Крохотная вечность

Виталий Сергеевич и одевался прилежно, и вел себя прилично и чувство юмора у него было прекрасное. Полная противоположность Сергею Кирилловичу, во всем, даже в словах. Виталий Сергеевич, конечно, говорил комплименты, но он не говорил о золотых горах, он не льстил и местами был чересчур прямолинеен. Он утверждал, что лучше делать, чем тревожить воздух. И где же он? Его нет. А Сергей Кириллович вот он, рядом. И сегодня все решится. Сегодня наступит первый день налаживающейся жизни. И если внутри Ольги Игоревны брезжила только надежда, то у Елизаветы Петровны горела уверенность.

Уж Елизавета Петровна постарается, чтобы ее жизнь наладилась.

Невстреча

Шли дни, перетекая в недели. Город теплел, солнце вставало раньше и уходило позже. Запах улиц менялся. Сменились куртка и штаны, сменились шапка и сапоги. Остальное оставалось прежним. Молчали динозавры, щенячья стайка резвилась без Дани. Кошмары приходили с настырным постоянством, кружа уже практически в воздухе, оставаясь невидимыми, но ощущаемыми. Они уже прознали, что Даня остался без защиты льва, что он легкодоступная добыча. Но Бо-а пока справлялся и с ними, правда куда-то делся его второй глаз, но бегемот не придавал этому значения, убеждая, что и без глаз он все отлично видит.

Еще изменилась мама. У нее воспряли ушки, словно поймали второе дыхание. У нее раскрасилось лицо в румянец молодости, изменились волосы. Она все чаще находилась в своем мире, который уже престал походить на тяжелое облако, а превратился в игривый ветерок. Дане нравилась новая мама, но он чувствовал, что она ускользает от него. Даня до жути на кончиках пальцев боялся ее совсем потерять, так, как папу. Даня не хотел оставаться один в этом большом грохочущем мире. Мама все чаще задерживалась на работе, возвращаясь с вонючими убитыми цветами. Мама все чаще не забирала его из садика, оставляя это на бабушку, которая не водила его к динозаврам. Мама все чаще не замечала Даню, который так усиленно хотел быть как все, что становился только хуже.