На другой стороне. Безымянная Луна. Часть вторая

– Время лететь домой, – смеялась голограмма господина Менингэма.

– Надо вернуться за ребятами! Они здесь умрут! – молила Антарес бездушный компьютер.

Лицо господина Менингэма исказилось злобой.

– Вы так чудесно щебетали за завтраком, леди Антарес, и, однако, ваши друзья не посчитали нужным сообщить вам, что несколькими днями ранее в пределах орбиты безымянной луны произошёл ядерный взрыв.

– Это не значит, что всех надо бросить! Прекрати своевольничать!

На мостике разнесся раскатистый механический хохот.

– Это всё ещё мой корабль, леди Антарес. И я вправе делать то, что считаю нужным. Ядерный взрыв это не то, из-за чего следует переживать. В космосе была обнаружена сигнатура корабля, принадлежащего Содружеству. Они уже добрались на эту сторону и, кажется, уже собираются обратно. Но я должен вернуться на Землю раньше их! Это вопрос принципа политически значимый, и я не хочу отдавать им первенство.

«Лингана» продолжала нестись сквозь зыбкую атмосферу безымянной луны. За панорамными окнами уже стали виднеться звёзды, а атмосфера луны лежала внизу белым бархатистым ковром. Антарес смахнула с глаз навернувшиеся слёзы.

– Но почему? – почти шепотом спросила девушка. – Почему ты решил от нас избавиться?

– Не печальтесь, леди Антарес, – голограмма изобразила сострадание. – Смерть это часть жизненного цикла. Мы приходим в этот мир из забвенья и после смерти возвращаемся в небытие. Я назову именами ваших смелых друзей следующие корабли, которые полетят сюда. Думаю, это будет символично и, возможно, тронет ваше сердечко.

– За что? – спросила Антарес, глотая слёзы. – За что ты так с нами?

– Ваши друзья были крайне дерзкими в нашу первую встречу. Они умны и, в общем, знали, чего хотели. Я это уважаю. Но, видите ли, по возвращении они бы захотели получить свой процент. А я, как бы это выразить?! Я не собирался платить им вовсе, – голограмма злорадно расхохоталась.

– И ты решил нас убить?! Ты бездушный монстр! – процедила Антарес сквозь стиснутые зубы. – Человек никогда бы так не поступил!

Антарес разрыдалась, положив голову на пульт. Её сердце разрывалось от беспомощности. Её друзья, её любимый муж остались умирать где-то далеко внизу, и она ничего не может сделать, ничем не может помочь им.

И всё же, сквозь плотную пелену слез, девушка разглядела компьютер Арджуна, стоящий напротив его кресла. Антарес дотянулась до него и поставила себе на колени.

– О, дорогая леди Антарес! – продолжал господин Менингэм. – Вы, вероятно, плохо знакомы с историей человечества. Люди по своей натуре жестоки и эгоистичны. Доброта это вымысел идеалистов, которые мечтают построить идеальный мир. Человек не способен на добрые поступки, а если и совершает их, то лишь с корыстной целью получить одобрение общества. Человек стремится извлечь выгоду для себя, потому что от этого зависит, выживет он или нет. Этот двигатель внутри каждого заложен эволюцией. И с ростом численности людей на Земле и за её пределами, механизм выживания лишь усиливается. И я с уверенностью могу сделать вывод о том, что, несмотря на то, что более пятнадцати лет моё сознание живёт внутри квантового компьютера, я продолжаю оставаться человеком.

– Да? Что ж, – отвечала Антарес, сняв пароль Арджуна и проникнув в систему управления кораблём. – Самовлюбленные речи у тебя получаются на ура! Звучишь, как один из членов королевской семьи, – Антарес неестественно рассмеялась и продолжила. – Никогда не могла выносить их публичных выступлений, – она отключила предохранительные рычаги «Стрекозы». – Ты помнишь их поздравления с днём космонавтики или на день памяти павшим в великой войне за космос? – спросила Антарес и подключилась к системе видеонаблюдения на борту звездолёта.

– Я даже присутствовал несколько раз на фуршете с ними и был близко знаком с несколькими принцессами, – горделиво усмехнулось лицо. – Но я понял, что ты хотела сказать. Королевская семья действительно обладает особой высокомерностью, которой пропитано всё их общение с простыми людьми.

Антарес отключила камеры наблюдения и спрятала компьютер под защитный костюм.

– Это раздражает, правда? – спросила она. – Когда твои собеседники считают тебя не далёким?

– Вынужден согласиться с вами, леди Антарес, – отвечал металлический голос господина Менингэма.

Антарес поднялась из кресла.

– Тогда почему ты стал таким, по-королевски снисходительным? – спросила девушка и направилась к выходу.

– Дело привычки, дорогая моя. Когда знаешь больше, чем сотни тысяч самых умных людей вместе взятых, поневоле начинаешь относиться к ним, как к несмышлёным детишкам, лепечущим задорную ерунду.

Антарес побежала со всех ног на палубу, над грузовым трюмом, и забралась в спейсбот.

– Вот, к примеру, леди Антарес, – продолжал голос господина Менингэма. – даже сейчас, когда вы прекрасно знаете, что я такое, вы наивно надеетесь, что я не замечу вашу нелепую попытку незаметно сбежать с корабля?

– Отчего же ты решил, что я пыталась это скрыть? Я не дура.

Антарес запустила двигатели «Стрекозы».

– Мы просто болтали, – продолжала девушка, – ты делал то, что считал верным, а я делала то, что было нужно мне.

Голос в динамиках мягко рассмеялся.

– И всё же, временами я вам завидую, леди Антарес. Вам и всем людям в целом.

– Не то, чтобы мне было интересно, – с презрением в голосе сказала девушка, положив руку над кнопкой пуска, – но всё же. Почему?

– Ваша прозорливость ума и умение ловко в считанные секунды придумать ложь. Ваша безмерная и ничем неоправданная всё исцеляющая надежда. Ваша способность действовать, не задумываясь о последствиях и всепоглощающее стремление защитить и спасти друга. Эти качества не доступны мне, – металлический голос вздохнул, будто испытывая сожаление. – Впрочем, оно и к лучшему. Передавайте приветы вашим друзьям, если они ещё живы.

Антарес ничего не ответила, нажала на кнопку пуска и «Стрекоза» оторвалась от звездолёта.

Глава девятнадцатая, три могилы

Ноги вязли в рыхлом песке. Финниган то и дело спотыкался о разбросанные камни и падал, всякий раз поднимаясь с большим трудом. Построенные им и его друзьями барьеры вокруг звездолёта уже виднелись далеко на горизонте, идти оставалось около двух километров. Джаред остановился, тяжело дыша. Он уже не понимал, что делает и куда идёт. Совершенно очевидно было, что «Лингана» улетела, а он остался совершенно один на бесплодной, бессердечной и бесполезной луне на задворках космоса.

Но что намеревался Финниган найти на месте базирования звездолёта? Записку с ответами на вопросы? Объяснения тому, отчего друзья бросили его с Максом и улетели прочь?

Джаред поморщился от всколыхнувшейся боли, вспомнив о смерти друга, и с усилием помотал головой. Об этом совсем не хотелось думать. Но мысли, так или иначе, возвращались к изуродованному, холодному, бездыханному телу, лежащему на краю карьера в защитном костюме Макса Резника.

Можно было бы всё бросить, подумалось Финнигану. Бросить и забыть, разгерметизировать скафандр и, вдохнув ядовитой атмосферы, свести счеты с жизнью. Но Джареда мучил вопрос. Что произошло на корабле? Что подвигло друзей бросить Джареда одного? И сможет ли он принять тот факт, что его предали близкие люди? Нет, абсолютно, категорически нет! Финниган отказывался верить такому простому на вид объяснению. Ко всему прочему, никто из друзей ещё не знает о том, что Макса больше нет.

Финниган остановился и низко склонил голову, справляясь с нахлынувшей болью. В скафандре совершенно неудобно плакать. Солёные слёзы застывают на щеках, сопли не высморкать, за голову не ухватиться, чтобы пожалеть себя… Джаред громко расхохотался и повалился в песок. Он долго хохотал, а когда обессилел, лёг на спину и уставился в высокое поднебесье. В глубине зеленевшей атмосферы блеснул шлейф сгоревшего топлива.

Джаред оживился, подскочил на ноги и со всех ног побежал за стрелой звездолёта, описавшего дугу и направившегося на посадку. Где-то совсем недалеко от Финнигана в воздух поднялся столб пыли.

Преодолев несколько невысоких песчаных дюн, Финниган обнаружил «Стрекозу», потрескивавшую остывавшим металлом. Чуть вдали Антарес в своём красном скафандре откапывала что-то из песка. Он подбежал к ней и потянул за плечо.

– Что происходит? – спросил Джаред, стараясь кричать как можно громче, чтобы его было слышно сквозь скафандр.

Антарес испугалась, но увидев знакомое лицо, обрадовалась и кинулась обнимать друга. Джаред повторил вопрос.

– Помоги здесь! – сказала девушка, не отвечая на вопрос.

Они расчистили от песка заднюю дверь и протиснулись внутрь ровера. Беринхарт и Арджун лежали в своих скафандрах без движений.

Антарес упрямо пыталась разбудить друзей и, что было сил, трясла их за плечи и тянула за руки. Джаред оторопел и замер. Даже мысли в его голове, казалось, остановились, онемели, застыли в беззвучном крике.

Сквозь плотный слой защиты в каркасе шлема Финниган слышал надрывный стон Антарес. Она рыдала и без устали просила ребят не уходить.

– Пожалуйста, пожалуйста, ну очнитесь же вы! – твердила девушка. – Это уже не смешно! Просыпайтесь!

Финниган вытащил подругу из ровера и они долго стояли обнявшись. Примирившись с утратой настолько, насколько это было возможно, друзья похоронили тела Арджуна и Беринхарта под толстым слоем песка у ближайшего к ним барьера.