И будь что будет! Книга I: Повелитель моря – 1

Не сопротивляясь, дверь распахнулась.

Раздался глухой удар и тихий вскрик.

Анри вышел в коридор и заглянул за дверь.

На полу сидела девушка. Одной рукой она потирала лоб, а другой натягивала край платья на носок золотистой парчовой туфельки.

Анри оторопел.

На мгновение все правила общения с благородными дамами вылетели из головы. А о том, что девушка благородного происхождения, он не сомневался, глядя на белоснежные шёлковые нижние юбки, выбившиеся из-под светло-зелёного атласного платья.

– Вы разве не поможете мне встать? – тихий голос сеньориты вывел его из оцепенения.

Первым из глубин памяти выплыл запрет простолюдинам прикасаться к дворянке. Перчатки были за поясом, потому, недолго думая, Анри ухватился за плащ и протянул край девушке. Но та, виновато улыбнувшись, проигнорировала предложенное и крепко схватила обеими руками его предплечье. Анри потянул, помогая незнакомке встать.

Очутясь на ногах, сеньорита, продолжая цепко держаться, быстро оглянулась и надавила на руку Анри, заставив его сделать шаг назад. Оказавшись на уровне дверного проёма, она устремилась в салон, потянув Анри за собой.

Не доходя до середины, девушка резко остановилась и повернулась. Её взгляд был полон восторга.

– Вы же сеньор Анри, знаменитый Эль Альмиранте, владелец самого большого корабля в Белисе, – то ли вопросительно, то ли утвердительно прощебетала она и, не дожидаясь ответа, продолжила вполголоса: – Я давно мечтала побывать на таком большом корабле…

Анри слушал вполуха, рассматривая так и не выпустившую его руку говорунью. Нежный овал лица, не познавшего жаркого карибского солнца, волосы цвета воронова крыла, заплетённые в косы, тугими кольцами прикрыли алеющие щеки, длинные чёрные ресницы, окаймлявшие большие живые глаза цвета чоколате…

Рисунок 4. Контесса Исабель. Автор – Кошка Моника.

«Кто это? Не дочь ли губернатора? Да нет, не может быть, что ей здесь делать? Явно же подслушивала!», – мысли лихорадочно сменяли одна другую.

– …Вы же покажете мне свой корабль, сеньор Анри? – торопливо лепетала девушка, словно боялась не успеть сказать всё, что хотела.

Анри снова не успел ответить.

– …отец не будет возражать, я уверена, – она мило улыбнулась и, взмахнув ресницами, словно ангел крылами, с невинным видом впилась в него взглядом.

«Господи, да это же дочь графа! Наверное, старшая, Исабель», – от этой мысли по спине пробежал холодок предчувствия больших неприятностей.

Анри опустил голову и слегка шевельнул рукой, надеясь, что сеньорита осознает свою оплошность.

Она осознала и, наконец-то, отпустила его руку.

– Вы не узнаете меня, сеньор Анри? – едва слышно спросила девушка и снова не дождалась ответа: – Я Исабель, старшая дочь графа Альменара. Вы были представлены мне на двенадцатилетии моей младшей сестры.

– Прошу нижайше прощения у великодушия вашей милости за то, что не узнал её, и особенно за неприятность, доставленную вашей милости моими опрометчивыми действиями, не имевшими, однако, злого умысла, – Анри отвесил низкий поклон.

– Я не сержусь на вас. Два года – это очень долго. К тому же вы тогда не видели меня. А это, – Анри, не смея больше поднять головы, позволил себе взглянуть на контессу лишь украдкой: она коснулась ладошкой лба и вздохнув, продолжила: – всего лишь нелепая случайность. Давайте забудем об этом.

– О-о-о, ваша милость преисполнена доброты и милосердия! – Анри снова поклонился. – Но, если ваша милость столь добра, могу ли я надеяться, что она не сочтёт за дерзость моё любопытство и удовлетворит его, рассказав, что она делала за дверью? – вопрос действительно был слишком дерзким для дочери графа, но Анри, предчувствуя, что контесса вряд ли сама расскажет кому-нибудь об этой встрече, не побоялся задать его. Да и, в сравнении со всем остальным – учинённое им соприкосновение чела сеньориты с дверью, непокрытая рука и непочтительное разглядывание дворянки – разговор был наименьшим проступком.

– Шла по коридору, – в тоне контессы засквозила наигранная невинность, а на щеках заиграл румянец.

Поймав брошенный украдкой взгляд Эль Альмиранте, сеньорита Исабель поняла, что её маленькая ложь раскрыта. Анри видел, как она теребит платье, собираясь с мыслями, и молчал, ожидая, что за этим последует.

– Не сердитесь на меня, сеньор Анри. Я мечтала о так многом расспросить вас, но не надеялась… А тут вдруг такая возможность… Я увидела, как Андрес завёл вас в наш дом. Вот я и пришла сюда пока моя дуэнья, сеньорита Лаура, м-м-м… отвлеклась. Но я не решилась войти, а тут вдруг Господь побудил вас открыть эту дверь, – в тихом голосе контессы была такая искренность, что сердце Эль Альмиранте ёкнуло. Он не удержался и поднял на девушку глаза. Сеньорита Исабель стояла смиренно, опустив голову и закусив нижнюю губу. Её лицо пылало.

– О чём же ваша милость хотела расспросить простого торговца? – как можно мягче произнёс Анри и вдруг осознал, что тревога отступила. Он понял, чем она была вызвана: натренированный инстинкт выживания отреагировал на едва слышимый шорох платья подслушивавшей девушки и просигналил опасность.

– О-о-о, вы слишком скромны, сеньор Анри! Вы ведь самый знаменитый человек в Белисе, а, может быть, и во всей Тьерра Фирме! Вы же много где побывали и должны были видеть столько всего интересного! – контесса оживилась и заметно повеселела.

Не удержавшись, Анри вновь взглянул на неё: глаза сияли, на щеках вновь разгорался пламень, сочные губки восторженно приоткрылись, показав ровные белые зубы. Но ответить он не успел – из другого конца коридора донёсся звук открываемой двери. Контесса Исабель ойкнула, глянула в сторону дверного проёма, потом – с сожалением – на Анри и быстро выбежала из салона, зашуршав юбками…

Сеньорита исчезла так стремительно, что Анри даже засомневался в реальности произошедшего. «Святая Дева! Что это было? И чего мне ещё ждать?», – в размышления о том, какая кара может его постичь в ближайшем будущем, вплывало милое лицо контессы с ладошкой на лбу. Но когда в его голове нежный голос повторил: «О-о-о, вы слишком скромны, сеньор Анри! Вы ведь самый знаменитый человек в Белисе…», – Эль Альмиранте почувствовал, как кровь прилила к лицу, а сердце так забилось, что ему даже пришлось приложить к груди ладонь…

Когда в дверях появился губернатор, Анри так и стоял посреди комнаты с опущенной головой, рукой на сердце и пылавшим лицом. Голос сеньора Альвареса вернул его в этот грешный мир:

– О-о-о, сеньор Анри, мне очень приятно осознавать, что вы так рады меня видеть!

Губернатор развёл руки, словно хотел обнять гостя. Его пышные чёрные усы и испанская бородка почти скрыли едва заметную ухмылку. Умные карие глаза на длинном бледном лице словно лучились доброжелательностью, но от быстрого цепкого взгляда сеньора Альвареса ничего не могло ускользнуть или скрыться. Он умел проникать в самую суть.

Анри смутился, как мальчишка, пойманный на воровстве конфет с банкетного стола. Отвешивая поклон, он склонился чуть ниже обычного, и задержался в нём чуть дольше, дабы утвердить графа в его предположении и успеть «взять себя в руки».

Сеньор Альварес уютно расположился на диване и пригласил сесть гостя. Пока граф, кряхтя, устраивался, Анри обдумывал: стоит ли говорить губернатору о встрече с его дочерью или нет. Для благородной девушки даже несколько мгновений наедине с мужчиной, получив огласку, сильно ударят по репутации. Но ещё более чреваты последствиями они могут быть для мужчины. Особенно если учесть, что этот самый мужчина, пусть и ненароком, ударил девушку. По законам чести отцу или жениху, если такой имелся, надлежало вызвать обидчика на дуэль. Даже в запрете дуэлей Его Величеством Филиппом IV для таких случаев делалось исключение. Но дуэли – привилегия благородного сословия. А вот Анри, как простолюдина, скорее всего, просто прирежут, а если дело таки дойдёт до суда, то казнят гарротой[56 - Гаррота – (исп. garrote – закручивание, затягивание) – орудие казни через удушение в Испании. Представляла собой петлю с палкой, при помощи которой палач умерщвлял жертву.] или запорют до смерти.

Анри не устраивали такие перспективы.

Он украдкой посмотрел на губернатора: немолодой, погрузневший, медлительный. «Да-а, будь я дворянином, граф на дуэли мне не соперник». Однако, для того, чтобы иметь шанс отстоять свою жизнь в поединке, надо было быть дворянином…

Анри уселся в предложенное сеньором Альваресом кресло и прежде, чем тот заговорил, принял решение: молчать. Вряд ли сама контесса Исабель захочет правдиво рассказать о происхождении ушиба, так что своим стремлением быть честным он выставит лгуньей девушку и поставит графа в затруднительное положение.

– Надеюсь, мой человек не оторвал вас от важных дел? – проявил вежливость губернатор.

Его голос был, как всегда, доброжелательным, даже, как показалось Анри, слишком радостным. Это окончательно развеяло опасения по поводу недавнего происшествия. Уставившись на серебряные пряжки собственных туфель, он постарался ответить, как можно учтивее:

– Разве могут быть дела важнее, чем визит к вашему превосходительству?

Сеньор Альварес удовлетворённо хмыкнул.

– Прежде, чем перейти к делу, ради которого я вас пригласил, дам вам возможность отчитаться о вашей экспедиции. Полагаю, это не займёт много времени и, надеюсь, вы принесли только приятные новости.

Вслушиваясь в интонацию губернатора, Анри подумал, что тому самому не терпится побыстрее перейти к сути. Заинтригованный, он решил не терять время на долгий рассказ, а просто поднялся и вытащил из манжета бумажные трубочки:

– Вашему превосходительству хорошо известно, что во время войны новости не всегда бывают приятными, – и с лёгким поклоном передал их графу.

Взяв одну из них, губернатор нетерпеливо снял ленту, бросил её на узорчатый синий ковёр и, развернув, прочёл вслух:

– Letters о marque[57 - Letters of marque (англ.) – Каперское свидетельство.].

Быстро пробежав глазами английский текст, хмыкнул.

– Вы взяли их до диверсии в Санта-Марте или после?