Седьмое Солнце: игры с вниманием

– Да ты!!! – отец злобно взмахнул руками. – Опять начинаешь?! – лицо исказила желчная гримаса.

– А что я такого сказала… – елейно-ехидно пропела мать. – Правду?

– Ах ты!!! – резкий удар кулаком по столу.

– Дзинь! – весело ответили кружки.

– Может, я пойду? – хмуро перебила девушка, – мне…

– Нет, – с нажимом перебила мать. – Ты останешься. – И приказала: – Сядь!!!

Катя с сомнением покосилась на приготовленный стул с изгрызенными Чапой ножками и грязной сидушкой, прикрытой газеткой. Ну просто потрясающая заботливость!

– Да уж лучше постою. Говорите быстрее, что хотели. Времени мало, завтра зачет. – Уж кому, как не ей, было известно, насколько могут растянуться эти их «вежливые» прелюдии.

– И кто тебе виноват?! – язвительно передразнила мать. – Нужно было готовиться, а не по улицам шляться до ночи… непонятно где и с кем! – затем, видимо спохватившись, сделала над собой усилие и продолжила приторно: – Катенька, ты еще слишком молода и сейчас все внимание должна уделять учебе. Ты же знаешь, мы из кожи вон лезем, все для тебя делаем – ты только учись. По мере выползания изо рта фраз ее голос неуклонно повышался, будто кто-то плавно вращал колесико громкости. – Не нужно тебе сейчас никаких свиданий, – здесь колесико дважды резко крутанули вправо, и он опасно забалансировал на повышенных тонах: – Вот получишь диплом, устроишься на работу и встретишь там достойного мужа – профессора или доктора постарше…

Катя давно поняла, что доктора постарше, с умным видом расхаживающие туда-сюда по коридорам больниц, всегда были тайной маминой страстью. Осторожно заметила:

– Но ведь ты сама говорила, что молодость быстро пройдет и одобряла такие встречи…

Родительницу неслабо тряхнуло, и колесико сразу вывернули на максимум:

– Так то же был Владислав!!! – взревела она. – А этот – смазливый школьник! Позор-то какой! Кто узнает – засмеет, с кем моя дочь таскается.

– Ему двадцать два, – прошептала девушка и умолкла. Это же надо так оплошать… Она почему-то полагала, что Влад внушил родительнице не совать нос, если дочь встречается с парнем. А он внушил расположение к себе лично. Ее рассеянный взгляд скользнул по столу и наткнулся на торжественную ухмылку брата – тот смаковал скандал большими глотками, щедро разбавляя его остывающим чаем из кружки.

– Да!!! Я все знаю! – с неуместным для ситуации ликованием вскричала мать и стекла завибрировали от звукового удара. – Что, думала, сможешь скрыть!? – победно растянула губы, откровенно наслаждаясь собственным превосходством. – Я из кустов все видела! Как он обниматься полез! А потом вешался на тебя! – и добавила, уже спокойнее, раздобрев после проглоченной вспышки злобы: – Он же совсем сопляк, к тому же, очевидно, что дурачок… ну зачем тебе такой нужен?

Катя побледнела, как меловая стена. Так мерзко вдруг стало, будто с ног до головы помоями облили. Ладно еще, что проследила и вынюхала, но зачем же вот так, в глаза… Ее словно разом лишили всех сил. С трудом шевеля непослушными губами, девушка прошептала:

– Мне уже двадцать три… я буду делать то, что посчитаю нужным.

– Что???!!! – взревела мать, мгновенно переменившись в лице. Казалось, у нее даже волосы на голове встали дыбом от бешенства. Отец плотнее укутал лицо в плечи и сполз ниже, пытаясь затеряться в промежутке между столом и стулом. А брат хихикнул в ладонь и быстро выскользнул из кухни.

– Что ты сейчас сказала?! – раскатистый голос матери загудел, как самолет на взлете, и она продолжила, с ненавистью выплевывая каждое слово:

– Ты живешь в моей квартире и будешь делать то, что я тебе скажу. После института сразу домой, усекла?! А твой телефон пока у меня полежит – нечего время на болтовню терять… – затем громкость немного снизили, и она закончила, смягчившись: – Слишком мы тебя разбаловали, вот и пустилась во все тяжкие. Но ничего, теперь каждый твой шаг контролировать буду!

Катя развернулась и на ватных ногах бросилась в комнату. Она все решила за одно мгновение. «Бежать. Отсюда нужно бежать», – пульсировала в голове лишь одна мысль.

– Потом еще и спасибо скажешь, – понесся следом самодовольный голос родительницы.

В коридоре с размаху налетела на брата. Он трепал ее сумочку: уже успел вытащить телефон и теперь копался в кошельке.

– Да подавитесь!!! Забирайте, все забирайте!!! – Заорала и вбежала к себе. Ее трясло, все плыло перед глазами. Внутри клокотала обида и злость. Она тут больше не задержится. Ни на одну секунду. На лету переоделась в уличное и ринулась к выходу.

– Убегает…? – пробормотал брат, слегка растерявшись от такого поворота дел. Но все же попытался удержать за руку. Рефлекторное круговое движение кистью – и она вырвалась из захвата.

– И пускай! Пусть бежит, сегодня же на коленях назад приползет! – последнее «напутствие» родительницы догнало уже в тамбуре. Слетев по лестнице, выскочила на улицу. В лицо ударил холодный ветер ноября. Но то был воздух свободы. И, вдохнув его полной грудью, устремилась вперед. Только вперед, не разбирая дороги. Вперед, не обращая внимание на удивленные взгляды прохожих. Вперед, пока хватало дыхания…

Пришла в себя уже где-то на северном. Она медленно брела вдоль рощи. Не кормленный живот жалобно урчал, а холод впивался в лицо и руки острыми иглами. Только сейчас осознала, что забыла надеть шарф и перчатки. Остановилась, когда поняла, что окончательно замерзла.

Осмотрелась: слева – голые деревья рощи, справа – высокая изгородь завода, обнесенная поверху колючей проволокой. Разделительной линией служила дорога. Изредка по ней проносились одна-две машины, добавляя мечущийся свет фар к тусклому свету фонарей по обочинам. Впереди замаячила пустая остановка автобусов. По времени очевидно близко к полуночи и последние уже мирно ночуют в своих гаражиках.

Девушка с сомнением покосилась на густые заросли деревьев, отбрасывающих на дорогу колышущиеся тени. Переночевать там? Или ползти вперед, к остановке? Нет, в роще она совсем окоченеет. И так уже зубы барабанную дробь выбивают. К тому же, с неба медленно сыпался снег…

С трудом преодолев последние метры, буквально рухнула на железное сиденье. Какое же оно холодное! Ну хоть навес над головой есть. Забилась в самый угол и задумалась. Телефона нет – позвонить той же Вике и напроситься в общагу не получится. Хотя, наверное, она бы лучше позвонила Владу. Транспорт уже не ходит, да и денег нет. Даже на проезд. Катя хранила их в кошельке и теперь корила себя за такую беспечность. Нужно всегда иметь стратегический запас в карманах. А сейчас там лишь подушечки орбит не первой свежести. И что теперь делать?

Из-за поворота плавно вырулила машина и притормозила напротив.

– Девушка, работаете?

– Что?!

– Ясно, извините… – и умчалась вперед.

Скоро стало понятно, что водитель имел ввиду, когда с подобным вопросом остановились еще двое. Очевидно, рядом точка для съема девиц легкого поведения.

Катю начал медленно опутывать страх, заставляя сжиматься и прятаться в углу остановки не только от холода. Понятно, что вскоре найдутся и те, кто, не смирившись с отказом, попытаются запихнуть в машину. А в салоне их может быть несколько. Вновь с надеждой уставилась на темное нутро рощи – там, в глубине, колыхающаяся тьма казалась безопаснее и роднее искусственного света фонарей. Но снег постепенно переходил в дождь, а промокнуть означало замерзнуть насмерть. И вслед за страхом душу затопило отчаянье…

Эталонное состояние давно слетело, еще во время скандала, но девушка не только не отследила перемену, она напрочь забыла о нем. Эмоции целиком захватили сознание и все сильнее сжимали в тисках внутренней боли. Она совсем одна, одна-одинешенька в этом огромном мире. И ведь никто, совсем никто не поможет! Катя всегда была сама по себе и раньше даже гордилась такой самостоятельностью. Но сейчас ей были жизненно необходимы друзья, по-настоящему близкие люди. Стало себя до того жалко, так обидно за черствых родных, что слезы сами потекли из глаз. А может, и хорошо, что все так складывается. Вот подхватит воспаление легких или что-нибудь ужасное случится… Живо представила свои похороны, рыдающих родителей. Будут потом локти кусать, да поздно…

Рядом вновь затормозила машина. Свет фар неприятно резанул по глазам. Пожилой мужчина – водитель синей приоры, приоткрыл дверцу и участливо оглядел с головы до ног.

– Девочка, ты что, с мамой поссорилась? – без макияжа Катю часто принимали за подростка. – Почему одна плачешь? Давай домой отвезу, а то тут девицы обычно стоят… ну работают… И место-то безлюдное, вон какие кусты поблизости. Еще чего доброго… люди-то разные бывают.

Пару раз всхлипнув, Катя тихо заговорила, стараясь не вспугнуть вспыхнувшую внутри надежду:

– А вы… на вокзал… сможете?

– Ты что, ночевать там собралась? – угадал он. Вышел из машины. – Тебе некуда пойти?

Молча кивнула и сглотнула подступивший к горлу ком.

– Давай к себе отвезу – отогреешься, поешь. А завтра разберемся. Хорошо?

Девушка заколебалась. На вид порядочный, уже в годах. Вряд ли набросится. А так хочется в тепло, выпить горяченького и уснуть до утра…

– В.Д, – позвала неслышно, – что думаешь? В.Д?! – но нет, так и не объявился…

– Да ты не бойся, – развеял водитель последние сомнения. Я ж не подросток, не трону. У меня самого уже двое внуков. Просто жалко тебя стало. Сразу видно, девочка приличная. Залезай скорей.

Катя встала и сделала шаг к машине. Какой-то другой автомобиль, обогнув синее авто, резко затормозил напротив. С двух сторон хлопнули дверцы, и она краем глаза уловила две фигуры, покинувшие салон.

– Да не работаю я! Отстаньте уже!!! – отшила очередных клиентов.

– Ну хоть одна хорошая новость! – обрадовался Нил.