Семь дней будущего

– Принято! И твоим «белкам», командир, того же!

На табло над головами зажёгся жёлтый транспарант с посекундным обратным отсчётом. «Иртыш» кивнул своему заму, и тот с явно излишним рвением рявкнул в интерком:

– Второй взвод! Готовность три минуты! Проверить оружие, парашюты, средства связи и контейнера! О готовности доложить.

– Ох! Да что же ты так орёшь-то? – осадил Георгий ретивого старлея и с лёгкой усмешкой подмигнул Ермакову. – «Если хочешь, чтобы тебя услышали многие – заставь их прислушаться!» – процитировал капитан старинную китайскую мудрость.

«Иртыш» по-доброму похлопал помощника по плечу:

– Ничего! Молодой ещё, старательный. Научится…

– Петрович! – Ермаков вызвал на связь выпускающего старшину, – глянь там, чтобы шкерты по привычке не искали цеплять. Я знаю, что ребята грамотные, но вдруг замкнёт в голове у кого. В «Летягах» первый раз прыгают. Мало ли что… Всё, идем к вам.

– Внимание всем! «Ночной» на связи. Включить режим кодирования. С Богом, ребятки! – выдохнул в интерком Георгий и мысленно перекрестил всю группу.

«С нами Бог!» – раздалось дружно и раскатисто, проникая даже через переборку фюзеляжа.

«Иртыш» и его заместитель с позывным «Скиф» повернулись к Прохоренко. Подали ребятам руки:

– Встретимся на земле!

– Только так! – ответили оба почти одновременно.

Плавно и быстро отошла в сторону дверь той переборки, что была между оперативной рубкой и большим транспортно-десантным отделением: командиры «корсаров» направились на выход.

Георгий, одобрительно глядя им вслед, взял со стола защитный шлем и, активировав специальным пультом под сдвижным бронеэкраном систему поиска и целеуказания «ФИЛИН», привычным движением надел его.

Всё всегда начинается именно с этого момента.

Шлем в руках, и сердце, будто притормаживая, чуть замирает… Но потом, опомнившись, выстреливает, словно из катапульты.

И вот что интересно: оно не рвется из груди, не забивается в дальний уголок, дрожа от страха перед неизведаным, словно перепуганный заяц. Наоборот, оно начинает биться ровно, чётко и бесстрастно. Адреналин не душит, перехватывая дыхание, заставляя безвольно трястись руки и нервно потеть, как это происходит у неподготовленных людей. Нет! Он равномерно разливается по всему телу горячей бодрящей волной, и движения становятся выверенными, мысли ясными, а глаза, лишь на миг прикрытые маской шлема, уже бесстрашно смотрят вперед… и вокруг – на триста шестьдесят градусов – лишь только затемнённое забрало расцветёт буйным цветом проекционных схем целеуказаний.

И когда взгляд снова станет ясным, всё, что до этого считалось реальным, жизненным и важным, всколыхнётся зыбким туманом и уплывет по другую сторону бытия. В голове всё громче и призывнее боевые барабаны тайко! Всё ближе и явственнее новое безжалостное испытание на прочность духа и силы воли!

Он только этим и живёт по-настоящему, он только этого хочет, и именно это и есть его реальная жизнь. А всё, что где-то там – выдуманная кем-то просто красивая картинка, красочная обложка на изданном тысячекратно многотомном фолианте под названием «Жизнь».

Теперь трудно, почти невозможно припомнить, сколько раз уже он надевал свой боевой шлем. Опуская забрало и погружаясь отнюдь не в виртуальную реальность своей собственной вселенной, решительно закрывал за собой наглухо дверь в другой мир. Мир тишины.

Мир волшебный, сказочный – и для него почти недостижимый. Мир, где люди просто живут: светло и безмятежно. Собираясь по выходным всей семьёй за обеденным столом или усаживаясь на диван у телевизоров после очередного рабочего дня.

Они общаются, ходят на футбол и в кафе, встречаются, женятся, растят детей и внуков, а по вечерам любуются дивными розовыми отблесками закатного солнца в нежной пене серебристых облаков, всем сердцем желая своим родным и близким и дальше таких же тучных, благодатных и спокойных времен. Они смотрят на умиротворяющий закат с надеждой на будущее, готовые следующим утром вновь уверенно улыбнуться грядущему дню.

А в том кривом зазеркалье, куда он так настойчиво и уверенно теперь делал шаг, при желании тоже можно было поймать последние лучи уходящего дня. Но здесь они совершенно непостижимым образом изменялись: преломлялись, искривлялись и по чьей-то злой воле уже не светили и не грели. И даже любоваться ими теперь было невозможно, а, скорее всего, наоборот – опасно! Здесь они почему-то из чарующе-закатных всполохов становились вдруг яростно-обжигающими протуберанцами, кроваво-красными, багровыми, переходящими в маслянисто-липкую черноту бесконечно долгой ночи, пропитанную дымом пожарищ и взрывов. По воле буйных смерчей и ураганов тысячелетних войн, из покон веков клубясь и бурля, эти тучи летели над землёй и проливались солёными ливнями слез, смывающих в небытие целые народы. Безумные вспышки тысяч орудийных залпов, подобно грозовым молниям несли за собой неминуемые раскаты чудовищного грома, инфернально сливавшегося в миллионы предсмертных голосов. И что бы люди ни делали, как бы ни старались избежать этого, но год за годом, столетие за столетием, питаемые бурными потоками добровольных жертвоприношений, все так же бесконечно устремлялись к горизонту полноводные реки человеческой крови. И никто на земле не мог сказать, наступит ли когда-нибудь этому конец.

Но он снова надевал шлем, и в одно мгновение тёмный лаз в кроличью нору становился, уже в который раз ясно различимым и понятным. Это где-то там, в параллельном мире, забирающего жизнь неотвратимо осуждали на казнь. И все аплодировали этому суду, как самому справедливому во вселенной.

А здесь, в его реальности, и в реальности сотен тысяч подобных ему, они сами вынужденно забирали жизни. Забирали жизни у людей! Но опять, как бы это было не дико, все неизменно аплодировали этому…

Где же тогда был закон, где в это время была ПРАВДА?

Чем больше делал он смелых шагов в зазеркалье и обратно, тем дальше ОНА уходила от него. А пока…

Капитан опустил забрало из лёгкого мультикомпозитного бронестекла и формованного углеволокна. Автоматически включилась подача насыщенной воздушной смеси для дыхания в разреженном пространстве, и тихо, едва слышно заработала система микроклимата. Чуть запотевший электрохромный визор забрала сразу же стал прозрачным изнутри. Приятный и даже несколько мелодичный, но чёткий и ясный женский голос «бортпроводницы ДАШи[26 - D.A.S.H.A. или ДАША – (ИИ) цифровая анализирующая система: захват и атака.]», как назвали ребята с чьей-то лёгкой руки новейшую Цифровую анализирующую систему захвата и атаки, ненавязчиво приветствовал офицера. «ДАША» сообщила координаты его местоположения, основные данные здоровья и самочувствия; наличие активного (того, что непосредственно заряжен) боекомплекта, неприкосновенный запас кислорода в интегрированном баллоне и заряд аккумуляторной батареи. Оперативные данные, выведенные на экран единым списком в фоновом режиме, ожидали конкретного запроса и «размытые» отошли на задний план, будто слегка тронутые туманом. Всё быстро, конкретно и… бесстрастно.

Над дверью желтый транспарант табло готовности сменился зелёным. Резко и отрывисто залаял звуковой сигнал начала выброски десанта. На центральном дисплее единое изображение с внешних камер наблюдения раскололось на множество «окон» разных ракурсов. С нижней консоли стабилизатора было видно, как вниз уходили одна за другой сгруппировавшиеся в прыжке фигурки десантников, а с соседней аппарели, съезжая по транспортёрной ленте, падали на стабилизирующих парашютах здоровенные грузовые тактические контейнеры.

Зелёный транспарант над сдвижными дверьми снова сменился на жёлтый. Замелькали секунды обратного отсчёта.

– «Ночной»! «Палаш» на связи. «Корсары» ушли все без происшествий. – Отчеканил выпускающий старшина. – Жду твоих.

– Понял тебя, «Палаш». Принято. Мои готовы. «Крот» прыгает старшим. Я на контроле.

Посмотрел на дублирующий хронометр. «ДАША» выдала на проектор визора точку с координатами начала выброски и отсечку по времени в шестьдесят пять секунд.

– «Крот», взводу минутная готовность… И – вперёд! – Чётко, но спокойно отдал приказ Прохоренко своему заму Афанасьеву, проверяя снаряжение. Убедившись, что всё в порядке, направился к входу в транспортный отсек.

Ребятам из обоих взводов не нужны были лишние напоминания в воздухе. Все они были проинструктированы ещё на земле. Всем были поставлены конкретные учебно-боевые задачи. И все имели за плечами не один год службы в профильных войсках и не одну сотню прыжков. Чётко зная своё дело, каждый действовал умело и расторопно. Иначе их на борту «Слона» сейчас и близко бы не было!

Силы специальных операций – суперэлита в армии любой страны. Хотя, положа руку на сердце, ребята только ещё начинали подготовку по спецкурсу. Могли быть свои нюансы.

Загорелся транспарант на десантирование и бойцы один за другим посыпались вниз. Пора было и ему к своим «белкам-летягам»…

Проходя мимо, капитан мельком взглянул на курсовой экран обзора нижней сферы и тут же замер, как вкопанный:

– Это ещё что за…? – разом выдохнул он.

Такого Георгий точно никогда и нигде не видел!

Внизу, прямо по курсу, на фоне ровного, девственно-белого снежного покрывала бескрайней тундры непонятно откуда взявшейся огромной рваной раной зияла безобразная чёрная воронка: не то дыра, не то тоннель, уходивший вертикально вниз под землю. Диаметр этого провала поражал всякое воображение.

Он был гигантским!

Интерком ожил голосом Ермакова и быстро вывел командира из лёгкого ступора:

– «Ночной», это «Иртыш». Ты тоже видишь это? Вчера в сводке по данным места высадки об этом не было ни слова. Что это за хреновина? Как бы мои орлята туда не залетели ненароком… – командир «корсаров» как-то озадаченно усмехнулся и замолчал.

– «Иртыш», выполняйте ранее поставленную задачу: следуйте к точке сбора и проведения стрельб. Я остаюсь на борту. Эта воронка практически на границе с нашим полигоном, и мне это совсем не нравится. Сейчас сходим, посмотрим, что это такое. – И уже обращаясь к заму:

– «Крот»! Взвод на тебе. Мы с майором подойдём поближе к объекту. Следи, чтобы наши сдуру туда не свалились. Потом доставай их оттуда ещё…

– Это «Крот». Я увидел, когда прыгал. Неплохая норка, однако. Вас понял. Выполняю.

«Неплохая норка!» – сказал «Крот»!? – саркастически ухмыльнулся он про себя высказыванию своего помощника. – Да такую нору всем кротам на свете не вырыть будет, даже если им ещё и лемминги с мышами помогут! Ничего себе воронка! Это какой такой снаряд её оставил, или ракета? Ну не баллистическая же. Может, разгонная ступень упала от космического корабля? Или с орбиты вмазали чем, лазером, например? Или, может, подземное испытание секретного оружия? Так здесь даже и не Новая Земля. Да и кому в голову придёт проводить стрельбы оружием подобного калибра по местности, насквозь пропитанной нефтью и газом? Странное дело…» – все это стремительно пронеслось в мозгу капитана, но ничего похожего на правду или хотя бы на обоснованное и реальное предположение в результате не осталось. Оборвал поток сумбурных мыслей выход на связь командира «Слона» майора Шанича.

– «Ночной», здесь «Птенец-1». «Вышка» дала информацию на объект внизу. Она у тебя в файлах. На словах просили передать, чтобы в случае крайней необходимости скоординировал действия с местными, но народ не светил…

И уже по-дружески дополнил: