Игра колибри

– Вот, решила поздороваться, – весело продекларировала Алиса, разглядывая меня без особого стеснения.

– Да, привет, – ответил я и протянул ей руку.

Ладонь оказалась прохладной, и по неведомым мне причинам по спине поползли десятки мурашек. Не задумываясь о том, как это выглядит со стороны, я поднес открытую ладонь к лицу и вдохнул полной грудью. Кокос и чуть более острая нотка цитрусовых, восхитительное сочетание теплоты и свежести.

– Ох, извини, я только что натерла руки кремом, – заметив мой жест, проговорила Али. – А у тебя тут миленько. Барбекю, инструменты и новый теннисный корт!

Последние два слова она произнесла с особой интонацией, вроде подчеркивая удивление и собственную невнимательность. Ведь она могла видеть его из окна второго этажа, несмотря на пышную и раскидистую крону дерева, возвышающегося над крышами.

– Корт, да, – только и сподобился я, не отводя глаз от ее тонкой шеи, покрытой гусиной кожей. – Я просто обновил разметку, ну и сетку новую натянул, а так он в порядке.

– Пригласишь поиграть?

– Что? – зачем-то переспросил я, но тут же попытался вернуться в русло разговора. – Нет, то есть когда играю, да, приходи, да…

– Я очень хочу попробовать, – громко сказала Алиса, пробуя пальцами силу натяжения теннисной сетки. – Адам! Твой акцент, он почти исчез, это же круто!

– Общение со студентами делает свое дело. – Я пожал плечами, словно был виноват в этом.

– Ты, случайно, не женился? Мама что-то говорила, но не помню, насчет тебя или дяди Фрэда… Я это к тому, что… не хочу, чтобы твоя жена подумала, что я тут… заигрываю. Просто это прикольно, вернуться вот так… у меня снова будет сосед, с которым можно поболтать вечером, выпить чего-нибудь и все такое, – стараясь выглядеть взрослой, объясняла она.

– Нет, я живу по-прежнему один, так что…

– Отлично! – выпалила она, но тут же поправила себя: – В смысле, может, это и не так, но я рада, что мы снова сможем видеться, да?

– Конечно, Алиса. – Я постарался изобразить улыбку.

Рассказывать повзрослевшей Алисе про развод и бывшую жену совершенно не хотелось, пусть буду простым холостяком. Более того, после почти годичного отсутствия хоть каких-то отношений со слабым полом я был рад этой встрече и изучал Алису буквально по миллиметру, от туго обтянутых джинсами бедер до мочек ушей, еле скрытых короткими волосами. Она, в свою очередь, отвлеклась от теннисной сетки и с интересом рассматривала меня.

В ее взгляде читалось любопытство. Сейчас она видела во мне русского, с новым и навеянным за прошедшие годы интересом и осторожностью. Казалось, она пытается представить меня в ушанке, с «Калашниковым» за спиной и бутылкой водки в руке. От этих мыслей стало противно, словно меня выставили за стеклом в зоопарке с позорной вывеской «Русский мужик, подвид обыкновенный». Эта перемена понятна. Колледж промыл мозги или кто-то в студенческой компании дал определение русскому человеку. Теперь я подвергаюсь в ее чудной головке тщательному анализу и оценке.

– Предлагаю обменяться телефонами на случай пожара, наводнения или нашествия пришельцев, – предложила Алиса, извлекая из заднего кармана «яблочный» смартфон золотистого цвета.

– Нет проблем, записывай. – Я продиктовал номер и как будто невзначай проронил: – Пиши, если что, буду рад.

– Отлично, – улыбнулась Алиса, обнажив белые зубы.

Мы обменялись еще одним рукопожатием, и она выскользнула в калитку.

– Ладно, Адам, мне пора, рада была увидеть тебя, – пробормотал я сам себе, будто бы сочиняя текст для книжного диалога, который кажется писателю логически незавершенным и требует доработки.

Поднеся ладонь к лицу, я вдохнул ее аромат еще раз. Сколько простоял так, в немом оцепенении, прежде чем вновь приступил к сборке мангала, не помню. Она вернулась, Алиса здесь и собирается жить в доме Вирджинии! Значит, моя надежда избавиться от этого ангела-искусителя провалилась. Полузабытые чувства вновь разгорались внутри и были готовы вырваться наружу с прежними эмоциями. «Нет, я справлюсь!» – твердил я себе, вслух или про себя, не помню, как точно, но повторял и повторял, скручивая железные гайки и сцепляя металлические замки в виде скоб вместе. Мой персональный ад все же настиг меня…

Помню, какими корявыми получались мои собственные фантазии о ней. Стоит ли говорить, что я любил образ, а не человека, образ, дорисованный мною и украшенный знакомыми и привычными чертами? Тут все не так плохо, как может показаться. Мне скоро сорок, но советская школа, нормативы, привычка есть с оглядкой на то, что именно попадает в рот, сохранили меня в неплохой форме. С виду обычный мужчина, роста чуть выше среднего, каштановые волосы, серо-голубые глаза, ямочка на подбородке, доставшаяся от матери, и правильные черты лица. Может, нос чуть крупноват, но на общем фоне в глаза не бросается. Из явных отличий только шрам на подбородке, короткий порез, почти незаметный за вечной щетиной, и небольшое рассечение на левой брови, полученное еще в юности по бытовой неосмотрительности.

Какой она стала теперь? Изменилась ли? Повзрослела или осталась той же девчонкой? Сможем ли мы и сейчас дышать одним воздухом и становиться одним целым? Этого я пока не знал, и именно это меня пугало…

Глава 5

Линдси

Этот момент всегда напоминал ему чистку форели. Она еще жива, но это ровным счетом ничего не значит для человека. Он чувствует биение холодного тельца под пальцами и лишь сильнее прижимает рыбу к разделочной доске. Потом надрез ближе к голове и обычная монотонная работа. Никаких эмоций, просто процесс.

Но пока он лежал в старом изорванном спальнике на тротуаре и старался сдержать дрожь в руках. Возбуждение, какое бывает с ним в подобные моменты, редкий гость на праздничном столе. И человек наслаждался этими утренними минутами одиночества. Все случится здесь, и он наконец станет обладателем трофея! Линдси, такая гордая, такая сильная и независимая, станет его, целиком, от кончиков волос до последних минут жизни.

Он изучил ее привычки, узнал секреты и тайны, теперь эта рыбка не уйдет из сетей. Вскоре она выйдет, с привычным рюкзаком за спиной, и, включив музыку на смартфоне, начнет пробежку по тихим улочкам в сторону своего дома. Так Линдси экономила на такси и поддерживала себя в форме. Такая крепкая и спортивная добыча впервые станет гостьей, и человек уже предвкушал ее безупречные бедра под своими пальцами. «Осталось немного, совсем чуть-чуть», – подумал он, сцепив дрожащие пальцы рук у лица и выдыхая в ладони теплый воздух.

Выше по улице щелкнул замок и послышались шаги. В утренней тишине он различил музыку, которая уже звучала в наушниках. Человек натянул перчатки из рыжей кожи, состаренные им специально для этого действа с помощью пыли и дорожного покрытия, и медленно сел, откинув полу спальника.

Флакон духов был готов, и, когда девушка медленно пошла вниз по улице, все еще глядя в экран смартфона, он вырос перед ней, преграждая дорогу. Грязная рубашка поверх черной футболки, джинсы, купленные на барахолке в Даун-Тауне, борода с остатками пиццы и щедро политая дешевым виски.

– Эй, красотка, духи, Франция, всего десять баксов, – зашептал он и, не дожидаясь ответа, нажал на распылитель.

Ароматное облако дорогих духов окутало лицо Линдси, и та невольно отшатнулась.

– Спасибо, спасибо, не надо. – Она выставила перед собой ладони, и, стараясь не приближаться, начала обходить человека по проезжей части.

– Нет проблем, нет проблем, – заскрежетал он хриплым голосом, пряча флакон в карман. – Мне неприятности не нужны, просто доллар или два, вот и все!

Но девушка уже удалялась от него, вернувшись вновь на тротуар. Он видел ее упругий зад, видел спину и острые локти, ритмично рассекающие воздух. Через три минуты он догонит ее – рядом с парком у частной школы Вуди Керна, но надо торопиться. Человек быстро сгреб спальный мешок в мусорный пакет, закинул его на заднее сиденье серебристого седана, затем достал из багажника бутылку с отбеливателем и щедро полил тротуар в том месте, где лежал спальник. Сев в машину, он отъехал от дома и уже на ходу стянул грязную рубашку и сорвал с лица наклеенные бороду и брови. Стараясь не отвлекаться от дороги, человек приклеил вместо бороды усы и, мельком глянув на себя в зеркало заднего вида, надел солнечные очки. Этого хватит.

Он нагнал ее рядом с парком, как и рассчитывал. Линдси одной рукой держалась за бок, а другой опиралась на дерево, пытаясь понять, что с ней происходит. Человек припарковал машину, брызнул на шею и на запястье из флакончика и, схватив с соседнего сиденья бутылку с водой, направился к Линдси. Мимо проехала пожарная машина, ниже по улице прогуливалась дамочка в желтом спортивном костюме с мопсом на длинном поводке. Еще немного, и город проснется. Улицы наводнят люди, забурлит жизнь, но пока этот богатый район в пригороде спит и видит последние радужные сны.

– Мэм, вам плохо? Мэм? – проговорил человек, приблизившись к Линдси.

На ее коже проступил глянец от пота, топик явно стеснял дыхание, и она не сразу обратила на него внимание.

– Может, воды? – Он протянул ей уже открытую бутылку, нарочно сдавив ее, чтобы вода заструилась по пальцам.

– Да, пожалуй. – Тяжело дыша, она взяла бутылку и сделала пару глотков.

Ей тут же полегчало. Она пошевелила ступней, уперев носок в землю, и поняла, что то онемение, которое так испугало ее, стало проходить. Линдси посмотрела на человека и постаралась улыбнуться, в знак благодарности.

– Я врач, у вас, кажется, приступ, обезвоживание, дело обычное, но лучше повременить с пробежкой. – Человек говорил быстро, стараясь заглянуть ей в глаза. – Давайте-ка я подвезу вас до дома, так мне будет спокойнее…

Голова Линдси шла кругом, и она не могла сосредоточиться. Человек что-то говорил, она поняла, что он врач, он помог ей и хочет довезти до дома. Вот его рука прикасается к запястью, и он увлекает ее за собой, как в детстве Билли Чейз таскал ее к песочнице, чтобы показать очередную песочную башенку. Она безвольно идет следом, ждет, пока откроется дверь машины, садится в кресло. Человек обходит машину, садится рядом, затем тянется рукой под кресло, что-то тянет вверх и отпускает. Линдси чувствует укол, похожий на прививку, и на секунду ее сознание вспыхивает.

– Что это было? – Она резко запускает руку между сиденьем и ногой и с удивлением изучает капельку крови на пальце. – Это же…

В следующий миг она пытается выскочить из машины, сама не понимая почему, но где-то внутри себя осознавая, что с этим доктором не все в порядке. Она хватается за ручку, но тут же понимает, что ее нет. Она не может открыть дверь изнутри. Человек бесцеремонно хватает ее за шею и с силой наклоняет вперед. Линдси хрипит, от ужаса из горла вырывается некое подобие мычания, а хватка все сильнее. Человек бесцеремонно бьет ее по голове, еще раз и еще, пока мир вокруг не исчезает и не наступает черное ничто…

Глава 6

19.02. Пятница

Все те дни я спал в гостевой спальне первого этажа, ожидая, когда привезут кровать в мою комнату. Как оказалось, ночевать там довольно удобно для холостого мужчины, заказывающего доставку ужина на дом. Кухня рядом, до телевизора и мастерской рукой подать. Помню, тогда мне особенно понравились панчетта и «цезарь» с настоящим соусом, золотистым от яичных желтков и с ярким вкусом пармезана. Панчетта, отдаленно напоминающая привычное сало с внушительной прослойкой мяса, отлично подходила для употребления с хлебом либо для жарки с картофелем.

Каждый вечер я покупал хрустящий хлеб в «Торро Бьелле» и по дороге домой обязательно съедал румяную корочку, запивая холодным и жирным молоком. Такое действо дарило неописуемую радость победы над почти забытой детской проблемой – принести домой целый и невредимый хлеб. Я хорошо помню, как меня, тогда еще пятилетнего ребенка, отчитывали за то, что я уминал корочку, пока возвращался домой! А теперь я мог делать это осознанно и безнаказанно прямо здесь, в Пасадене, где никому нет до этого дела и никто не обращает внимания на радостного мужчину, жующего хлеб в тени старого апельсинового дерева.