Игра колибри

Игра колибри
Аджони Рас

Наши там (Центрполиграф)
Нобелевский лауреат по физике из России и агент ФБР из Лос-Анджелеса, что их может связывать? Возможно, темнокожая мексиканка, в которую безумно влюблен русский ученый, или маньяк, безнаказанно орудующий много лет и ставящий в тупик лучших агентов? Или же их связывает еще один гений медицины, который научился копировать память и пересаживать ее другому человеку? На что способен человек ради любви и готов ли он расплатиться собственной жизнью ради того, кто никогда не ответит ему взаимностью? Дружба двух ученых из России и агента ФБР скреплена одной целью – поймать самого таинственного маньяка Города ангелов.

Аджони Рас

Игра колибри

Роман

* * *

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

© Рас ?., 2019

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2019

© «Центрполиграф», 2019

Пролог

– Ты кем себя возомнил? – Голос девушки разлетался по окрестностям, вызывая в редких прохожих желание обернуться.

Голос не был каким-то особенным или неприятным, нет… Он, наоборот, слышался спелым и поставленным, как бывает у опытных актрис и ведущих теленовостей.

– У тебя кредит на обучение, а ты даже отца не можешь попросить! Ютишься в съемной квартире за семьсот долларов, ездишь на разбитом «додже», а все это – никчемная гордость! А мне при этом нельзя сходить туда, куда я хочу! – Линдси была заведена, собственно, как и всегда, когда дело доходило до ее свободы.

Стив был перспективным парнем, но ждать, пока он оперится к сорока годам, совсем никуда не годилось. Ей уже двадцать три, а она до сих пор вынуждена считать каждый доллар, чтобы выглядеть безупречно. Только она знает, чего все это стоит. Спортзал с бассейном, косметолог раз в неделю, а еще эти вечные проблемы с волосами и ногтями. Черт побери, они сухие, как отутюженная газета. Если бы не те полтора часа каждое утро, что она тратила на себя, то один бог знает, что за уродина сейчас полоскала бы мозги Стиву.

Но пока рано отпускать парня, его отец состоятельный делец. Немецкий внедорожник, дом на холмах, служанка, все так, как она рисовала в собственных мечтах. Посмотрите-ка на него, столько вины в глазах, что ее можно продавать по доллару за фунт. «Нет, дорогой мой, пока что ты не уйдешь, еще рано, слишком рано». – Мозг Линдси работал со скоростью счетной машинки, но выдавал только один результат.

– Ты можешь сейчас обеспечивать нашу семью?

– Нет, но это временно, ты сама знаешь! – Он давился словами, голос дрожал, и похоже, он был готов разрыдаться.

Они – никакая не семья, но каждый раз, когда она называла их больной союз именно так, Стив совершенно терял рассудок. Права была эта сучка из телика, говоря, что нынешние мужики еще слабее, чем кажется.

– Я бриллиант, Стиви, – сказала она тихо, с придыханием, словно произнесла вселенскую истину, – а бриллианту нужна соответствующая оправа, понимаешь? Оправа, а не эта лачуга, куда ты тянешь меня, чтобы заняться сексом. На этом диване я боюсь просто сидеть, не говоря уже о том, чтобы лечь.

Она провела ладонью по его щеке, совсем гладкой и уже влажной.

– Пока ты не можешь дать мне все это, то и контролировать меня у тебя нет никаких прав, – она заботливо вытерла щеку одноразовой салфеткой, – ты же не мой папа, верно? Да и, в сущности, у меня много друзей, и почему я должна перестать общаться с ними из-за твоей глупой ревности? Я разве даю повод сомневаться в себе?

Повод она давала, но вот убедить Стиви, что все в порядке, не составляло особого труда. Перепихнуться раз или два в месяц, пару походов в кино, а еще лучше в магазин – и все, парень счастлив, и для него это самая настоящая идиллия…

Человеку нравилось слушать этот разговор. Он приоткрыл окно шире, и теплый воздух принес новые слова, которые так приятно ложились на сердце. Он совсем перестал ошибаться, это было еще одним белым пятном последних лет. Пока не появились все эти социальные сети, мессенджеры и приложения для знакомств, искать приходилось долго, но не теперь… «Жаль, не довелось родиться лет на двадцать позже», – думал человек в серебристом седане, смахивая со лба длинные волосы.

– Эта… то, что нужно, то, что нужно, – раз за разом повторял человек, еле слышно шевеля губами. – Она то, что нужно, то, что нужно…

Парочка его не видела, сумрак скрадывал детали, а ночи в Лос-Анджелесе по-южному черны. Но человек был рядом, так близко, как это только возможно… Он уже знал, куда пойдет девчонка, знал, где и с кем проведет ночь, и знал, где проживет следующий год. От этой мысли тонкие губы растянулись в улыбке, а у глаз прорезались назойливые морщины. Он ощущал давление внизу живота, какое случается от предчувствия чего-то волнующего и желанного. Его желание было столь велико, что он с силой размял брюки между ног. Из его горла вырвалось непонятное «Хрррммм», и он на мгновение прикрыл глаза. «Эта вкусна, ничего не скажешь. – Он облизнул пересохшие губы. – Вот только незнакомец, что крутился вокруг, пока она была со своим любовником в горах, кто же ты такой, кто ты и что тебе нужно?» Мысли человека вновь пришли в движение, зрачки стремительно задвигались, будто следили за бегущей строкой новостей.

Он привык считать, привык решать многоуровневые задачи с множеством неизвестных, но тут была иная игра, совсем иная! Переменных так много, что приходилось заниматься банальной подстановкой, раз за разом подставляя новые значения и сверяясь с результатом. Но это ничего, это лишь вопрос времени, и ничего больше… Если его подозрения верны, то он должен быть осторожнее, по крайней мере сейчас, пока не выяснил, как именно работает этот самый Разоблачитель, о котором столько трескотни в телевизоре.

Человек думал об этом, когда его серебристый седан припарковался рядом с домом, куда зашла девушка. Дом арендован, это он знал, тут она встречается с папиком, или, как она сама называет, Чемоданом. Вдалеке от посторонних глаз, но близко к городу. Удачный союз денег и возраста с юностью и жадностью. Не лучше и не хуже, чем у многих… Дом оформлен на юридическое лицо и сдается сотрудникам компании, которой владеет Чемодан, когда те приезжают по служебным делам в Лос-Анджелес.

Человек припарковался в тридцати метрах от дома, заглушил мотор и глянул на разложенные на свободном кресле предметы: два маленьких флакона духов, два ватных тампона в прозрачном запечатанном пакете, шапочка для душа, перчатки из тонкой оранжевой кожи и накладная рыжая борода величиной с добрую ладонь. Брови он наклеил еще прошлым вечером, чтобы не терять времени. Как именно Разоблачителю удается узнавать правду о своих клиентах, человек не знал, но чутье заставляло его быть осторожнее.

Если он разработал серию сложных двухкомпонентных ядов, неотличимых от духов, кто знает, куда продвинулась та сотня гениев, что трудятся в Калифорнии на правительство или на частных инвесторов? Вопрос, конечно, сложный, но исключать никому пока не известного прорыва в науке и технологиях нельзя. Новыми достижениями часто пользуются в специфических целях, пока к похожим открытиям не начнет приближаться кто-то еще. Только в случае угрозы, что пальму первенства перехватят, открытие становится общедоступным, а до тех пор его используют самыми грязными способами, возвращая вложенные деньги и зарабатывая новые. Закон рынка, тут все просто!

Его разработка двухкомпонентного яда пока принадлежала только ему, так что мешает Разоблачителю открыть что-то, что пока считают недостижимым и нереальным? Ничего! Его яд состоит из инь и ян. Пока две части рядом, нет никакой опасности, но стоит ян отдалиться на расстояние пяти метров, как инь превратится в смертельный токсин. Спасение лишь одно, вновь соединить два компонента, но если их у вас нет, то тут спасет только чудо и поистине нечеловеческое здоровье. В семидесятых, когда он только начинал эксперименты, из десяти подопытных чернушек (так он про себя называл представителей Африканского континента) умирало десять, и лишь на третьем десятке попался тот, кто смог выжить без посторонней медицинской помощи.

Человек думал об этом просто: «У каждого хирурга есть свое маленькое кладбище, у меня их не одно, но от этого я не перестал быть врачом». Когда-нибудь он откроет свое изобретение людям, и, может быть, это остановит десяток войн и спасет миллионы жизней, но сейчас он должен был накормить свой огонь, именно свой, а не чужой! Время его простит, пусть и не сразу, но обязательно простит!

Глава 1

Пасадена

Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Кажется, будто кто-то выгнул подковой толстую книгу, а потом, придерживая пружинистую кипу страниц большим пальцем, стремительно прошелся по ним до верхнего корешка. Я оказался у той самой черты… У черты, за которой, по мнению многих, наступает вечность, но теперь, у самой ее грани, могу думать только о том, чего сделать не успел, о несбывшемся из моих детских грез и зрелых надежд. Не было никаких тягостных воспоминаний, ностальгии по ярким моментам прожитой жизни… Все, что осталось перед той самой гранью, – боль и сожаление.

Больше всего это напоминало то, как ребенком я проходил мимо знакомой витрины с новеньким велосипедом за потускневшим от прикосновений детских ладошек стеклом. Синий, с хромированным рулем и четырьмя катафотами, он так и оставался за этой самой гранью, в моих желаниях и простых детских грезах. Как ни стремился я приблизить тот день, когда велосипед мог бы стать моим, он так и не наступил, навсегда оставшись в несбыточном завтра.

Как и многие живущие сегодня, я долго не верил, что та самая секунда, после которой человек уходит в вечность и навсегда исчезает в прошлом, настанет и для меня. Но вот этот миг. Я смотрю на собственные руки, на немеющие пальцы и с ужасом осознаю: я уже у порога вечности. Больше ничего нет у меня, кроме новенького «молескина» – блокнота, что служит верным другом и слушателем. Ему я поведаю эту историю. Остается лишь усердно записывать строчку за строчкой, сидя под старым апельсиновым деревом, и надеяться, что я успею рассказать все до конца.

Колибри! Маленькая птичка, питающаяся нектаром и живущая с ядерным реактором вместо сердца. Пока светит солнце, она является самым активным существом на планете. Но стоит ей уснуть, как хрупкое тельце уже не отличить от мертвого. Жизнь замерзает в этом удивительном создании, словно Всевышний разрешил ему обманывать по ночам саму смерть и воскресать с первыми лучами солнца. Колибри играет с ней, играет с самой смертью. Но и ее игра рано или поздно закончится.

В 2007 году я, Адам Ласка, русский физик, работавший сообща с двумя англоязычными учеными, получил Нобелевскую премию по физике. Мало кто знает, но в случае совместного открытия премия делится поровну между номинантами. Однако даже эта сумма казалась мне просто астрономической и позволяла наконец-то вырваться из бедности и постоянной погони за лучшей судьбой.

Сама по себе премия давала не только деньги… Она давала признание, заставляя обратить внимание на научную работу известные фонды и исследовательские институты по всему миру. Так случилось и со мной. Ровно за неделю до награждения будущего лауреата меня уже пригласили на работу в солнечный штат Калифорния. Незачем говорить, что принял я столь лестное предложение не задумываясь. Ни бывшая жена, которая давно перестала поддерживать со мной связь, ни друзья, которыми успел обрасти на кафедре, – никто не мог удержать Адама Ласку. А позаботиться о благополучии подрастающей дочери я мог куда лучше из-за океана.

Денег хватило, чтобы переехать и приобрести приличное жилье. Тогда, в 2008-м, в Америке еще ощущались последствия жилищного кризиса, и купить дом со стопроцентной оплатой можно было за вполне приемлемые деньги. Я поселился в милом доме под номером 1440 на Сан-Пасквал-стрит в Пасадене рядом с Калтехом – Калифорнийским техническим университетом, в котором собирался работать, пока хватит сил и здоровья. Большего ученому сложно пожелать. Пасадена оказалась тихой и благоустроенной. Этакий район, который облюбовали представители среднего американского класса из-за его отдаленности от туристических маршрутов и оживленных улиц Даун-Тауна.

Когда шумиха с награждением слегка утихла, я уволился с работы, продал то немногое, что сумел нажить за свои тридцать лет, и, помахав рукой любимой, но не самой приветливой Москве, сел в самолет до Лос-Анджелеса. С того дня прошло восемь долгих лет, и именно от этой черты я начну рассказ, заломив хрустящий лист в блокноте и свернув его пополам.

Глава 2

Адам Ласка

Диктор новостей перешел к «горячему», а внизу экрана появилась надпись: «4 февраля 2016 года». Вот уже несколько месяцев два громких расследования ФБР привлекали внимание прессы и жителей города. Я свернул на узкую улочку и посмотрел на экран навигатора, упрямо показывающий, что до места назначения осталось двадцать минут. Чертова железяка твердила это уже десять минут и не собиралась сдаваться.

«Сегодня ночью найдена двенадцатая жертва Октября, серийного убийцы и похитителя, двенадцать лет ускользающего от правосудия. Личность жертвы установлена. Ею стала Мередит Бигилоу, пропавшая без вести в канун Рождества на одном из лыжных курортов Калифорнии. Полиция и ФБР пока не комментируют информацию о причине смерти, но нам стало известно, что Мередит, как и одиннадцать предыдущих жертв маньяка, подвергалась сексуальному насилию. Возглавляющий расследование Патрик Гассмано на пресс-конференции отметил, что теперь полиция располагает новыми уликами по делу Октября. От других комментариев правоохранительные органы воздержались».

Американцы из всего делают шоу. Репортерам не важно, каково родственникам или полицейским, ведущим расследование, когда под носом постоянно жужжат камеры, щелкают фотовспышки, а в лицо впиваются диктофоны. Главный критерий – рейтинг конкретного канала, передачи и самой новости. Интересно, если бы в Москве случилось нечто подобное, узнал ли об этом хоть кто-то, пока псих не оказался бы на скамье подсудимых? Насколько я помню, московские следователи не особо общительны, а тут самая настоящая драма в прямом эфире. Превратили свободу слова в карикатурную шлюху, а по-другому и не скажешь.

Надрывный женский голос тем временем перешел к следующей теме.

«Набирает обороты бракоразводный процесс между супругами Ричардом и Кристиной Баттон. Виновником данного события считается так называемый Разоблачитель. Члены семьи Баттон отказались давать какие-либо комментарии по этому поводу. Это уже пятое громкое дело, в котором подозревают Разоблачителя. Какие именно материалы спровоцировали развод одной из самых знаменитых пар Северного Лос-Анджелеса, остается загадкой. Мы продолжаем следить за событиями, оставайтесь с нами. С вами была…»