На другой стороне. Безымянная Луна. Часть вторая

– Да, – продолжало лицо хитро улыбаться, хотя на него никто не смотрел. – Но вы не знаете, что когда луна подходила к моменту своей встречи с другим спутником планеты, который я назвал Титаном, состав атмосферы на нашей луне стал меняться. Например, сероводород начал распадаться, образуя свободную серу. В то время, когда сила притяжения обездвижила ваше, дорогая моя Антарес, тело, по ночам в небе безымянной луны можно было наблюдать всполохи сгоравшей серы. Должно быть, это было завораживающее зрелище! – голограмма засмеялась. – Видите, я ещё могу говорить, как человек.

– Это совсем не одно и то же, что и быть человеком, – ответила Антарес, отвернувшись от окна.

Она пыталась поймать ускользавшее от её внимания несоответствие в пейзаже, косясь уголком глаза, надеясь, что периферическое зрение окажется более внимательным.

– Я не стану спорить на этот счёт, леди Антарес, так как каждый из нас при любом исходе беседы останется при своём мнении.

Антарес пожала плечами.

– Я продолжу, с вашего позволения, – голограмма пульсировала своим свечением, словно компьютер господина Менингэма мог испытывать нетерпение и волнение. – Итак, сероводород распался до свободной серы. Фтористый водород, соединяясь с кислородом и водородом, или попросту с молекулами воды, превращается в кислоту. А углекислый газ под давлением начал распадаться до угарного газа.

– К чему ты всё это рассказываешь? – спросила Антарес, ощущая раздражение. – Мне всё равно, что там происходит в этой атмосфере. Скоро мы улетим и больше не вернёмся сюда!

Накричав на голограмму, Антарес почувствовала себя несколько лучше, и когда вернула взгляд на простиравшийся за окном вид, поняла, что так беспокоило её. Ровер, который направлялся к карьеру, съехал с проторенного пути, снизил скорость и отчего-то начал вилять.

– Что там происходит? – удивилась девушка и подошла к рации. – Приём, Беринхарт, что вы там устроили?

Радио молчало.

– Может, вернётесь, может, нет, – засмеялась голограмма. – Может, улетите, а может, и нет. Я могу продолжить?

– Что? – Антарес испуганно смотрела на злое лицо господина Менингэма. – Что это значит? Почему ты это сказал?

– Так я могу продолжить? – ехидно улыбалась голограмма. Девушка ничего не ответила, и лицо улыбнулось ещё шире. – Благодарю, леди Антарес. Я остановился на том, что углекислый газ из атмосферы начал распадаться до угарного газа. Это интереснейшие преобразования, которые происходят здесь, совершенно невидимые человеческому глазу. Но вот, что любопытно! Все эти процессы, после прохождения луной близости с Титаном, начали происходить в обратном порядке. Вы можете себе это представить?!

Голограмма задорно рассмеялась. Антарес, не сводя глаз с холодного сияния лица господина Менингэма, попыталась связаться с экипажем ровера, но безрезультатно.

– Это натолкнуло меня на интересную мысль, – продолжала голограмма. – Вы знали, леди Антарес, что если слегка изменить состав воздуха, пригодного для дыхания человека, то это не сразу становится заметно? Последние недели я экспериментировал над конвертором, с помощью которого вы получаете чистый воздух из того, что создала эта чудесная луна. Чуточку того, чуточку другого…

– Что ты сделал? – замерла Антарес, прислушиваясь к своим ощущениям.

Дышалось ей легко и обычно, значит, воздух на корабле не был отравлен. И она повторила свой вопрос.

– Это был всего лишь эксперимент! – расхохотался металлический голос. – Но, в конце концов, я определил необходимый уровень угарного газа, который нужен, чтобы медленно отравить человека.

Антарес оглянулась в окно и поймала ровер взглядом. Машина виляла, то разгонялась, то замедлялась, пока не врезалась в высокую дюну, оставленную последним ураганом. Песок осыпался и затопил ровер почти наполовину. Из машины никто не вышел.

Девушка ахнула и устремилась на нижнюю палубу.

– Соедини меня с ребятами! – говорила она компьютеру господина Менингэма на ходу. – Я знаю, что это ты выключил радиосвязь.

Антарес впрыгнула в защитный костюм и дрожащими руками защёлкивала крепления.

– Я бы на вашем месте не стал, леди Антарес, – оживился компьютер, когда девушка готова была надеть шлем. – Мало ли что может произойти, когда вы вдохнёте содержимое баллонов с ироничной надписью «кислород».

– Ты мерзавец! Я должна помочь им! – Антарес разозлилась и со всей силы бросила шлем в одну из камер видеонаблюдения.

Господин Менингэм ничего не ответил и запустил протокол взлёта. Двигатели «Линганы» взревели, якорные опоры вернулись в чрево звездолёта, и он с рёвом, пробираясь сквозь клубы всполошившейся пыли, взмыл в белевший небосвод.

Глава восемнадцатая, за что?

Узкое отверстие уходило вглубь почти на метр, и над ним клубились струйки пара. Финниган попытался раскопать песок, чтобы достать осколок, прилетевший из космоса, но у него ничего не выходило.

– Ты это видел, Макс? – спросил Джаред по рации.

Макс не отвечал. Финниган попытался связаться с Беринхартом и Антарес, но рация молчала. Джаред испугался, что его могло задеть одним из осколков, и стал оглядывать костюм. Скафандр, как и радиопередатчик, были целы. Что же могло нарушить связь, спросил себя Финниган.

Снаружи карьера поверхность луны казалась не тронутой. Джаред поглядел на сверкавший в дали звездолёт и вздохнул с некоторым облегчением, убедившись, что корабль в порядке. Безмятежное небо белело высоко над головой, голубой диск Денеба катился по южному небосклону. Полосы пара, оставленные метеоритами в верхних слоях атмосферы, начинали постепенно растворяться.

Финнигана охватило необъяснимое умиротворение. Будто в голове щёлкнул какой-то секретный переключатель, и все тревоги и необузданные желания выключились. Наступил абсолютный штиль. Ничего не хотелось, ни о чём не думалось. Абсолютное ничто овладело сердцем, и оно даже стало биться как-то иначе. Неторопливо, размеренно. Джаред не хотел открыть глаз, боясь спугнуть эту хрупкую иллюзию.

А кстати, подумал Джаред, где это запропастились Беринхарт и Арджун?

Финниган внимательно пригляделся к пустыне, развернувшейся до самого горизонта. Ровера нигде не было видно. Джаред снова попробовал вызвать друзей по рации. А затем снова и снова, но всё было тщетно. Тишина начинала угнетать. Он прошёл чуть вперёд, сделал круг и вернулся к карьеру, когда увидел… увидел это. Хотя так не говорят. Но по-другому Финниган не смог.

Макс покоился в стороне от карьера, там, где ребята составляли ящики с рудой. Его скафандр белел в лучах яркой звезды, и что-то казалось неестественным в том, как он лежал.

Душа Джареда онемела от испуга, сделалась не чувствительной, хотя в голове и метались обжигающе пугающие мысли. Он подбежал к Максу и, перевернув его тело, в ту же секунду отскочил назад. Это был осколок, прилетевший из космоса. Совсем не большой, размером с монетку. Раскалённый, он прорезал шлем скафандра и вонзился Максу прямо в голову. Но он умер даже не от этого. Дыра в скафандре открыла доступ для ядовитого воздуха из атмосферы луны. Газ фтороводорода быстро превратился в кислоту, которая оплавила лицо Макса, изуродовав до неузнаваемости.

– Нет, нет, нет, нет… – твердил Финниган.

Он ходил туда-сюда, пытался подойти к другу, но тут же отходил от тела, которое пугало своим безразличием.

– Нет, нет, нет… – повторял Джерад, и слёзы текли по его щекам. – Что же это такое? Как же это так? – спрашивал он себя и продолжал твердить, – нет, нет, нет.

Финниган упал в ногах своего друга, не сдерживая рыданий. Боль разрывала сердце в клочья и душила его, крепко ухватившись за глотку. Джаред мысленно оглянулся назад. Вот он стоял, предаваясь приступу внезапного умиротворения, когда его самый близкий друг и родной человек задыхался, истекал кровью и умирал в болезненной агонии.

– Нет, нет, так не должно было случиться! Нет! – кричал Финниган.

Чувство невосполнимой утраты изъедало изнутри и каждый нерв в теле Финнигана болел, и каждый вдох давался ему с большим трудом. Хуже осознания, что твоего друга больше нет, может быть только ощущение беспомощности, когда понимаешь, что ты никак не сумеешь исправить того, что случилось.

Финниган лёг рядом с телом Макса и обнял его. Слёзы душили, и Джаред крепче прижимал к себе мёртвое тело. Острая мысль пронзила горюющий разум Джареда: «Он умер в абсолютном одиночестве». От этой несправедливости Финниган заходился в истошном вопле, будто силясь криком заглушить голос совести.

«Ты привёл его сюда!»

«Ты оставил его одного!»

«Ты убил его!»

Диск Денеба катился к западу. Рассеянный атмосферой свет приобрёл мягкий синеватый оттенок, который на севере смешивался с зеленоватым свечением планеты-гиганта.

Джаред утратил счёт времени. Он лежал без сил, прижимаясь к остывшему телу лучшего друга, и продолжал твердить уставшим шепотом:

– Нет… нет… нет…

От горького забвения его пробудил гулкий рокот и давление ветра. Финниган обернулся и увидел как, блестевшая в лучах заходящей звезды, «Лингана» взмыла в небесную высь. Корабль стремительно пронизывал толщею атмосферы, улетая прочь с безымянной луны.

– Верни мне управление! – кричала Антарес, едва успев пристегнуться перед стартом. – Что ты творишь?!