– Ты такая дерзкая, потому что неопытна?

Ну нет, это слишком. Покраснела до корней волос. И, помахав на прощание, выскочила на следующей остановке. Нужно было побродить одной, продумать, что именно говорить маме о своем «новом парне».

Глава 35. Перемены

Катя поняла, что накосячила, как только переступила порог дома. По вечерам родители устраивали языковые разминки: от мелких покусываний друг друга словами до более масштабных военных действий; и тогда, помимо грязной ругани, в пространство летели посуда, собачья шерсть и продукты питания. Сейчас же в квартире царило безмолвие – это непривычно резало слух и не сулило ничего хорошего.

По-мышиному юркнув к себе, она переоделась и достала из сумки конспекты на завтра. Живот неодобрительно заурчал, выпрашивая дровишек в топку, но девушка осталась непреклонна. Чувство самосохранения настойчиво твердило, что без веской причины не стоит покидать свое убежище.

Однако это не помогло. Через пару минут в дверь постучали, затем осторожно покашляли. Так культурно мог вести себя только отец. И действительно, из-за двери послышался его робкий голос:

– Пройди, пожалуйста на кухню. Мы хотим с тобой поговорить…

А это было уже и вовсе скверно. Катя слишком хорошо знала значение этого самого «мы». Сделав несколько глубоких затяжек воздухом, она, как арестант перед исполнением приговора, отправилась на место казни.

Родители сидели за обеденным столом и играли в образцовую семью. Присутствовал даже брат, но в отличие от матери, нервозность которой отчетливо проступала сквозь напускное спокойствие, и отца, смущенно опустившего глаза – его тяготил предстоящий разговор, брат расслабленно попивал чай и улыбался. Гаденько так, криво, было понятно – злорадствует, предвкушая взбучку.

– Ну! Начинай говорить! – пихнула родительница супруга в бок, отчего тот съежился еще больше.

– Э… в общем да… – сбиваясь, начал отец. – Сейчас главное учиться, закончить институт… – тут он запнулся и смолк окончательно.

– И это все?! – презрительно выдавила слова мать. – Передо мной тут столько распинался, а с дочерью нормально поговорить не можешь. Трус!!!