Семь дней будущего

– Странно… Бронестворка не опущена. Видимых повреждений нет… Маловероятно, что террористы, если это они, не знали про аппаратную. – Джо внимательно осмотрел полотно двери и замок. – Правда, может, они просто не успели добраться сюда. А как же тогда те ребята? Кто-то ведь их убил?

И он кивнул в сторону мертвецов, лежавших у входа на этаж.

Осторожно взявшись за круглую ручку двери с табличкой «Центр связи» Джо посмотрел выразительно в глаза товарищу: мол, «готов?», и сжал плотнее рукоятку топора. Дверь оказалась запертой.

– Эй, парни! Там есть кто-нибудь? – Негромко произнёс Джо, тихонько постучав костяшкой пальца по полотну. – Это я, Джо Трой, главный буровой мастер. Я привез нового технолога. Кроме нас двоих здесь больше никого нет… Откройте!

Услышав в ответ тишину и ещё немного покрутив и подёргав ручку, он молча сделал напарнику жест головой в сторону двери. Питер на манер фомки вставил багор в зазор притолоки и приналёг. Сухой треск показал, что задача выполнена, – проход в центр связи был свободен. Парни молча вошли.

– Ерунда какая-то…! – В недоумении огляделся Трой. – Заперто было изнутри, но здесь никого нет. А на окнах решётки.

Закрывать за собой дверь было бесполезно: замок был отжат, и воспользоваться им теперь вторично, без ключа, не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что в здании действительно никого из убийц не было, и их никто не услышит. Быстро подойдя к компьютерному терминалу, Джо активировал его и стал искать настройки рабочих частот станции дальней связи. Тем временем Пит нашёл на столе спутниковый телефон. Поставив автодозвон на первый пришедший в голову тревожный вызов, он стал шарить по шкафам и ящикам в поисках любых других средств связи, но, не найдя даже элементарного сотового, молча опустился на стоявший у большого запертого металлического шкафа-сейфа стул. Спутниковая связь работала, но с какими-то странными перебоями. Сильные помехи были и с радиоканалами. Джо вывел их на динамики, понизил до минимума громкость воспроизведения, и эфир залился странными, ранее никогда не слышимыми трелями и завываниями.

– Я не понимаю… – бывший морпех обхватил голову руками и напряжённо всматривался в дисплей, – Когда я служил, нас учили, что такое бывает, только если средства РЭБ[11 - Средства РЭБ – средства радиоэлектронной борьбы.] активно глушат все частоты, или где-то рядом сильный источник радиации. Очень сильный. – Он поднял голову и устало помассировал лоб, – Подожжённый посёлок, десятки погибших, убитых однозначно не из огнестрельного оружия. Всё это следы явного нападения. Но зачем тогда оставлять после себя непостижимо обезображенные трупы? Если грабишь – время дорого, не до таких изуверств. Конечно, надругательство над мёртвыми или способ их умерщвления вполне могут быть частью варварского ритуала какого-нибудь местного племени. Но тогда причём тут неработающая связь? Скорее, похоже на какой-то дикий ритуал современных сатанистов. Или всё-таки источник их гибели – не человек…?

Эти очень тихо, словно про себя, произнесённые слова тысячетонной кувалдой ударили по голове своим звенящим отчаянием и безнадёжностью. Невидимый и неизвестный враг прятался теперь в каждом углу, и каждый поворот коридора мог оказаться последним в жизни парней. И это было реальностью.

В окне вся, как на ладони, открывалась обширная территория посёлка нефтяников. Там и тут постепенно разгорались пожары, заволакивая густым едким дымом жилые домики и технические помещения. И по-прежнему вокруг не было видно ни одного живого человека.

Пит недолго всматривался в этот безрадостный вид. Через минуту он отошёл от окна и с досады легонько приложился ладонью о массивный металлический шкаф:

– Эх, что за нелёгкая меня сюда занесла? Надо было ехать работать на арктический промысел Прудо-Бей. Да захотелось вот на солнышке погреться…

Он не договорил, как вдруг припал ухом к металлической стенке шкафа, на которую опирался правой рукой. Сделав выразительное лицо, он показал Джо глазами на сейф и поднёс указательный палец к губам: «Тс-с-сс!». Тот как можно тише подошёл к массивному шкафу и тоже приложил ухо к дверце. Внутри явно ощущалось тихое, еле ощутимое шевеление.

Пит тут же отпрянул от сейфа, а Джо, осторожно взяв свой топор, повернул его обухом вперед, размахнулся и что было силы вмазал им по металлу. Раздался оглушительный гул, многократным эхом прокатившийся по многочисленным коридорам здания. А вслед за этим дверцы распахнулись, и прямо на изумлённых товарищей кубарем выкатился какой-то совсем маленький человечек. Пит схватился за свой багор, а Джо в полной готовности держал на вытянутых руках топор и уже замахивался им, но внезапно замер и с нескрываемым облегчением опустил его. Прятавшийся в шкафу что-то заголосил на непонятном наречии и, вытянув руки ладонями вперед, будто закрываясь от удара, зажмурил узкие щёлки глаз. Маленький человек оказался здешним рабочим, местным из наёмного персонала. Джо даже показалось, что он видел его пару раз у себя на участке.

Монгол выглядел ужасно напуганным, постоянно шептал непонятные слова и истово воздевал руки к небу. Всё это смахивало скорее на какие-то заклинания, чем на попытки объяснить случившееся в посёлке. Он показывал на окно, хватался обеими руками то за голову, то за горло и выразительно скалил свои невероятно кривые жёлтые зубы, делая при этом разнообразные как можно более устрашающие рожи. Наконец, сообразив, видать, что так его никто не понимает, он постарался подобрать знакомые ему слова на английском:

– Они пришли! … Всех убьют. Отбирают жизнь, – и, не найдя других слов, схватил за руку Джо и встал перед ним на колени, – Спасите меня! Помоги мне! Я не хочу умирать.

Оба товарища, глядя на эту дьявольскую полупантомиму и не понимая, о чём или о ком говорит обезумевший от страха человек, попытались было успокоить того:

– Постой, скажи нам: кто всё это сделал? Ты понимаешь меня? – обменялся взглядами с Питом, – Кто убил людей? Кто? – добавил он уже на местном наречии.

Маленький человек быстро закивал головой, снова схватил обеими руками Джо за запястье и, смотря ему прямо в глаза, пролепетал по-монгольски, еле сдерживая дыхание:

– Хозяин пустошей! Забирающий жизнь… – и тут внезапно глаза его расширились, рот искривила гримаса ужаса, а лицо застыло в смертельной судороге. Он вскинул руку, указывая куда-то за спины товарищей, в сторону взломанной двери.

– Олгой-Хорхой! – услышали они булькающий, едва слышный лепет монгола и почувствовали, что волосы на затылках у них встали дыбом. За их спинами у двери послышалось лёгкое шуршание и потрескивание, а в воздухе сильно запахло… озоном, как перед грозой.

Не сговариваясь, одновременно как можно медленнее и не делая резких движений, Джо и Пит начали поворачиваться в сторону двери. Картина, которая предстала их глазам, была настолько сюрреалистична, что оба, как вкопанные, замерли на месте, потеряв дар речи и способность к движению. В эти последние секунды ранее такие уверенные, образованные, пышущие жизнью, а теперь абсолютно обездвиженные леденящим ужасом молодые люди отчаянно пытались понять, что же такое они видят сейчас перед собой? Что за невероятное существо всё-таки нашло их… И теперь бедняг, скорее всего, постигнет участь всех тех, кто погиб здесь этим ранним утром.

Плавными перекатами увеличивающееся в размере, точно набухающее, всё выше и выше, к самому потолку комнатки поднялось нечто, заполнило коридор перед дверным проёмом, перекрывая людям единственный путь к отступлению. И важно было даже не то, что представляло из себя это нечто. Люди вдруг поняли, что именно произойдёт с ними через мгновение. Они вспомнили трупы на площади и в коридорах. Отвратительное мертвенное оцепенение накатилось мутной волной. Их такое, казалось бы, ясное сознание современных гомо сапиенсов, скептически относящихся к любой мистике и с готовностью принимающих всё сугубо материальное, начало стремительно затормаживаться и меркнуть, судорожно готовясь к неизбежному.

Существо нависало теперь над ними в позе атакующей кобры, а вокруг стояла абсолютно зловещая тишина. Было лишь слышно, как тихо потрескивают суетливо разбегающиеся голубоватые сполохи плазмы на фоне серо-чёрной колышущейся массы его безобразного червеподобного тела.

Все и всё находящееся в комнате замерло. Время для людей замедлилось и почти застыло. Перестало отсчитывать часы и минуты и, как будто давая насладиться прощальным вдохом, приготовилось отмерить последнее мгновение жизни. Последний раз подумать, последний раз вспомнить, последний раз проститься…

Мозг отчаянно цеплялся за оставшиеся доли микросекунд своего существования, будто имел на то право и возможность замедлить неумолимый бег времени. Но уже неизбежно, наперекор ему, в эту густую липко-тягучую мёртвую тишину из ниоткуда начал вползать странный, не понятный и вместе с тем такой знакомый звук: сначала еле слышный, он становился всё громче и насыщеннее, постепенно заполняя своей природой всё пространство вокруг. И в тот момент, когда люди поняли, что это был за звук, а их собственные ужасные предсмертные хрипы должны уже были слиться в унисон с криками десятков жертв, забранных чудовищем раньше, …со стороны лестницы кто-то зычно гаркнул:

– Получай, тварь!

Почти одновременно раздался выстрел.

Инстинктивно отшатнувшись, все трое подались назад. Джо, ища рукой опору на столе, ощутил под ладонью большую округлую шляпку тревожной кнопки и приналёг на неё. В дверном проеме сокрушительным лезвием гильотины рухнула бронированная створка защиты. Мгновенно ударивший в неё, словно паровой молот, мощнейший взрыв снаружи был такой силы, что прочнейший металл прогнулся в комнату со стороны коридора, словно надутый шарик. Но, защита не поддалась и выдержала. Ошарашенные счастливчики, кубарем скатившиеся под столы, теперь трясясь и озираясь по сторонам, медленно поднимались с пола. Со стороны входа больше не было никаких попыток преодолеть покорёженную бронестворку, и люди стали потихоньку приходить в себя.

В этот момент сквозь толстые бронированные стёкла окна донесся глухой рокот подлетавшего к посёлку массивного транспортного вертолёта.

Деревянные горы

13.03.2030, 4 часа ночи (местного времени).
Северный Ледовитый океан.
Новосибирский архипелаг
29 часов до временной отсечки «Х»

Медленно, очень медленно наползала чёрная тень на прибрежную отмель…

Неслышно скользя под припайным льдом в миле от берега, огромная, почти плоская лента плавно изменила вертикальное положение на горизонтальное. И уже так, плашмя, слегка извиваясь, точно невероятная минога, продолжила своё таинственное движение.

Остров был метрах в трёхстах, когда глубина под брюхом неведомого обитателя глубин закончилась, и нижний вертикальный плавник то и дело чиркал по неровному скалистому дну, отчего вся громадная плоская туша глухо содрогалась в резонансе. Внешне ЭТО напоминало огромную широкую доску для сёрфинга, глянцево-чёрную, почти в шестьдесят метров длины, но с неожиданно большим утолщением на самом носу и вертикальным, как у акулы, хвостом. Вся разница была лишь в том, что хвостовой плавник большей своею частью был отклонен вниз, и теперь, когда он практически упёрся в дно, дальше продолжать движение незамеченным возможности уже не было. Огромное нечто остановилось и очень плавно и тихо полностью опустилось на грунт…

Абсолютно беззвучно, без пузырей и всплесков от странного объекта отошли два более мелких, по форме и цвету почти копии большого. Такие же плоские и чёрные. Они стремительно направились к острову, а достигнув его, без особых усилий взломали толстый прибрежный сплочённый лёд, рассыпав при этом по его поверхности два коротких снопа голубоватых искр. И уже, явно опасаясь быть обнаруженными в ненадежной оранжево-лиловой пелене густых сумерек, крайне осторожно, но быстро поползли по прибрежной смеси гальки и крупного песка; чуть извиваясь гибкими телами и стремясь как можно быстрее и незаметнее достигнуть глубоких сугробов…

От самого мыса Барроу, что на севере Аляски, и до мыса Челюскин полуострова Таймыр раскинулось гигантское поле Арктического шельфа. Почти пять миллионов квадратных километров ровного подводного плато – напоминание о беспредельных по размерам территориях подтопленного в незапамятные времена мега-материка. Шельфовый стол дна в этой части Ледовитого океана абсолютно однообразен и по структуре и по глубине: на многие сотни миль вдоль бесконечного северного побережья Восточной Сибири исследовательское судно обнаружит под ватерлинией лишь немногим более тридцати-сорока метров воды. Во многих местах и вовсе около пятнадцати. Ни укрыться, ни спрятаться крупному подводному объекту не удастся: огромное поле для гольфа, каждый игрок на котором прекрасно видит и слышит, куда, в какую лунку был послан мяч.

Несколько лет назад, из-за стремительного и безудержно накатившего на арктические зоны глобального потепления, Северный морской путь стал практически круглогодичным. Мощный современный ледокольный флот хозяина здешних морей – России и глобальное изменение климата, не договариваясь, помогая друг другу, превратили его в шикарную трансконтинентальную трассу, настолько скоростную, что суда с Дальнего Востока проходили по нему в Атлантику почти в два раза быстрее, чем южным маршрутом, через Суэцкий канал. За навигацию же и безопасность вдоль всего пути следования отвечали многочисленные посты береговой охраны, снабжённые новейшими вооружёнными спасательными судами ледового класса, и военные базы, разбросанные тут и там по всей Арктике. Возведённые по самым современным, практически космическим технологиям знаменитые арктические «трилистники»[12 - Арктические трилистники – новейшая архитектура автономных арктических полярных станций.] Министерства обороны России, не смотря на лютый холод, расцветали теперь буйным цветом и на материковой части, и на многочисленных океанических островах – в зонах территориальных интересов Федерации.

Вот одним из таких наиболее оживлённых и востребованных мест в Арктике стал теперь архипелаг Новосибирских островов. Открытый русскими мореплавателями ещё в восемнадцатом веке, он был представлен миру при загадочных, почти мистических обстоятельствах: якобы именно отсюда знаменитый промышленник и предприниматель, ярый радетель государственного освоения арктических территорий Яков Санников[13 - Яков Санников – русский купец и путешественник, XVIII века.] в 1810 году увидел далеко на севере «дымы загадочной земли», впоследствии названной его именем…

Таинственного материка, сколько не искали впоследствии, так и не нашли, а вот территории в этих местах Ледовитого океана попутно изучили хорошо. А теперь и осваивали вовсю.

На острове Новая Сибирь, в отличие от соседнего острова Котельного, не стали строить крупных объектов Министерства обороны и серьёзной инфраструктуры. Он сохранил практически первозданный ландшафт, похожий на вогнутое к центру блюдо, многочисленные реки и озёра. И теперь целиком был отдан на освоение разношёрстной научной братии: Российской академии наук, различным НИИ[14 - НИИ – научно исследовательский институт.], экспедициям геологоразведки и палеонтологам. Пролив Благовещенский, разделивший два этих крупнейших острова архипелага, в самом узком месте имел серьёзных тридцать два километра, поэтому на летний период наладили воздушное сообщение между ними и материком. На Котельном быстро отстроили заново красавец-аэродром «Темп», возведенный здесь ещё в советские времена, но затем незаслуженно заброшенный, превратив его теперь в стратегический – способный принимать любые типы самолётов. Даже сверхтяжёлые транспортники. А вот на соседнем «заповеднике» оборудовали лишь стационарную вертолётную площадку, да и то придали её небольшой мобильной Станции ракетного зондирования атмосферы (СРЗА). Объект стал полновластным наследником скромной метеостанции, расположенной здесь ещё в двадцатом веке и так же, как и она, получил странное, почти романтическое название «Утёс Деревянных гор».

Широты, на которых был расположен архипелаг, всегда отличались суровым нравом: девять месяцев в году здесь лежал снег, и при желании, на материк можно было прокатиться по ледяному «мосту», связывавшему острова с большой землёй с осени по весну включительно, прямо на вездеходе. А у местного лета были свои причуды: хорошо, если околонулевая температура, промозглые моросящие дожди с пробирающим насквозь ветром. Но чаще и этого не получалось. Погода и раньше-то не баловала решившихся обосноваться здесь, а с наступлением серьёзных климатических изменений на всей планете всё чаще и чаще стали наваливаться внезапные запредельные шторма и безудержные вихри. Мир безвозвратно менялся прямо на глазах. И это было уже необратимо.

Снежные бураны неожиданно в ночь засыпали трёхметровыми сугробами всё вокруг, чтобы на следующий день яростные ветры подняли всё это белое безумие и унесли далеко на материк, развеяв там над бескрайними просторами Сибири. Такие бури могли бушевать по неделям, а могли проходить и одним днём. Метеорологи и сейсмологи трудились здесь, не покладая рук, запуская в небо аэростаты и исследовательские дроны, производя хронометраж, различные замеры и анализ геомагнитной обстановки, пытаясь дать точные прогнозы хотя бы на сутки-двое. Их работа была крайне необходима и как никогда важна для всех жителей Арктики.

Но были на станции и другие специалисты, деятельность которых надёжно скрывалась на жёстких компьютерных дисках, сдаваемых ими ежесменно в сейф «особисту», и которую никто из них никогда не обсуждал в присутствии посторонних…

Вот и теперь, в столь позднее время, вернее в этом случае сказать раннее, на СРЗА «Утёс Деревянных гор» кипела работа. Готовились к практической отработке регламента запуска новейшей, самой мощной из имеющихся на сегодняшний день, геофизической резонирующей ракеты. Если расчёты окажутся правильными, эти ракеты смогут успешно противостоять, нейтрализуя их ещё в зарождении, гигантским вихрям и торнадо, которые всё чаще и чаще стали появляться над Сибирью. Там, где их отродясь не видали.

Вся станция, собственно говоря, представляла своеобразный шестиугольник, соединённый между собой гибкими сочленениями коридоров-гармошек. А в центре этой «соты», стоявшей на гидроопорных лыжах, находился круглый модуль с аппаратным залом управления запусками и координацией.

В нём и пребывала сейчас не только дежурная смена: семеро из десяти членов «Особой научной экспедиции номер два» бодрствовали – пятеро были заняты обсуждением технических данных запуска, а оставшиеся двое начинали потихоньку готовиться к отъезду. «Специалисты», в отличие от троих метеорологов, которые в своё время, задолго до остальных исходили здесь все окрестности «автоногами» и знали на острове каждый камешек (и теперь спокойно отдыхали у себя в импровизированном балке), были, что называется, людьми «пришлыми», и по острову пешком практически не передвигались, исследуя и осматривая его исключительно виртуально: сидя в центре координации за пультами управления дронами. Соответственно и нюансы острова Новая Сибирь им знакомы были не особенно. Да и много ли натопаешь по сугробам в полярную ночь за Полярным кругом…?

Само слово «станция», глядя на архитектуру и техническое оснащение именно этого объекта, должно было ассоциироваться отнюдь не с закопанными в снегу хлипкими деревянными сараюшками из дощатых щитов, обогреваемыми примитивными печками-буржуйками на дровах или угле, – что было обычным делом в прошлом веке – или, что ещё несуразнее, со снежными иглу[15 - Иглу – компактное северное временное жилище из снежных блоков]. Возведённый здесь, пусть и небольшой арктический форпост воплотил в себе все современнейшие технологии, какие только имелись сейчас в наличии у российской науки. Бытовало, кстати, вполне обоснованное мнение, что, опираясь на опыт эксплуатации именно таких модульных городков, учёные-разработчики и технологи уже во всю делают жилые и рабочие городки для лунных и марсианских экспедиций! Ведь условия эксплуатации материалов и систем в Арктике по экстремальности лишь самую малость не дотягивают до космических!

А здесь, внутри такого компактного универсального комплекса, спроектированного, что называется, «по просьбам трудящихся» и оснащенного с учетом всех мыслимых и немыслимых ситуаций, можно было месяцами нормально жить, всецело отдаваясь любимой работе. Даже тренажёры и мини-бассейн не были чем-то экзотическим! Стены, имеющие приятную для глаз любого нормального человека салатово-зелёную окраску, и подсвеченные с разной интенсивностью и оттенками своды коридоров уютно провожали проходящего по ним зимовщика в небольшой, но вполне себе настоящий дендрариум! Сказочный сад настоящих деревьев и растений посреди вечного царства снега и льда! Малюсенький кусочек настоящей весны.